Дружба народов: вьетнамки с благовещенской фабрики спустя 30 лет пригласили амурчанок в гости

В рабочую столовую пришли в комбинациях

Вьетнамские рабочие стали приезжать в СССР еще с 1978 года — это была поддержка советских республик изможденному войной и обожженному напалмом народу Вьетнама. К нам в Приамурье они добрались только через десять лет. Наталья Гранкина была помощником директора Благовещенской хлопкопрядильной фабрики по работе с иностранными гражданами. Она встречала вьетнамцев в 1988 году в Москве и потом помогала им уехать из Благовещенска обратно на родину. Это было так давно, а кажется, будто вчера.

— В рамках межправительственного соглашения нам направили 200 девушек из провинции Нгеан, а несколько парней у них были руководителями. Они нам очень помогли — рабочих рук на фабрике тогда катастрофически не хватало. Я ездила в Москву встречать вьетнамцев в аэропорту Шереметьево, — вспомнила Наталья Гранкина смешной случай, которых потом было еще немало. — Конец ноября, у нас морозы. Начальнику снабжения поручили закупить одежду. Можно было, конечно, поискать болоньевые курточки и брючки посовременнее, но у Екатерины Михайловны были свои взгляды на одежду. Закупила панталоны до колен, чтобы вьетнамочки тут не мерзли, пальто одинаковые с цигейковыми воротниками, войлочные сапожки. Все это мы привезли с собой в тюках и в аэропорту их переодевали. Мы представляли, что вьетнамки очень миниатюрные — так и было, но размер ноги у всех оказался от 38-го до 41-го! У нас сапожки — 35-37, а они в пластиковых «мыльницах» на босу ногу. Как выйти из положения, мы не знали. И через час уже нужно быть в Домодедово. Разрезали сапоги, чтобы можно было их натянуть хотя бы как тапочки. Идем на посадку, люди разглядывают наш «инкубатор»: девочки в одинаковых пальто и шапках-ушанках, как ребятишки из детского дома, на ногах непонятно что. И смешно, и грустно.

Оператор ровничной машины Ван сейчас жена генерала вьетнамской армии. Летчик учился в Комсомольске-на-Амуре и приезжал в Благовещенск на свидание к юной красавице. Личный архив.

Еще веселее было, когда в первый же день все вьетнамки явились в рабочую столовую «хлопки» в комбинациях. Они решили, что им выдали нарядные выходные платья. Проснулись утром, нарядись «в шелка и кружева» и пошли за завтрак. Рабочая столовая была на втором этаже предприятия — через дорогу от общежития. Поэтому сверху на комбинации они накинули пальто. Приходят в столовую, раздеваются — все так и ахнули… Конечно, иностранок накормили и рассказали что к чему. Девушки были в основном из глухих деревень — ни газет, ни телевидения, поэтому к такому казусу все отнеслись с пониманием.   

«Их невозможно было выгнать из цеха»

Три месяца вьетнамок учили разговорному русскому языку, потом еще три месяца они были учениками в цехе. Внимание к иностранкам было усиленное — и со стороны руководства фабрики, и со стороны администрации города, области.

— За каждой была закреплена наставница. Мы так с ними сдружились, отмечали вместе праздники, — рассказывает Елена Судникова, которая в те годы была мастером цеха, начальником смены. — Как-то пригласила двух девочек в гости. Я тогда в общежитии на Институтской, 10 жила. Услышала дикий грохот за окном, выглянула — это они на мопеде приехали. Так они этот мопед ко мне на пятый этаж затащили! Решили: вдруг украдут, как у них во Вьетнаме. Работали мы в две смены с 7 утра до 15.30 и с 15.30 до 12 ночи по 8 часов. Но вьетнамки приходили еще в пять утра, включали оборудование, и потом их до ночи невозможно было выгнать из цеха.

Однажды на «хлопке» чуть не случилась трагедия. Одна из девушек заработалась допоздна и когда собиралась уходить, в темноте наступила на край решетки — провалилась вниз в подвал. Почему-то ее в общежитии никто не хватился. Благо, что на другой день рабочие пошли чистить подвалы. Так мужиков чуть удар не хватил, когда они, продвигаясь по узкому «подземелью», вдруг наткнулись на живого человека.

В ленто-ровничном цехе трудилось 40 вьетнамок.

— Девочка решила, что она умерла и попала в ад. Конечно, ее сразу отвели к врачу, обследовали. Как мы все испугались тогда и за нее, и за себя, — не скрывает амурчанка, с которой был спрос за все. — Вьетнамки стремились больше заработать, чтобы помочь своим семьям. Деньги тогда нельзя было отправлять, поэтому они скупали разные товары:  кастрюли, одежду, мопеды… Мы искали для них ящики определенного размера, чтобы впихнуть все туда и через таможню отправить во Вьетнам. Помогали всем, чем только можно. Когда начались голодные годы, полки в магазинах опустели, рис для них мешками доставали. Сдружились накрепко.

Регистратора в Шереметьево брали штурмом

Четыре года работы иностранных рабочих на «хлопке» по договору истекали. Их необходимо было организованно отправить домой, а тут перестройка — началась самая трудная история российско-вьетнамского сотрудничества.

— Привозили-то всех за счет государства, правительство деньги на дорогу выделяло. Начался 1991 год, а мы оказались беспомощны. Нам сказали: «Как хотите, так и отвозите, но все должны быть отправлены на родину за ваш счет». А фабрика уже сама была в плачевном состоянии, — тяжело вздыхает Наталья Гранкина, разглядывая старые фото тех лет.

В гостях у председателя профкома фабрики Валентины Щевелевой.

Она объехала полстраны: была на Сахалине, в Москве, во Владивостоке — искала транспорт, на котором увезти друзей во Вьетнам. Хотели отправить их грузовыми лайнерами через сахалинских нефтяников — не разрешили. С большим трудом удалось купить 80 авиабилетов на самолет из Москвы до Ханоя. Сопровождали вьетнамцев втроем: Наталье помогали муж Николай, тоже работник «хлопки», и сотрудник благовещенской милиции с пистолетом.

— В Шереметьево творилось что-то невероятное: народу битком, процветала аэропортовская мафия— на наш рейс на 300 мест было продано 1000 билетов. Людей изначально информировали ложно, что регистрация в одном месте, а потом объявляли ее в другом, где никто не ждет. Кто первый успел добежать, тот сел в самолет, остальные что хотите, то и делайте. Мы попали в эту мясорубку. Первый день не смогли улететь, на второй день один из сотрудников аэропорта сказал мне открытым текстом: «Соберите деньги, отдайте на регистрацию». Вьетнамцы сложились — и я передала кому надо четыре пачки купюр. Для меня это была сумасшедшая сумма! Но девять человек не успели зарегистрировать — места кончились. И взятку уже дали! — женщина закрыла лицо руками, заново переживая тот шереметьевский кошмар. — Вьетнамцы плачут... Было 30 декабря, на следующее утро 31-го у нас обратные билеты до Благовещенска в другом аэропорту. Я не могла остаться — проблемы же были и у нас с перелетами. Стала умолять службу регистрации, чтобы помогли вьетнамцам. Они сначала обиделись на меня, а потом мы обнялись, поцеловались, поплакали вместе и простились.

Бартер, море и разбомбленный Хайфон

Фото из личного архива.

Впереди была еще тихоокеанская эпопея — остальных 120 «благовещенских вьетнамцев» отправили на родину пароходом из Владивостока. И тут уже Наталья Гранкина сопровождала друзей до самого конца, вместе с ними перенося все тяготы долгого пути — с качками, штормом и морской болезнью.

— Денег никаких не было. Но нам задолжала за пряжу Находкинская фабрика по изготовлению перчаток, а с ними не рассчиталось Владивостокское пароходство. Таким вот образом через взаимозачеты удалось посадить остальных наших рабочих на корабль. С нами еще плыли 100 вьетнамцев из Биробиджана. Через 11 суток прибыли в Хайфон. То, что я там увидела, напоминало страшный сон: вместо верфей и причалов груды искореженного металла, огромные воронки после американских бомбежек. Наши вьетнамцы приехали уже вполне самодостаточные, с большим грузом, а добираться до родной провинции было не на чем — ни железнодорожного, ни авиасообщения. Приехала одна машина типа нашей полуторки. Человек двадцать туда набилось, и стоя, держась руками за высокие борта, поехали.

Вьетнамцы называли себя на русский манер. Один из парней по имени Леня влюбился в студентку медучилища и просил в России вид на жительство. Он пригласил Наталью в гости к своим родственникам. Сначала проведали его родителей-педагогов в Хайфоне, а потом на машине ездили к старшей сестре в Ханой.  

Конкурс на знание истории России и Вьетнама проводит Наталья Гранкина.

— Что меня поразило, все дома вдоль улиц в городах не больше 6 метров шириной и вглубь не более 10 метров. Общественные здания и торговые центры, конечно, больше, а жилые «квадратики» могут расти только в высоту до семи этажей. Вот Хоа, к примеру, надстроила себе аж 6 этажей, — провела Наталья Гранкина параллель уже в наши дни, вспоминая о недавней поездке по Вьетнаму, в которой ее сопровождала упомянутая Хоа. — Эта девочка работала  пряжекрутильщицей у нас на «хлопке», а сейчас у нее квартиры в Москве, Ханое, нескольких городах Китая и по всему миру, где она ведет свой бизнес. Многие из вьетнамцев, пока работали в России, смогли окрепнуть финансово. И особенно преуспели те, кто уехал в Москву. Один построил в Хабаровске огромный спортивный комплекс международного уровня, бассейн и крытый каток, вложив несколько миллиардов. Другая возводит молочные комплексы, и сегодня ей принадлежит 25 процентов всего молочного производства Вьетнама. Она два года назад приезжала в Благовещенск с инвестиционным проектом: хотела строить крупный молочный комплекс в Тамбовском районе, но землю предложили в Райчихинске — отказалась.

Я слушала и думала, а помнят ли все эти более или менее состоятельные вьетнамцы то добро, которое для них сделала наша страна и простые советские люди — русские, белорусы, армяне, казахи, которые в республиках бывшего СССР работали с ними рядом, приглашали в гости, кормили, помогали отправлять товары на родину?

 — Конечно, помнят! Вот посмотрите видео нашей поездки по Вьетнаму, которую они для нас организовали, сами все увидите, — протянула флешку Елена Судникова.

Бывшие работницы фабрики стали миллионерами на родине

«Ностальгия по СССР» — так называется общественный клуб — его несколько лет назад создали вьетнамцы, которые в разные годы работали и учились в Советском Союзе. Они переписываются, иногда собираются вместе, чтобы увидеться и поделиться прекрасными воспоминаниями о молодости в стране, которую считают своей второй родиной. Два года назад, к 100-летию Октябрьской революции в России, члены клуба организовали международную встречу — пригласили во Вьетнам друзей из бывших союзных республик, кого помнили все это время. В числе приглашенных оказались и работники Благовещенской хлопкопрядильной фабрики, которой давно нет в помине.

Свадьба на площади Ленина.

— Мы были очень удивлены такому предложению. Но здесь живет вьетнамец Леня — он остался в Благовещенске, женился, а потом еще помогал закрепиться в России другим соотечественникам. И он так нас уговаривал: «Вас приглашают, вас помнят, надо ехать». И мы согласились, тем более что все расходы приглашающая сторона взяла на себя. Купили самые дешевые турпутевки в Нячанг, а на следующий день были в городе Винь — это столица провинции Нгеан, оттуда родом все наши «благовещенские вьетнамцы», — Елена с улыбкой пересматривала в ноутбуке цветной калейдоскоп. — Это в аэропорту нас встречали так, как правительственную делегацию: цветы, фотокамеры, женщины в национальных костюмах. Они бросились нас обнимать, целовать. Некоторые радостно били себя в грудь, спрашивая: «Скажи, кто я, кто я?» Я отвечаю: «Да помню, помню». — «Нет, — смеются, — Лена, говори, кто я?»

— Елена, а вы кого-нибудь узнали из бывших работниц своего цеха?

— Конечно, нет. Ирина, тридцать лет с тех пор прошло! Тем, кому было по двадцать, сейчас за пятьдесят… Вспоминала своих девочек уже в процессе общения. Гостеприимство было по высшему классу. Поселили нас в номера люкс. Накормили, дали отдохнуть с дороги и повезли на экскурсию по городу. Вечером возвращаемся, а у гостиницы в два ряда стоят все те самые двести человек, которые у нас работали. Приехали из разных концов провинции, да еще привезли с собой родственников. Все с цветами, — на глаза бывшей наставницы навернулись слезы. — Нас так нигде не встречали никогда в жизни.

Амурская делегация вручает подарок Хоа — бывшая пряжекрутильщица стала олигархом и организовала поездку по Вьетнаму для благовещенских друзей. Матрешку держит в руках Фунг Зьеу Лам — тот самый Леня, который полюбил русскую девушку и остался ради нее в Благовещенске навсегда.

«Благовещенск в моем сердце» — огромный плакат с такой надписью на русском языке украсил зал приемов и стал лейтмотивом встречи. Вьетнамцы, для которых амурский Благовещенск стал частью судьбы, тянули за руки то Лену, то Наташу, то ее мужа Колю, чтобы вместе с русскими друзьями сделать на память снимок именно в этом месте, где крупными буквами читалось название города — такого далекого и такого близкого. Потом были воспоминания, вьетнамцы обнимали русских друзей, дарили подарки.

В городе Винь у входа в гостиницу амурчанок ждали 200 вьетнамок — работниц «хлопки», которые приехали из разных концов провинции Нгеан. 

 — Мы приехали к ним тоже не с пустыми руками. Сняли клип о бывшей фабрике, где свои приветы передали директор, главный инженер, мастера цехов — все те люди, кого они знали и кого мы смогли найти. Показали, каким красивым стал Благовещенск сегодня, и еще мы взяли старые фотографии и наложили на них песню «Гляжу в озера синие….» Вьетнамцы видели себя молодыми, смеялись, узнавали друг друга, кричали: «Тхань — ты! Лео! Это я!». Надо было видеть их глаза…

Для дорогих гостей из России приготовили интересную туристическую программу. Им показали места, где родился национальный герой Хо Ши Мин, красоты города Винь — его еще называют Вьетнамом в миниатюре, потому что там есть все, чем может похвастаться эта страна: чистый город, красивейшее побережье, старинные храмы и пагоды. Затем была поездка в Ханой и три дня насыщенной жизни в столице. И напоследок еще неделя отдыха в курортном местечке Вангтау на южном побережье, где у бывшей пряжекрутильщицы Хоа свои гостиницы.

Стоимость турне по Вьетнаму превысила 35 тысяч долларов — эту сумму вскладчину собирали те самые 200 вьетнамских девушек, чтобы через 30 лет отблагодарить друзей из Благовещенска — амурского города, где навсегда осталась частичка их души.

Погуляли на свадьбе у Шонга, который родился в Благовещенске  

Тхань с сыном Шонгом. Спустя 30 лет он пригласил на свадьбу русских друзей.

В Ханое амурскую делегацию пригласили на свадьбу. И это непросто случайность! Одна из девушек по имени Тхань родила в Благовещенске сына. Дала ему имя Шонг, а на «хлопке» все его звали Шуриком. Мальчик здесь даже в школу пошел. Потом Тхань уехала в Москву, где раскрутилась и вернулась в Ханой. Сегодня у нее своя логистическая компания в Китае, большая плантация маракуйи и еще фаянсовый завод во Вьетнаме. Она в состоянии была оплатить сыну шикарную свадьбу, которую они с Шуриком подгадали так, чтобы на ней смогли погулять благовещенские друзья.

Наталья Граникина и Хоа. Бывшая пряжекрутильщица стала олигархом.

— Нам пришлось даже срочно шить национальные костюмы. Хотели взять их напрокат, но наших размеров не нашлось: у Лены – 48-й, а у меня – 56-й, — рассмеялась Наталья. — Привезли нас в мастерскую: «Выбирайте ткани». Мы выбирали-выбирали, и вечер наступил. А завтра в 11 часов уже свадьба. И это Ханой, где километровые пробки. В восемь утра мы были уже в мастерской. Примеряем: у Лены рукава узкие, а на мне штаны не застегиваются. Не поверите: за 15 минут все переделали — на свадьбу мы успели. Там у них все совершенно по-другому: невесты с женихом, их родителей в зале нет, за столами сидят одни гости, едят и смотрят театрализованное представление. Никаких тебе тостов и поздравлений. Мы были единственными из 300 гостей, кому предоставили слово. Что еще удивило: на столах с разными вьетнамскими блюдами стояла русская водка. А перед нами еще поставили зимний салат, хлеб и сливочное масло — во Вьетнаме это деликатес!

Возрастная категория материалов: 18+