История первая

Герой соцтруда, бригадир Иван Варшавский: «Без БАМа я умру»

Его имя — легенда. Тот самый бригадир Иван Варшавский, вбивший «золотой костыль» на стыковке БАМа на разъезде Балбухта. Очередной юбилей великой стройки 81-летний Иван Николаевич по-прежнему встречает с трепетом. Полжизни назад он вытребовал себе путевку на БАМ. И по сей день живет в Тынде.

— Я родился в Одесской области. Окончил курсы бригадиров — монтеров пути в Молдавии, потом Одесский железнодорожный техникум. С 60-го по 70-й год работал на молдавском отделении дороги. В 1972 году началась стройка БАМа. И я поехал на дорогу Абакан — Тайшет, на разведку, — вспоминает Иван Николаевич.

Вложить свой труд в амбициозный проект в те годы мечтали многие романтики. В апреле 1974-го состоялся XVII съезд  Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи, где БАМ объявили ударной стройкой, туда отправились отряды комсомольцев со всего СССР.

В мае патриотичная советская молодежь сделала остановку в Тайшете, и Иван Варшавский стал очевидцем их митинга. «Завидовал им. Меня горком партии на БАМ не отпускал, потому что я был секретарем парторганизации, дела вел хорошо», — делится бригадир. Тогда Иван Николаевич пошел на хитрость.

— Было указание ЦК партии, что на БАМе нужны старые кадры, опытные, как наставники. Я на это сослался. И делать им было нечего, — улыбается он.

36-летний спец собрал жену, двоих детей и из удобных условий переехал в таежную глушь. «Люди жили в палатках, вагончиках. Бригады быстро бросили на строительство времянок. 2—3 дня — и общежитие готово. Но моя семья охотно переехала — куда иголка, туда и нитка», — продолжает свою повесть строитель. Первая зима на БАМе показалась особенно лютой.

Знаменитые тындинские «бочки», в которых жили строители БАМа.

— Холода были за 50, уши заворачивались. Детям заматываешь шарфом мордухи, несешь на руках — кого в садик, кого в школу. Слезы мороз выдавливает! — смеется Иван Николаевич.

В обмен на комнату в малосемейке Варшавский скрепя сердце согласился устроиться начальником жилищно-коммунальной организации, а жена стала комендантом общежитий. Запустив котельную после аварии, когда коммунальные трубы встали от стужи, Иван Николаевич таки сбежал на железную дорогу. «Пока начальник и главный инженер где-то отсутствовали, зам по кадрам подписал мое заявление. Потом этот зам получил. Но я сказал: «Я путеец, я специалист». И как раз наш СМП принял эстафету по укладке пути на станции Беленькая», — повествует Варшавский, как под Новый год 1974-го получил заветную должность бригадира.

— Возглавил звено из семи человек. Мою группу называли «дикой бригадой», потому что у меня были все профессионалы, — гордится строитель БАМа.

«Дикая бригада» бралась за любые работы: участвовала не только в укладке пути — грузила материалы, строила обводные мосты и щитосборные дома. Команда двигалась на север, развивая новые станции на Малом БАМе. В 80-м опытного бригадира перебросили на главный ход. «Семья оставалась в Тынде, а я все в разъездах — вперед да вперед, через реки, перевалы, ущелья. Бывало, и два, и три месяца родных не видел. Приедешь на 2—3 дня — и больше времени нет», —  разводит руками Иван Варшавский.

— Вперед забрасывались десанты: механизированные колонны, взрывники, мостовики. Они рубили лес, готовили земполотно. А у меня был бронепоезд и люди, которые вели основную укладку, — рассказывает он.

29 сентября 1984 года в 10 часов и 10 минут по московскому времени две бригады — Ивана Варшавского и Александра Бондаря — встретились на разъезде Балбухта, где уложили последнее «золотое звено», сомкнувшее БАМ. День, к которому шли десять лет и который Иван Николаевич запомнил на всю жизнь.

— Закрываю глаза — и все на укладке. Просыпаюсь — руки дрожат. Много случаев пережили, когда все было на грани срыва. Слава богу, перестал мне сниться этот крокодил-путеукладчик. До того въелся БАМ мне в кровь, в характер,  — вздыхает Иван Николаевич.

После «золотой стыковки» Ивана Варшавского вызвали в Останкино, и он бесхитростно рассказал с телеэкранов, что «трудился, как все». А по возращении из Москвы на сцене городского Дома культуры секретарь ЦК КПСС Владимир Долгих вручил прославленному бригадиру звезду Героя Социалистического Труда.

— Мандраж! Сам себе не верил! Откуда я мог знать?! — и сейчас срывается его дыхание от волнительных воспоминаний.

В октябре 84-го было открыто сквозное движение по Байкало-Амурской магистрали. Знаменитого железнодорожника бросили на электрификацию Забайкальской железной дороги и Транссиба. «За 10 лет мы прошли всю Амурскую область и половину Читинской. Я был уже замом генерального строительно-монтажного поезда. Потом занимались электрификацией дороги Бикин — Уссурийск», — рассказывает о трудовых подвигах Иван Николаевич. Многие первостроители, выходя на пенсию, оставили суровые края. Но бригадир Варшавский отказался, даже когда предложили квартиру в Санкт-Петербурге, в доме на набережной Обводного канала. Он искренне верит, что, покинув БАМ, умрет.

— Когда я на Одесско-Кишиневской дороге работал, ангинами страдал: на путях +45, а воду пью +30. Хирург сказал мне: «Уезжай!» Я прибыл на БАМ. Пил из ключей ледяную воду, купался. Ни разу за 45 лет не заболел. Мне здесь лучше. Я акклиматизировался. Люди, которые много здесь проработали, а потом уезжали, год-два — и помирали, — объясняет Иван Николаевич.

Бронепоезд с дискотекой, кино и спортзалом

Бронепоезд Варшавского был общежитием на колесах. Строители жили в купейных вагонах по два человека. В составе группы были свои уборщики, повара, истопники. «Был вагон-спортзал, кино крутили, дискотеку проводили раз в месяц, как положено, со светомузыкой. Холостяки приглашали девчат со станций. Шампанское, коньяк пили. Но все проводилось культурно, через милицию было зафиксировано. Мои же ребята были дружинниками и следили за порядком», — отмечает Иван Николаевич. В рабочем поезде жили целыми семьями.

— Были женщины, немного, но были. И даже с детишками. Муж жену вызывал, мы принимали — надо же стирать, варить, убирать, — объясняет бригадир.

Кто срывал стройку БАМа

Иван Варшавский справа. Фото: «Гудок»

— Много было разных случаев. Однажды меня начальник вызывает, говорит: «Пошли мост принимать по Малому БАМу. Мостовики сдают к 8 Марта обязательно — подарок женщинам. Приняли, подписали документы. Назавтра возвращаемся, путеукладчик завели, а пролета моста нет! Смотрим под пролет, а там в щепки разбитые шифоньер и зеркала, — вспоминает Варшавский. — Оказалось, здесь шли железнодорожные войска. Они в вагончиках жили, а тут командиру в Тынде дали квартиру. И он тоже к 8 Марта хотел сделать подарок жене! Когда они в одну сторону ехали по льду, моста еще не было. А в обратную сторону не заметили новостройку. По габаритам не прошли, козырьком КрАЗа зацепили пролет, сдернули его и сбежали!

На «золотой стыковке» жгли костры и плакали

Знаменитые бригадиры Варшавский и Бондарь на стыковке «золотого звена». Фото: nashatynda.ru

— Когда на Балбухте была стыковка, действительно, люди плакали от счастья. Народу собралось! Было очень холодно, снегу навалило. Многие ждали значимого момента в машинах. А те, кто приехал просто так, без палаток, всю ночь грелись возле костров! Прибыли представители со всех союзных республик, все высшее начальство, все политбюро. Путь был уже уложен. Но мы возвратились назад, покрасили два звена золотином. Бригада Бондаря сняла одно звено, моя сняла другое. Разъехались, а потом пошли навстречу друг другу. Этот момент и был запечатлен в фильме, — вспоминает Иван Варшавский.

Во время торжества Иван Варшавский «потерял» каску, которая потом нашлась в Музее истории БАМа. Там она хранится и сейчас.

— Когда состыковались, я вынес звено, зашитое шалевкой, а в нем шампанское, водка, конфеты, шоколад. Народу много, стаканов мало. Заскочил на это звено, каску снимаю, сделал в ней «северное сияние» (коктейль из водки с шаманского. — Прим. АП.), глотнул пару раз и передал по рукам. Так моя каска и ушла. Оказалось, что в музей. Это обычная каска, только на нее нанесена вся наша трасса, отмечены все станции, которые мы прошли. У меня в бригаде был художник, который рисовал эти каски.

История вторая

Первый врач БАМа Геннадий Сычев: «Выдрали 1,5 миллиона зубов»

Геннадий Лукич тоже первопроходец БАМа.  Но он возводил не дорогу, а выстраивал местную медицину. Выпускник Витебского государственного мединститута в 1968 году по распределению попал на Забайкальскую железную дорогу, в амурское село Талдан.

— В Талдане пять лет проработал. Там 7,5 тысячи население было, 8,5 ставки врачей, а работал я один. На мне было и родильное отделение,  помощь хирургическая и экстренная, и ночные вызовы, — вспоминает Геннадий Сычев.

Когда в 1973-м приказом начальника ЗабЖД комсомольца перевели в столицу БАМа, ему уже было ничего не страшно. Геннадий Лукич стал первым врачом на знаменитой стройке. «До БАМа тут была только районная больница примерно на 25 коек. Для меня открыли первый врачебный кабинет в СММ-544», — продолжает свою повесть доктор.

— В 1980 году появилось много беременных комсомолок, сразу ставку акушера-гинеколога ввели. Потом появились венерические заболевания, дерматовенеролога привезли из Москвы, — с юмором рассказывает правду бамовский врач.

«Первые беременные на БАМе рожали в городе Сковородино. Ездили за 200 километров по бездорожью. В 1976-м или 77-м к нам приехал министр здравоохранения РСФСР Анатолий Потапов. Посмотрел он на наш роддом, а там такая развалюшка! Сейчас смешно рассказывать. Он хотел вывеску сорвать с надписью «Родильное отделение». А сам роста невысокого — несколько раз подпрыгнул и не достал! Зато после его приезда бамовцы срочно построили роддом», — с улыбкой рассказывает Геннадий Сычев.

Население Тынды стремительно росло. В 84-м в столице БАМа наконец открыли больницу — шикарное семиэтажное здание на 540 коек.

— В хирургическом отделении работали два мощных операционных блока. К нам привозили на вертолете даже из Могочей и из города Сковородино. Дорожная больница была как областная: 180 врачей, специализированные отделения! Аппаратура шведская стояла. Нам министр путей сообщения подарил магнитно-резонансный томограф — первый на Дальнем Востоке. Это вообще сказка! Хабаровская краевая больница с удивлением смотрела, что это за снимки такие неизвестные, как инопланетяне, — ностальгирует Геннадий Лукич.

Дирекция по строительству БАМа и министерство путей сообщения не жалели денег на развитие здравниц. По магистрали отстраивали новые амбулатории, которые в год проводили до 1,5 миллиона посещений.

Геннадий Сычев ведет прием на БАМе

— На БАМе выдрали только 1,5 миллиона зубов. И то потом я считать перестал, — всерьез рассказывает доктор.

В основном строители БАМа лечились от простудных заболеваний и воспаления легких, ведь работали в суровых условиях. На втором месте были производственные и бытовые травмы. «Доходило до того, что дурели! Едут через мост, один на «Магирусе», другой на «КрАЗе» — кто кого с моста сбросит. Молодежь!» — машет рукой Геннадий Лукич. Возвращаясь воспоминаниями в былые годы, первый доктор БАМа тепло вспоминает ударную работу своих коллег.

— Летальность у нас была самая низкая в регионе. На тысячу поступивших в нашу больницу умирали пять, в территориальном здравоохранении — 35! — четко помнит врач.

На БАМе дарили вторую жизнь. «Однажды приехал начальник отдела министерства путей сообщения. Во время торжества у него случился инфаркт. Вызвали меня, я сказал: «Срочно госпитализировать». А он на меня бочку покатил! Настояли. Он у нас потом полтора месяца отлежал, уехал живым», — улыбается Геннадий Лукич. Были и случаи, когда медики сами оказывались на волосок от смерти.

— Когда укладывали «золотое звено», главный врач Северомуйского (Северомуйский тоннель — самый сложный участок БАМа. — Прим. АП) разбился по дороге в ДТП, пьяный был. Нас с начальником врачебно-санитарной службы Виктором Щербаковым вертолетом доставили прямо с разъезда. Мы помощь оказали потерпевшим, а когда назад возвращались, чуть не погибли. Попали в такую пургу, вертолет начало кидать как букашку. Мы обнялись с Щербаковым, думали, что в ущелье останемся, — вздыхает Геннадий Сычев.

Почетный железнодорожник и почетный житель Тынды врач высшей категории Геннадий Сычев отдавал душу своему призванию вплоть до 2017 года, пока железнодорожную больницу не закрыли. «Уволили 120 врачей, а наша семиэтажка так и стоит с разбитыми окнами», — с горечью говорит он. Сейчас доктору 75. Какими бы ни были воспоминания о БАМе, они — лучшие в его жизни.д

История третья

Летописец БАМа Иван Шестак: «Первая редакция — стул в коридоре»

Его дорога на легендарную стройку была долгой, судьба — удивительной. Кем только не трудился уроженец Минской области и выпускник ремесленного училища Иван Шестак, где только не побывал. В северном Казахстане строил коровники и свинарники, на Братской ГЭС был плотником и арматурщиком. Работал и в Иркутской области на Усть-Илимской ГЭС. На БАМ его привели романтические мечты.  

— Мне хотелось застать  начало стройки и завершить ее до конца! — рассказывает Иван Михайлович.

XVII съезд  ВЛКСМ Иван Шестак встретил на западном участке. «Предлагали остаться, но я сказал: «Если строить БАМ, то только в Тынде, на центральном участке. И написал письмо в амурский обком КПСС. Потом раздался звонок: «Мы ждем вас», — делится воспоминаниями он. Иван Шестак купил билеты и улетел с одним портфелем в руках, оставив сытую жизнь в благоустроенной квартире и машину «Волгу» в Братске. Дорога на БАМ была трудной, а суровый край сразу встретил его неприветливо.

— Дали мне сборный домик. Спал в шапке, в унтах, в штанах. Электричество получали от дизелей, его не хватало, все вырубалось. Отопления никакого. Вода привозная, в бочке. Зимой обогревались буржуйками. Да это мелочи жизни! Что их вспоминать! — смеется Иван Михайлович. — Вопреки тяжелым условиям жизни столица БАМа получала щедрое снабжение, а строители — хорошие зарплаты. Много было дефицитного товара, полно японских вещей. Ткани, дубленки, магнитофоны. Мы ели финский сервелат. По пиву была тоска, в Благовещенск за ним летали. Пиво привозили, но оно бродило и быстро приходило в негодность».

На БАМ Иван Шестак приехал отнюдь не строителем. Еще в Братске он начал писать сначала в городскую газету, а затем был отмечен начальством и приглашен литературным работником в издание «Братскгэсстроя» «Огни Ангары». Иван Михайлович стал первым журналистом БАМа. В 1974 году его утвердили редактором газеты «Байкало-Амурская магистраль».

— Первая моя редакция — стул в коридоре управления строительством БАМа. Сам от руки писал статьи, сотрудницы управления помогали набирать, потом отправляли в сковородинскую типографию. Четыре полосы делали до четырех утра, — делится Иван Михайлович.

Спустя три года постановлением ЦК КПСС была открыта большая редакция газеты «БАМ» с материально-технической базой и штатом. «Мы получили вагончик: одна его половина — редакция, другая — жилье для сотрудников», — рассказывает журналист. Иван Шестак объездил всю магистраль на уазике. Тогда никого не волновало бездорожье, а просить о комфорте было просто стыдно.

В 1996 году газету «БАМ» ликвидировали вместе с предприятием, в котором служил литраб. Однако Иван Шестак продолжил летопись о БАМе в своих произведениях. Вышли в свет его документальные книги о великой комсомольской стройке: «БАМ. Километры эпохи» и «БАМ. Братание одержимых». К 45-летию магистрали 79-летний Иван Михайлович готовит к выпуску третью книгу — «БАМ. Кисеты памяти». Современники могли увидеть на сцене две пьесы Ивана Шестака — «Обход» и «Запас прочности». В основу сценария положены реальные истории, происходившие на прославленной дороге. Амурский и Читинский театры играли Шестака на сценах Ленкома и МХАТа.

Возрастная категория материалов: 18+