«Специально не хочу фотографироваться в СИЗе — у меня нет ни одного такого снимка», — признается Наталья Воликова.

Наталья Воликова:

«Я воспитывала сыновей в строгости, и они стали военными»

Одна на отделение

— Я работаю заместителем главврача по медицинской части. Параллельно помогала своей молодой коллеге, которая трудилась в инфекционном отделении. Когда пришла коронавирусная инфекция и оказалось, что молодой врач беременна, мне пришлось заменить ее в работе с ковидными больными. Это было мое добровольное желание, совмещаю должность начмеда и работу в «красной» зоне.

Мы ждали вторую волну, но не предполагали, что будет настолько массивно, тяжело и страшно. Да, нам тоже страшно. У нас сейчас очень много пневмоний. Если раньше за год проходило 100 воспалений легких, то сейчас столько — за месяц. Через стационар нашего ковидного госпиталя с весны прошло уже 263 пациента. Большинство, конечно, тяжелые: температурящие, с одышкой, которые нуждаются в кислородной поддержке, интенсивном лечении, внутривенных инфузиях, антибиотикотерапии. Возраст больных разный — от 5 и до 82 лет.

Зейский район — большая по площади, таежная территория. Бывает так, что больного не вывезти никаким образом — как это было в селе Октябрьском. Первый случай ковида. Человек заболел, ждал два дня, когда мы смогли организовать рейс за ним. Если дороги есть, то мы больного в любой момент можем забрать, а если только водная переправа и лед еще не встал, шуга идет, то приходится ждать авиатранспорта. Но там фельдшер грамотный, сейчас туда поехала доктор, поэтому больные без помощи не остаются.

За пациентами в села выезжает наш реаниматолог Дмитрий Сергеевич Александров, который также один на все наше отделение. А я остаюсь в стационаре, работаю каждый день, без выходных. Когда поступают тяжелые пациенты, то и в субботу и воскресенье иду их смотреть. У меня даже больные спрашивают: а когда вы отдыхаете?

В будни прихожу на свою основную работу к 7 часам утра — в кабинет начмеда, принимаю отчеты врачей, которые дежурили в больнице: хирурга, реаниматолога, терапевта, педиатра и акушера-гинеколога. Они отчитываются, какой была смена, сколько пациентов поступило, кто тяжелый, кто под наблюдением и т. д. Потом иду к больным в ковидный госпиталь.

Вырастила военных

Фото из личного архива

Какая я мама? Наверное, очень строгая. Со мной не забалуешь, не было такого: «Ой, что‑то голова заболела, можно в школу не пойду?» Нет, ты пойдешь! Никаких головных болей не принималось. Вплоть до того, что чуть у своего младшего сына аппендицит не просмотрела — не поверила ему, когда он жаловался на живот. Кончилось тем, что показала ребенка хирургу, сына прооперировали. До сих пор ругаю себя за это. После случившегося сказала себе, что детям надо больше доверять.

Оба моих сына выбрали военную карьеру. Старшему 32 года, он служит во Владивостоке, капитан третьего ранга, а младший — ему 22 — оканчивает ДВОКУ, четвертый курс.

Я предлагала младшему пойти по моим стопам, в детстве он интересовался медициной, спрашивал, от чего та или эта таблетка. Но он отказался: «Нет, мам, я не хочу так работать».

В нашей семье всего два медика — я и тетушка Калерия Владимировна Манухина. Она окончила Благовещенский мединститут, а потом хирургом работала в Санкт-Петербурге. Талантливый врач, примером была для меня. Калерию Владимировну до сих пор в Зее помнят, многим она помогала попасть на лечение в центральные клиники. Благодаря ей я с третьего класса знала, что стану врачом.

Помощь коллег

Сейчас у нас в отделении лежит 31 пациент. А было время, что на лечении одномоментно находилось до 50 человек. Когда число пациентов перевалило за 40, мне в помощь дали еще одного специалиста — замглавврача по клинико-экспертной работе, терапевта Анну Александровну Мойсайченко. Потому что из‑за загруженности, торопливости можно было пропустить больного, не заметить, не оказать своевременную помощь. Молодой врач не побоялась работать «в ковиде» и помогает мне. А ведь далеко не каждый доктор согласится работать в «красной» зоне.

Коронавирус коварен, стремителен, хороший маскировщик. Чтобы справиться с ним, мы руководствуемся не только методическими рекомендациями Минздрава, но и положительным опытом коллег. Консультируемся с Благовещенской горбольницей, где работают грамотные специалисты — заведующий ковидным госпиталем Виктор Сергеевич Бардов, пульмонолог Татьяна Сергеевна Орлова. Общаемся с однокурсниками — врачами-пульмонологами, работающими в центральной части России (они, кстати, тоже за меня голосовали), и всем, что появляется нового и проверенного, обмениваемся. Допустим, когда тяжелые пациенты и нет эффекта от проводимого лечения, пробуем лечить так, как советуют коллеги. К сожалению, не всех пациентов удается спасти. Каждый подобный случай — это боль, потому что душу отдаешь, тянешь, надеешься, спасаешь, как только можешь.

Любимец Лаки и тихая охота

Фото из личного архива

С мужем мы давно развелись, живу одна с котом. Лаки — гладкошерстный британец, его подарил мне на юбилей младший сын — третьего августа мне исполнилось 55 лет. Котик с работы меня встречает, как собачка встает на задние лапы, скучает.

Из моих любимых увлечений — тихая охота. Я очень люблю ходить по грибы! Даже когда очень была занята в отделении, все равно находила время выехать в лес — в воскресенье или субботу, либо вечером после работы. Еду на машине домой (а поселок Солнечный находится в четырех километрах от города), сверну в лесочек, похожу немного с пакетиком, соберу на ужин грибочков. И головой отдохнула, и лесом подышала, и боровиков собрала. Это лето было урожайным, слышала, что люди провозили по 30 ведер грибов. И сама, сколько в лес ни заходила, без грибов не возвращалась, хотя и народу вроде много прошло, везде натоптано.

Зимой я люблю читать, в библиотеку записана. На днях бегу книгу сдавать — просрочила, совесть уже замучила, если честно. «Портрет Дориана Грея» прочитала — тяжелое произведение, долго через него прорывалась. Люблю хорошие фильмы смотреть, но времени сейчас на это нет. С работы приходишь уставший, ужинаешь и ложишься спать.

«Сидите лучше дома»

В январе мы ждем подъема заболеваемости коронавирусом, потому что, к сожалению, не все амурчане откажутся от новогодних корпоративов и походов в гости. Но хочется все‑таки верить в лучшее. В разумность людей, что они сведут контакты к минимуму, поменьше будут ходить по торговым центрам и кафе. С течением времени должна создаться иммунная прослойка у населения, и на этих людях вирус «катарнёт». Поэтому важно — избежать случаев повторного заболевания, поскольку они протекают тяжелее.

Как мотивирую себя на работу? Говорю: «Всё будет хорошо!» Медики в большинстве своем все‑таки оптимисты. С врачом-пессимистом пациенту будет некомфортно, мы должны мотивировать его на выздоровление даже в самых крайних ситуациях. Кстати, специально не хочу фотографироваться в СИЗе — у меня нет ни одного такого снимка.

 Нина Бабыкина: «Весной дети скучали, а потом привыкли» 

Фото: Владимир Воропаев

Нина Владимировна Бабыкина — старшая медсестра в благовещенском инфекционном госпитале и многодетная мама. У нее с супругом трое детей — две дочери 8 и 4 лет и 6-летний сынок. Ребятишки ходят в школу и сад, пока их мамочка выхаживает тяжелых пациентов. «Мама, а во сколько ты придешь?» — первый вопрос от малышни, когда они провожают ее на работу. Боятся, что надолго. Ведь два месяца медсестре, заболевшей ковидом, пришлось провести в отделении в качестве пациента. Медики тоже тяжело болеют. 

Сводка из отделения

— Когда младшей дочери было год и семь месяцев, я вышла из декрета — работаю в инфекционном отделении Благовещенской городской больницы старшей медсестрой. Год отработала, и началась наша борьба с коронавирусной инфекцией, борьба за пациентов. Решение остаться приняла сама — работа есть работа. Я знала, что это все закончится не быстро, а детей надо растить, заработок должен быть и у мужа, и у меня. Поэтому сидеть дома никак не могла.

Мой рабочий день выглядит так. Утром мы сдаем сводку лечения пациентов — кто поступил, кто выписался. Затем выдаем медикаменты, получаем из аптеки. Одновременно я могу работать и за старшую, и за постовую, и за процедурную медсестру, потому что персонала не хватает. Бросаешь документальную работу и идешь помогать коллегам. В апреле я вообще была одна старшая медсестра на весь госпиталь — очень тяжело было, реально жила в больнице, ночевала в отделении. С мая стали вводить старших медсестер отделений.

Болезнь на рабочем месте

Фото из личного архива

В июне я заразилась COVID-19 и проболела два месяца. Поступила с небольшой пневмонией, а потом болезнь усугубилась, течение было волнообразным. Высокая температура, пошла на КТ, оно показало большое поражение легких — 12 сегментов слева и 8 справа (в процентах сначала не ставили).

Тогда я реально думала, что не выживу. Сильно задыхалась, лежала на кислороде в своем кабинете на диванчике. В тот момент много поступало больных, мест в отделении не было. Пациентов клали и в коридор, и даже в кабинет заведующего — везде, где только можно поставить кровать или раскладушку. Когда мне полегчало, по возможности стала помогать своим коллегам. Ну а как по‑другому, если сестричкам даже присесть некогда? Пришли, переоделись и побежали в «красную» зону. Иногда даже на обед мы не ходим, так много работы.

Трудно дышать

 Фото: Владимир Воропаев

Когда наше отделение было просто пульмонологией, где лежали пациенты с бактериальными пневмониями, им редко требовался кислород. Поступали с высокой температурой, кашлем, мокротой, но дышали сами, понимаете! А сейчас практически каждому нужен кислород, скорая везет больного и сообщает об этом. Хотя кашля у человека как такового нет и мокрота не отходит (у меня так же было). Я не знаю, что происходит в легких при этом коронавирусе, но люди просто задыхаются.

Но чаще нас больные, любя, «снеговиками» и «пингвиненками» называют. В СИЗах, перчатках и масках мы и правда похожи на них. Женщины обычно спокойнее ведут себя. Мужчины более эмоционально реагируют, могут и матом ругнуться. Приходится разговаривать, успокаивать, настраивать, что справитесь, все будет хорошо. Некоторым помогает, некоторые уходят в себя. Люди же подолгу лежат, им трудно мириться с больничной обстановкой.

Лечилась недавно семейная пара, муж был в одной палате, а жена в другой. Спрашиваю: «В гости друг к другу‑то ходите?» — «Нет, давайте отдохнем сначала». Потом, смотрю, стоят в коридоре, болтают. «Соскучились?» Они: «Ну!» Мужчин и женщин мы размещаем отдельно, даже если приходится класть в коридоре — половина «мальчиков», половина «девочек».

Дети ждут окончания пандемии

Я работаю в будни, дежурства еще беру. Иногда по полутора суток родные не видят меня. Так что воспитанием детей сейчас больше занимается муж — он водитель в строительной компании. Бабушка, моя мама, живет в Тамбовке и пока к нам не приезжает — возраст 65+. Она, конечно, ругает меня, что пошла работать в ковидный госпиталь, ведь дети еще маленькие.

Уходя домой, стараюсь не нести с собой негатив. «Надеваю» улыбку, даже если совсем без сил. Ведь дома меня ждут маленькие детки, которым нужна радостная и счастливая мама. Хотя они все время спрашивают: «Мама, когда этот коронавирус уже закончится?! Когда ты уже не будешь дежурить?» Но ответа на этот вопрос у меня нет.

Как мама, я переживаю за своих деток, стараюсь меньше контактировать. Но это сложно — они же маленькие, обниматься и на ручки хотят. Им мама нужна. Так что мы всей семьей мечтаем, чтобы эта пандемия поскорее закончилась.

В доковидное время я тоже много пропадала на работе. По ресторанам и кафе мы не ходили, а вот на природу выезжали, гуляли по набережной. Речка и спортплощадка — любимые места у детей, они и сейчас готовы туда бежать, но зима.

Рецепт творожных шариков

Я люблю готовить, печь. В субботу и воскресенье стараюсь баловать своих, готовлю что‑нибудь вкусненькое. Потому что в рабочую неделю готовит папа. Наше любимое блюдо — творожные шарики. Для их приготовления надо смешать творог, яйца, сахар, соль, соду, муку, замесить некрутое тесто. Накатать маленьких шариков и жарить их во фритюре (они увеличатся в объеме). Достать и посыпать сахарной пудрой.

 Анна Шинкарёва: «Не рассказываю домашним,  что у меня на работе» 

 Фото из личного архива

Мы частенько пишем о медиках и их героизме, а нелегкий труд санитаров как‑то остается в тени. Но ведь именно они ухаживают за тяжелыми больными. В период пандемии возросла нагрузка и на них. Анна Шинкарёва трудится в инфекционном отделении Белогорской больницы с 2001 года. И с первых дней — в ковидном госпитале, созданном на его базе. И воспитывает троих детей.

Аппетит — признак выздоровления

— В нашем инфекционном отделении я работаю, можно сказать, всю свою жизнь. Когда начался ковид, руководство нас сразу предупредило, что, возможно, будем здесь жить, готовьте чемоданы. Поначалу так и пытались работать. Но потом стало ясно, что коронавирус к нам надолго, и мы вернулись к прежнему графику и дежурствам.

Как и все медики в «красной» зоне, тоже носим защитные костюмы, маски, перчатки. Пришли, переоделись и — работать. Обрабатываемся постоянно, защищаемся как можем. Зимой в СИЗах не так жарко, как летом, но ходить все равно неудобно.

Работаю я посменно. В 7.45 уже на рабочем месте. Переоделась, приняла смену, приезжает завтрак. Надеваю халат или фартук и начинаю разносить его по палатам. Все блюда в одноразовой пластиковой посуде, на качество еды пациенты не жалуются. Те, кому плохо, хуже едят — аппетита нет, а выздоравливающие все сметают. В общем, по тому, как больной кушает, можно судить о его самочувствии. Потом я все убираю. Одноразовая посуда замачивается в дезрастворе, затем утилизируется. Снова переодеваюсь и иду мыть полы в палатах и коридоре, выношу мусор. Настает время обеда — и все по кругу.

Тяжелых больных кормлю с ложечки, переодеваю, памперсы меняю. Сегодня у нас нет лежачих пациентов, а недавно мы ухаживали за парализованной бабушкой, но ее выписали. Часто люди благодарят за внимание. «Спасибо, моя хорошая», — слышу от пациентов. Еще солнышком называют. Люди у нас лежат хорошие, в основном это пожилые. Пациентов много — три этажа отданы под ковидных больных.

Конечно, мы все, сотрудники госпиталя, боимся этой инфекции, ждем, когда все это закончится. Потому что людей жалко, болеют очень тяжело. Были, к сожалению, и смерти в отделении. Это самое страшное: когда ты с человеком общаешься, а потом его не стало. Я всегда близко к сердцу принимаю такие случаи.

Самостоятельные дети

 Фото из личного архива

В период пандемии о плохом стараюсь не думать. Домой пришла, семью увидела — уже радостно, что все живы, здоровы. У нас дома три собаки: алабай живет на улице, а два тойтерьера в доме. Они еще малыши, бегают вокруг нас такие счастливые, смотришь на них — и сам смеешься. Я стараюсь тщательно соблюдать все меры профилактики, чтобы не принести инфекцию домой. У меня мама пожилая — ей 67 лет, муж, трое детей. Дети уже подросли: старшему сыну — 16 лет, младшему — 13, а дочери — 14 лет, но все равно беспокоюсь за них. Муж работает водителем, поначалу боялся за меня, а теперь смирился.

Дети растут самостоятельными. Дочь занимается музыкой, ходит в музыкальную школу. Мальчишки особо ничем не увлекаются, в футбол гоняют. 16 и 18 ноября у нас в семье было два именинника — дочь и младший сын. А я на работе была, потом с магазинным тортом приехала к детям.

Возрастная категория материалов: 18+