Пограничный наряд ранним утром на набережной Амура.

Тридцать лет затворничества

— Это был год 86-й, мы только познакомились с моей будущей женой. Вечером решили прокатиться на «Жигулях»: сели, включили музыку и поехали за город по Новотроицкому шоссе. На посту у нас проверили документы —  все нормально. Минут через 40 возвращаемся, нас тормозят те же самые гаишники. Говорю: да вы же только что проверяли! «А что вы здесь мотаетесь? Работать не даете!» — со смехом вспоминает курьезы закрытого Благовещенска знаток истории города и старожил Игорь Манаков.

В 163-летней летописи областного центра Приамурья есть советский период длиною в 30 лет, когда город был закрытым. Въезд без особой отметки в паспорте или без специального приглашения сюда был запрещен. Не попасть в город было ни иностранцам, ни людям с судимостью. На пунктах пропуска проверяли всех — и въезжающих, и выезжающих.

— Обязательно проверяли пассажиров на железнодорожном транспорте. На станции Призейская, рядом с Белогорьем, в поезд садился пограничный наряд, и пока состав шел до Благовещенска, пограничники успевали у всех проверить документы. Нарушителей — тех, у кого не было прописки и разрешения на въезд, высаживали. На обратном пути пограничный наряд также сопровождал поезд из областного центра до Призейской, — вспоминает председатель совета ветеранов пограничного управления ФСБ России по Амурской области Николай Науменко.

Контроль велся и за двумя основными дорогами, ведущими в город. «Один из пунктов пропуска находился на 11-м километре Новотроицкого шоссе. Другой — на пятом километре за Зеей», — рассказывает бывший мэр областной столицы Александр Колядин. Правда, в те времена автомобильного моста через реку Зею еще не было — в районе улицы Горького работала Зейская переправа. Даже спустя три десятка лет, прошедших с момента строительства моста, эта площадка еще сохранилась, хоть и поросла травой. Кирпичное здание пропускного пункта на Новотроицком шоссе в районе нынешнего Чигиринского водохранилища тоже еще долго стояло пустым с заваренными листами железа окнами и дверями.

Проверяли всех и в аэропорту. «Купить билет на самолет в Благовещенск из другого региона было невозможно, если у тебя нет вызова или телеграммы», — вспоминает Игорь Манаков. Правда, были те, кто пытался «проскочить». Их задерживали пограничники и милиционеры, составляли протокол — за нарушение полагался штраф.

Вызовом называли письмо или телеграмму, которые посылали местные жители своим друзьям или родственникам, живущим в других населенных пунктах.

— За разрешениями обращались в горисполком, на первом этаже располагалась комната приема граждан. Иногда приходилось принимать до 90 человек в день и больше. Прием вели все члены исполкома, — вспоминают бывший заместитель мэра Благовещенска по социальным вопросам Галина Лопунова и секретарь горисполкома Лидия Бондарь, работавшие в 80—90-е годы. — Разрешения выдавались сразу, если подтверждались родственные связи, цель приезда в гости или на постоянное место жительства, наличие жилой площади у приглашающего. А если были сомнения, обращения передавались в органы, их рассматривали около семи дней.

Не требовалось пропуска лишь местным жителям. В их паспортах обязательно стояли две отметки: о прописке и штамп «ПЗ» — пограничная зона с ее номером.

За грибами без паспорта

Ирина Попова, жительница Благовещенска:

— Как-то раз с семьей, я еще ребенком была, уехали в лес за грибами на уазике. Все взяли с собой паспорта, а один парень-студент забыл. Вечером возвращаемся по Новотроицкому шоссе, на посту останавливают. Нас было четверо взрослых и один ребенок, и вот у одного взрослого паспорта не оказалось. Пришлось сидеть на посту полночи. Пока нашему попутчику не привезли документы, нас с грибами не пропускали.

Почему и когда закрыли город

Когда именно и в связи с чем закрыли город — официальных документов, по крайней мере, в открытом доступе, до сих пор нет. АП попыталась найти сведения в пограничном управлении и государственном архиве Амурской области, но безрезультатно. По воспоминаниям старожилов, город приобрел особый статус в конце 50-х.

— Я помню, что еще в начале 50-х годов город был открытым. Перемены начались после смерти Сталина. К власти пришел Хрущев, но Мао Цзэдун его не воспринял. Начались провокации со стороны Китая, — делится воспоминаниями Игорь Манаков. — После наводнения 1958 года, когда вода гуляла до улицы Зейской, сделали новую набережную, и по ней, я помню, уже ходили патрули. Шел пограничник с собакой и автоматом и с ними моряк-пограничник (их часть стояла в Астрахановке) с ручным пулеметом. Патрули ходили по набережной, как правило, вечером, но и днем тоже бывало.

Похожи воспоминания и экс-мэра Благовещенска Александра Колядина. «Моя жена помнит, как они в начале 50-х ходили на Амур на новогоднюю елку. Ее устанавливали посредине реки. Возле нее собирались и наши, и китайцы, — рассказывает Александр Михайлович. — А мы всем классом под диктовку писали письма китайским школьникам: «Дорогой китайский друг», поздравляли их с Днем независимости Китая. Отправляли их или нет — не знаю. Но ответов мы не получали».

16 октября 1956 года «Амурская правда» писала о пребывании в Благовещенске китайских детей: «Вчера в гостях у благовещенских школьников побывала группа китайских ребят из округа Хэйхэ… В сопровождении русских друзей китайские пионеры и школьники отправляются на областную сельскохозяйственную и промышленную выставку».

А в 1958 году в Благовещенске состоялся (теперь уже исторический) хоккейный матч между командой из Амурской области и командой из провинции Хэйлунцзян.

Эти факты свидетельствуют о том, что в то время город еще был открыт для иностранцев.

Более того, в это время отношения между советским Приамурьем и Китаем были настолько дружественными, что в случае необходимости жители пограничных городов и сел ходили и приплывали на катерах друг к другу в гости.

— В 1956 году на китайской стороне, напротив села Кузнецово, женщина-китаянка  оставила ребенка, он упал в открытый огонь — обгорел. Собрались китайцы: «Что делать? Давайте обратимся к советским товарищам, они помогут», — рассказывает историю о добрососедских отношениях ветеран-пограничник Николай Науменко. — Прибежали в Кузнецово — там как раз председатель совета — бывший начальник пограничной заставы, он связался с Черняево. Прибыла санитарка, дали обезболивающее ребенку. Но ожоги сильные, не смогли в селе помочь, решили отправить в Благовещенск. И здесь две наши медсестры согласились на пересадку кожи этому мальчику. И вот: газеты писали, через столько лет он хотел бы встретить своих спасителей.

Нередко китаянки переходили и на лодках переплывали Амур, чтобы амурские врачи в наших больницах приняли у них роды. «Местное население хорошо относилось друг к другу. Поэтому одной из программ Культурной революции в Китае было отселение людей от границы, — продолжает Николай Корнеевич. — Ведь они не понимали, как можно ссориться с соседом. Поэтому приехали военные, местных китайцев отселили от границы, а с южных районов заселили молодежь — отряды хунвейбинов».

«Убийство или драка становились ЧП городского масштаба»

Самая частая характеристика от нынешних благовещенцев того, закрытого Благовещенска — безопасный. «Что меня поразило здесь — то, что можно было гулять вечерами, — говорит спецкор «Амурской правды» Ирина Ворошилова, впервые приехавшая в закрытый город в 1981 году. — В Хабаровске, где я жила в самом центре, мы с детства привыкли, что на людей нападали на улицах. А здесь можно было спокойно гулять хоть ночью!»

Убийства или даже драки были настолько редким явлением, что становились ЧП городского масштаба и темой обсуждения всего города. «Поскольку въезд в Благовещенск людям с судимостью был запрещен, то и рецидивистов не было», — говорит Николай Науменко.

— Осенний период у нас назывался шапочным сезоном по криминалу, — вспоминает другой ветеран пограничной службы, попросивший не называть его имени. — Если с кого-то на улице сорвали шапку, весь город перекрывали, вся милиция была на ногах. Это было самое громкое, серьезное преступление того времени.

Местные, всю жизнь прожившие на границе, отличались и особой бдительностью.

— Горожане нам помогали. Приезжих не было и все друг друга знали. Появление нового человека — люди сразу давали сигнал пограничникам. Бдительность проявляли все, — вспоминает пограничник-ветеран Науменко. — В то время работали ДНД — добровольные народные дружины, ЮДП — юные друзья пограничника. Дети бежали на заставу, как только увидели кого-то незнакомого.

Организованной преступности в закрытом городе, по воспоминаниям многих, не было. Но и хулиганы не давали житья, говорит журналист, писатель и деятель культуры Павел Савинкин.

— Попробовали б вы пройти вечером с девушкой не по «своему» району! Точнее даже так: с девушкой бы пропустили, а вот на обратном пути… На каждом квартале — своя шобла, — рассказывает Павел Андреевич о буднях благовещенской молодежи позднего советского периода. — Зейские пацаны (два квартала между Калинина и Мухина), ломоносовские… Возле театра кукол можно было запросто схлопотать, да мало ли где еще. На танцах в горпарке постоянно драчки случались, там верховодили парни с электроаппаратного. Были там свои «короли» — в клешах, с кодлой подручных… По-моему, сейчас таких разборок нет, что и понятно: по подворотням никто не жмется, в рукав не курят, жертву не поджидают — все больше по компьютерам сидят, по углам теплым. Ленивые…

«Я думала —  попала в коммунизм»: как снабжался Благовещенск

Еще один плюс закрытого Благовещенска — снабжение. Об ассортименте прилавков городских магазинов старожилы вспоминают с особым удовольствием.

— Это меня сразило окончательно, и мы с моим будущим мужем решили жить в Благовещенске. Это были уже перестроечные годы — годы дефицита и продуктов по талонам. В Хабаровске люди очереди занимали за полчаса до открытия магазинов — купить масло, сметану, творог было сложно, — делится воспоминаниями Ирина Ворошилова. — В первый мой день в Благовещенске после прогулки по городу мы за полчаса до закрытия зашли в центральный гастроном — он тогда работал до 10 часов вечера. Посреди зала стоят длинные холодильники, а в них стеклянные бутылки — кефир такой жирности, кефир другой жирности, ряженка, сметана такая, сметана другая, творог. Я думала, что попала в коммунизм.

— Понятно, что закрытый пограничный город и снабжался получше. Не было проблем с молочкой, колбаса — пусть не сто сортов, но зато такая, что есть можно было, — рассказывает Павел Савинкин. — Худо-бедно, иногда и вещи приличные «выбрасывали» — так называли момент, когда в продаже на короткое время (на пару-тройку часов) появлялись, например, польские мужские костюмы или туалетная бумага в рулонах. Иногда можно было увидеть счастливого покупателя, несшего на себе, как бусы, связанные бечевкой эти самые рулоны.

В чем закрытый город отставал, так это в моде. «Закрытость города чувствовалась во всем, — говорит Ирина Ворошилова. — В дизайне одежды благовещенцы отставали на несколько лет от того же Хабаровска. У меня мать работала в торговле, и я одевалась очень модно. Поэтому в Благовещенске на меня смотрели с удивлением, как-то странно. И люди сами были очень закрытыми. Я экстраверт и долго к этому привыкала. Потом обратила внимание, что люди, с которыми я сошлась в первые годы и стала общаться, были приезжими, не из Благовещенска».

«Горбачев открыл Благовещенск»

Точную дату открытия Благовещенска, как и его закрытия, найти в открытых источниках также не удалось. Приблизительное время можно установить опять же благодаря воспоминаниям горожан.

— Михаил Сергеевич Горбачев открыл Владивосток и Благовещенск. Где-то примерно сразу после начала перестройки — год 1987—1988-й, — припомнил один из ветеранов-пограничников.

О снятии пропускного режима в Благовещенске в интервью «Амурской правде» вспоминал бывший мэр Александр Колядин.

— Я тогда работал директором шестого профтехучилища, оно находилось на Ленина, возле мебельной фабрики. Там была набережная, и ребятишки мои прибежали с круглыми глазами — встретили китайцев на берегу. А это были первые делегации, которые начали переговоры по демаркации границы. Ведь она между Россией и Китаем не была установлена с тех пор, как Муравьев-Амурский подписал «левый берег и посредине». И вот когда начались переговоры, начали убирать посты.

Первым, по воспоминаниям Александра Михайловича, исчез пост на въезде через реку Зею, затем — на свободненской трассе. Перестали проверять пассажиров в аэропорту и в поездах. Однако с открытием города пограничный режим сняли не сразу. Сейчас Благовещенск уже не входит в погранзону.

— Первые переговоры с китайцами начались в 1987 году, к нам приехали их пограничники, — подтверждает примерное время открытия города Галина Лопунова. — Первые поездки руководства города в Китай выглядели так: садились на дебаркадере на катер и в сопровождении пограничников ехали, а китайские пограничники нас встречали. Без загранпаспортов и без таможни — ее еще не было в 87—89-е годы. Составляли список выезжающих, заверяли его. Все решалось на уровне пограничников и руководства двух пограничных городов. Но первые контакты устанавливали пограничники. Мы совместно открывали торговый остров Большой Хэйхэ. В церемонии принимали участие  мэры наших пограничных городов, руководители  предприятий, представители торговли и предприниматели. Силами творческих коллективов обеих сторон состоялся совместный концерт. Более 400 человек переезжали границу на теплоходах по заверенным спискам. Налаживались первые дружественные и торговые взаимоотношения городов.

Первые загранпаспорта появились уже в начале 90-х, и выдавали их только должностным лицам. Срок действия документа составлял всего около трех месяцев.

«Год жила нелегалом»

Ирина Ворошилова, специальный корреспондент «Амурской правды»:

— Когда я вышла замуж, я переехала из Хабаровска в Благовещенск. Мы жили в студенческом общежитии мехфака. Так как мой папа был военным, а я все лето в детстве проводила у родственников в деревне в Амурской области, поэтому не бывала в Пицундах. И надеялась, что еще съезжу на курорты бесплатно как член семьи военного, поэтому не стала менять хабаровскую прописку. И где-то целый год, если не больше, учась в пединституте, в погранзоне, я прожила без прописки. Периодически были облавы. Все друзья знали, что я живу нелегально, и меня предупреждали, что идет милиционер: «Ира, прячься!» Открывали комнаты, просили показать документы. И однажды я не успела выскочить незаметно. Милиционер меня увидел, погнался за мной.

Если я ездила к маме, то муж меня на машине довозил до Березовки, провожал на поезд. Обратно я возвращалась таким же образом. Почему меня не проверяли в машине, я уже не помню. Потом, когда я забеременела, мне надо было вставать на учет. В Хабаровске я выписалась, здесь прописалась. И тут начались вопросы: как вы учитесь в пединституте, если вы не прописаны? Долго расхлебывала, но никаких санкций не последовало.