Александр Ярошенко

«У меня мудрость от индейцев»

В него была влюблена большая половина девчонок Советского Союза, да и многие мальчишки хотели быть на него похожи и отчаянно ему подражали. Главный Чинганчук любимого кино в свои 79 лет имеет фигуру и походку мальчишки. Он улыбчив и дружелюбен, говорит тихо, а мыслит глубоко.

«Мама умерла от бомбежки…»

Я родился в деревне. Считаю, что дети, которые родились в деревне, ближе к жизни. Мое детство прошло в труде, рядом с домашними животными. Я не был испорчен тленом цивилизации, меня в большей степени воспитывали бабушка, мама и природа. Я с шести лет свободно скакал на лошади, без седла. В гриву руками вцеплюсь — и только ветер в ушах свистит.

За жизненную мудрость я благодарен своей бабушке. Бабушки наши всегда мудрее матерей. Они же большую часть жизнь прожили.

Она меня воспитала так, что я до сих пор не курю. Даже не попробовал. Мне как-то бабушка сказала: «Если ты будешь курить, твои легкие будут такие же черные, как асфальт после дождя». Я ей поверил, что у всех людей, которые курят, черные легкие.

Когда видел на улице курящего человека, всегда думал, что у него легкие, как мокрый асфальт. Я был впечатлительным ребенком, и ее слова попали точно в мое сердце.

Знаете, как мне было трудно на съемках, когда я играл индейцев и мне надо было курить трубку мира?! Ну какой индеец без трубки мира?!

Мне было очень тяжело. По двадцать дублей снимали, из которых режиссер с трудом выбирал один более-менее правдивый.

На следующий год мне исполнится восемьдесят лет, но, веришь, как по сей день не хватает матери? Она умерла в 1999 году во время натовской бомбежки Белграда. Мама заболела от стресса и ужаса, который творился вокруг ее жизни. Перестала есть, разговаривать и умерла…

Мне до сих пор очень больно от того, что я не смог с ней простится. Тогда на моей родине шла война, мосты были разрушены, бензина не было. Я смог приехать только через полгода: стоял на коленях и просил у нее прощения за все-все…

С той поры не было такого года, чтобы я не приезжал к ней на могилку. Душа просит приезжать и до сих пор плачет…

Для меня та, Балканская война — личная трагедия. Нарушив все мировое право, силы НАТО жестоко бомбили мою Родину. Если бы кто-то сказал мне, что на той Земле, где я родился и вырос, будет война, я того человека посчитал бы сумасшедшим. Но так случилось.

Тогда в интервью в одной немецкой газете я сказал, что в XX веке Германия в третий раз напала на мою землю. Помню, что многие были недовольны моими словами. Но многие немцы подходили ко мне, жали руку и говорили: «Ты молодец, честно сказал…»

Вообще я себя считаю человеком мира и не понимаю, зачем люди придумали границы. В природе ни один зверь не знает границ, они ходят и бегают там, где хотят. Только человек придумал все эти кордоны и условности.

За все тысячелетия цивилизации люди так и не захотели понять, что мы все плывем в одной лодки по имени Земля. Убежден, что рано или поздно мир убивает алчность и жадность. Я несколько раз был в резервациях у индейцев, они очень мудрые. Они искренне считают Землю своей матерью, очень бережно к ней относятся. У них есть такая мудрость: жизнь закончится тогда, когда последнее дерево будет спилено, когда засохнет последняя речка, когда ты поймаешь последнюю рыбу, и тогда ты поймешь, что деньги нельзя кушать. И даже миллиард долларов тебе не поможет.

Поддержка, зависть и случай

Мир держится только потому, что хороших людей все-таки больше. Хотя зависть человеческую чувствую всю жизнь. С первого съемочного дня в кино. Но всегда понимал, что раз мне завидуют — значит я что-то собой представляю. Пустому месту не завидуют. Но справедливости ради скажу, что простой дружеской поддержки ощущал больше, чем зависти.

Мне часто говорили: ты лучше меня прыгаешь, крепче сидишь в седле, быстрее бегаешь… Я, наверное, был неплохим спортсменом, но хорошим артистом себя не считал никогда. Видел и вижу тех, кто намного меня талантливей. Понимать это тоже талант.

Актерская профессия очень нелегкая и скоротечная. Все стремятся и хотят успеть…Понимаете, кино в моей жизни получилось легко и случайно. Многие актеры годами учатся, ждут и мучаются. У меня этого не было. Я был студентом Белградского института физкультуры. Тогда в Югославии снималось много кино. Западные компании тоже любили снимать у нас. Для них это было недорого и фактурно. И к нам в институт пришли ассистенты режиссера: «Ребята, мы снимаем исторический фильм. Нам нужны типажи...» И выбрали меня.

На всю жизнь запомнил свой первый съемочный день. Я был похож на главного героя фильма и мне нужно было его дублировать. Меня посадили на лошадь, в руки дали большой щит и велели скакать по стадиону во весь дух. За мной мчался табун лошадей. Их было голов двести, не меньше. Я только потом понял, почему главный герой захотел дублера. Если ты падаешь с лошади, то мчащийся следом табун тебя в один миг растаптывает. Коней же не остановишь за одну секунду. Но я не упал— не зря я с шести лет без седла скакал на коне.

Вот так я познакомился с миром кино и стал играть вначале маленькие роли, потом мне стали доверять работы большие и интересные. Стал сниматься в картине по роману немецкого писателя Карла Майя про индейцев. Меня густо мазали морилкой и надевали парик. Вся остальная моя фактура идеально подходила под бесстрашных вождей краснокожих. Повторюсь, я всегда был страшно недоволен собой на экране. Смотрел и видел, что тут недотянул и здесь недоделал. А публика принимала щедро и тепло.

Удивительный случай привел меня в картину «Сыновья Большой Медведицы».

Собираюсь уходить из дома и уже на самом пороге слышу, как настойчиво начинает звонить телефон. В то утро я проснулся не в самом хорошем настроении, поэтому еще подумал, брать трубку или не брать?.. Не хотелось разуваться и возвращаться к телефону. Думаю, опять звонят из-за какой-нибудь глупости. Поколебавшись, вернулся к телефону. Звонит секретарь директора «Югослав-фильм»: «Гойко, с большим трудом до вас дозвонилась! Вас приглашают на большую роль…Срочно приходите, вас ждут». Я пришел, и меня тут же утвердили на главную роль. Если бы в то далекое утро я не поднял телефонную трубку, мы с вами сегодня не разговаривали.

Я очень послушный артист, всегда четко исполняю сценарий. И верю в то, что делаю. Может поэтому получалось правдиво.

«Там, где славяне, мне хорошо…»

Не кокетничаю, но та слава, которая на меня свалилась, был для меня тяжелым грузом. Я не был готов к тому вниманию, к бесконечным людям, людям, которые хотели со мной общаться.

Верите, письма приходили мешками. Из Советского Союза присылали очень много писем. Я не успевал читать всю почту. Если бы читал все письма, которые мне присылали, ни на что другое у меня уже не осталось бы времени.

Запомнилось одно письмо от мальчика, который писал, что, когда вырастет, то у него будет профессия Гойко Митич. В актерской профессии фактуры и техники мало. Я видел очень красивых актрис, у которых ничего не получалось. Их красота была неживая и холодная. Души не было, они были пустыми и неинтересными для камеры. Камера часто точнее рентгена. Она видит все.

Россия для меня огромная, дружелюбная страна. Там, где славяне, мне всегда хорошо и спокойно. Хотя я много лет живу в Германии, начинал жить еще в ГДР. Но я никогда не стремился к этому специально, так само собой все сложилось. Снимался там, было много интересной работы. Потом все это перешло в жизнь. Меня удержали немецкие зрители, которые всегда очень тепло ко мне относились. Помню, приехал выступать в один из небольших немецких городов, и на въезде в город висел большой транспарант, на котором было написано: «Мы поздравляем нашего Гойко!» Это было очень трогательно и очень приятно.

Скажу вам, что президент России Владимир Путин хорошо говорит по-немецки. Я слышал его по немецкому телевидению. В Германии много людей, которые называются: «Люди, понимающие Путина».

На моей родине в Сербии очень многие прекрасно понимают, что если Путин был бы у власти в 1999 году, то нашу страну не бомбили. Его политический дух и воля не позволили бы этого. Я его тоже уважаю, он спортсмен и настоящий мужик. Волевой… Россия разваливалась на куски, когда он пришел к власти, а он ее собрал.

Возраст принимаю спокойно. Понимаете, в каждом возрасте есть свои прелести. Я не могу назад повернуть время, поэтому комфортно живу в любом времени.

Жизнь — это движение. Никто эту аксиому никогда не опровергнет. Я всю жизнь занимаюсь спортом. Всю жизнь. Это моя религия. Без спорта жить не могу. Когда можно не ехать на лифте, я не еду. А поднимаюсь по лестнице или опускаюсь.

Рядом с моим домом течет речка, каждое утро до самых холодов я начинаю с плаванья. Минут тридцать плаваю, только потом иду завтракать. Это моя привычная жизнь.

Смерти не боюсь, она придет к каждому. Это естественный финал любой жизни. Любой! Поэтому надо жить в гармонии с собой, без злости и зависти. Ровно столько, сколько тебе отпущено Богом. И от каждого прожитого дня получать счастье. Я получаю счастье только от дня, в котором сделал что-нибудь полезное. Если полезного не сделал, то считаю, день прошел зря. К счастью таких бесполезных дней у меня мало. Привык жить с пользой. Вот сегодня встретились с вами и поговорили. А могли и не встретится. Разве это не польза?!.

Вы говорите, что я мудрый. Если во мне и есть какая-то мудрость, то это благодаря бабушке и индейцам, с которыми я любил общаться. Они говорили, что жизнь — это как выдох бизона зимним утром… Что жизнь — это как тень, которая идет по траве и теряется в закате солнца.

Согласитесь, как же верно сказано…

Р. S. Не мог спокойно пройти по Благовещенску.

СПРАВКА АП

Гойко Митич родился в 1940 году в Югославии. Сербский киноактер и каскадер. Хотя и снялся всего в 15 фильмах, но снискал огромную любовь и славу. Фильмы про индейцев «Чинганчук — Большой Змей», «Вождь Белое Перо» были культовыми картинами для большинства советской детворы. К слову, песня про ковбоев группы «Ленинград» кончается словами: «Я люблю только вестерн и китч, привет тебе, Гойко Митич!»

Артист с середины 80-х годов живет в Германии, снимался в немецких сериалах, играл в театре. Прекрасно говорит на немецком и русском языках. В сентябре этого года прилетал в город Благовещенск, был почетным гостем фестиваля «Амурская осень». Гойко не мог сто метров спокойно пройти по улицам амурской столицы. Сотни людей признавались ему в любви и просили сфотографироваться на память. Отказа не было никому.

Возрастная категория материалов: 18+