Евгений Стеблов © Станислав Красильников/ТАСС

Евгений Стеблов © Станислав Красильников/ТАСС

«Театр – это образ жизни»

— Евгений Юрьевич, поздравляем вас с юбилеем! Как отметили праздник?

— Это же не первый у меня юбилей. И все варианты юбилеев я уже пережил, начиная с 50-летнего! (Смеется.) Были и пафосные, и менее пафосные… В этот раз мы с супругой просто пошли вечером поужинать. А первую половину дня я был как бы оператором call-центра: я даже толком позавтракать не мог — все время звонки! Потом сыграл спектакль, и в театре коллеги тоже поздравили. Так что все прошло спокойно и нормально.

— Вам никогда не хотелось сменить профессию, уйти на какое-то время со сцены?

— А я уходил со сцены на время, было такое в моей биографии. Правда, это было вынужденно. Где-то в середине 70-х годов я попал на съемках в Чехословакии в аварию, был травмирован, моя рука перенесла три операции. Я лежал в клинике в Праге, и это был сильный стресс. Играть какое-то время я не мог — рука не работала должным образом, я тогда думал, что мне придется заниматься только режиссурой. Единственное — жалею о том, что не снялся из-за этой аварии в роли Николая Трилецкого в картине моего друга Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино» (эту роль Никита Сергеевич исполнил в фильме сам. — Прим. авт.).

— Какую нетипичную для вас роль вы бы сейчас сыграли? Или, может, есть уже интересные предложения от режиссеров?

— Я вообще играть не хочу — мне надоело все это дело! (Смеется.) У меня нет никаких таких планов о новых съемках. Я к этому сейчас, в 75 лет, так отношусь. А в молодости все хотел: и играть в спектаклях, и сниматься в кино. И мое счастье и Божий промысел — что попал в свое кино. А что касается в целом ролей и выбора фильма, где сниматься... Актерская профессия и мастерство — это инструмент. Для меня главное — тема. Вот если тема фильма меня заинтересует — тогда я в это дело включаюсь. Я, например, играл Баха. Глупо себе ставить цель сыграть этого великого композитора, потому что толком никто не знает, каким он был. Но я его сыграл так, как чувствовал — через музыку и так далее. А так, желания без конца играть и показывать: «Ах, какой я!» — это меня уже не волнует.

 Евгений Стеблов и Никита Михалков дружат уже больше полувека.

— К театральным ролям это тоже относится? Все же сейчас вы чаще в спектаклях играете, чем снимаетесь.

—Театр — это другое: это образ жизни! Это можно сравнить с тем, когда вы ходите в гости к каким-то знакомым людям, которые вам нравятся. И вот когда ты приходишь в театр — ты приходишь в атмосферу, к созданию которой ты причастен. Это уже определенная привычка такая существует. И потом, каждый раз ты играешь как-то по-новому. А самое хорошее в театре — когда ты сам себя удивляешь.  

«Поиск — это цепь сомнений»

— Были ли роли в кино, в которых вы сомневались? Или жалеете, что их сыграли?

— Сомневаюсь я всегда. Творческий поиск — это цепь сомнений. Я очень критически отношусь к работе своей, в частности. Но при этом мне нужно и восхищение тоже, иначе станешь закомплексованной человеком, потеряешь в себя веру. Но я ни одной роли не провалил, сказать честно. Никогда не добивался ролей — так сложилась моя судьба. В конце первого курса я уже стал сниматься. И, если говорить современным сленгом, к окончанию института уже был звездой! (Смеется.) Хотя этот термин я не любил и внутренне стеснялся. Успех был большой, но мне казалось, что это какое-то наваждение и обман, и он скоро раскроется и будут бить! (Смеется.) Это я шучу, конечно.

— У вас нет отрицательных ролей в кино. Как так получилось?

— Не люблю негатив играть, не люблю погружать себя в деструкцию — я отказывался от таких ролей. Как-то мне предлагали в одном телевизионном сериале отрицательного персонажа, роль была выигрышна в материальном плане, и сериал потом хороший получился, я видел. Но я отказался. Я характерный артист, но — с нравственным стрежнем. Сейчас, к моему юбилею, по телевидению много картин показывали. Две первые работы — «Я шагаю по Москве» и «До свидания, мальчики» — они стали уже такой киноклассикой. Помню, какую ответственность ощущал, когда снимался в фильме о войне. Это поколение моего отца, моих родителей — когда эти молодые мальчики сразу после школы идут на фронт. Еще скажу, что мне в целом играть отрицательные роли легче, это для меня как семечки — потому что они выгоднее, потому что это яркое проявление характера. Сыграть убедительно положительную роль — это сложнее.

«Чем удивлять будем?»

— У вас в свое время вышли две книги — «Не я. Повести, рассказы, творческий портрет» и «Против кого дружите?» Это больше хобби? Планируете еще выпустить что-то?

— Я отношусь к этому серьезно. Это даже больше это люблю, чем играть — потому что никто не мешает! (Смеется.) Наверное, могу сказать о себе в какой-то мере, что я писатель. Но пока не переживу что-то, что меня подвигнет к тому, чтобы что-то еще написать — у меня нет в этом потребности. Если бы у меня был дар графомании, который должен быть у всякого хорошего писателя — я бы вообще ушел в литературу. А у меня этого дара нет: я человек импульсивного темперамента. Это нужен такой маховик... Я дружил с нашим классиком отечественной драматургии Леонидом Зориным. Он говорил мне: «Я с утра, Женечка, сажусь к письменному столу — и первые полдня, как у станка, работаю, не отходя». У меня такой потребности нет, в силу моей разной детальности. Я артист, поставил несколько спектаклей, я преподаю, и это мне тоже доставляет удовлетворение.

— Сейчас многие известные люди заводят свои страницы в социальных сетях. У вас случайно нет такой? Или, может, просто просматриваете чьи-то посты ради интереса?

— Я социальными сетями не интересуюсь. Не понимаю, когда человек говорит: «Смотрите: я сегодня встал, вот какой костюм надел, вот что с утра ел, вот что приготовил». У покойного замечательного артиста Юры Богатырева, с котором мы были в хороших отношениях, была замечательная фраза, которую он мне часто говорил: «Женя, это из жизни насекомых». И вот я к этому так отношусь. Сейчас все могут выйти в прямой эфир. Но, как старые артисты говорили: «Чем удивлять будем?» С какой целью? Я не понимаю. Но не осуждаю… Для того, чтобы действительно удивить людей, надо в сердце к ним войти.

«Звезда квартиры № 29»

— Вы сказали, что преподаете. Как с приходом пандемии справляетесь с этой деятельностью? Тоже ушли в онлайн?

— Я давно преподаю, с 80-х годов, выпустил уже несколько курсов в ГИТИСе, несколько лет работаю в Институте театрального искусства имени Иосифа Кобзона. Там у меня сейчас студенты на втором курсе. Мне недавно ректор позвонил и говорит: «Евгений Юрьевич, а вы можете онлайн преподавать?» Я говорю ему: «Дорогой мой, преподавать актерское мастерство онлайн — это секс по телефону. Это нереально!» (Смеется.)

— К вам сложно попасть на курс? Что в первую очередь хотите увидеть в вашем студенте?

— Личностное начало — это главное. На человека должно быть интересно смотреть, и у него должен быть талант. Когда я принимаю абитуриентов, мне достаточно одну или две минуты для того, чтобы определить: имеет право эта девушка или этот молодой человек учиться этой профессии. Есть у меня такой дар. Но я не могу предсказать, как сложится его судьба — это другой фактор. Вот часто кому-то говорят: «Гениально!» — или маломальское умение называют талантом. Я это классифицирую по-другому: есть способность и дарование к чему-либо — например, к музыке или лицедейству. И есть талант. Это иное качество, это дарование и способностью плюс еще одно: способность к саморазвитию. Талантливый человек не может сделать пошлость. Это как музыканты с абсолютным природным слухом: они физически заболевают, когда слышат фальшь. Сейчас даже вспомнил историю на эту тему.

— Расскажите!

— Как-то был председателем жюри одного кинофестиваля в России. И был там наш замечательный композитор Владимир Дашкевич. Он подошел ко мне и говорит: «Женя, ты ближе к руководству фестиваля — спроси, нельзя ли меня в гостинице, где мы живем, переселить в другой номер?» — «А в чем дело?» Он мне отвечает: «Да там внизу ресторан, и там скрипач фальшивит — я это слышать не могу!» Мы договорились, чтобы его переселили, я помог из номера в номер вещи переносить. И потом он мне рассказывает: «Только я устроился, и на следующее утро — робкий стук в дверь. Открываю, стоит человек и говорит: «Вы знаете, я скрипач из местного оркестра, играем в ресторане. Не могли бы вы меня прослушать». Володя чуть не закричал после этой фразы! (Смеется.) Это как рок какой-то! И, возвращаясь, к нашему вопросу: гении — это люди, которые открывают новые пространства в искусстве. Это не степень таланта, а просто иное качество. Сейчас про многих говорят и пишут: «звезда». Понятие «звезды» — это же коммерческое понятие. Оно стерло оценочные какие-то реакции зрителя или критики. Что значит «звезда»? Я с детства хотел быть артистом и устраивал дома кукольные спектакли. Получается, что я был звездой квартиры номер 29? Все это как-то нелепо и смешно. Одна наша артистка хорошо сказала, что звезд много, а артистов мало. Так и есть.

— Есть еще понятие — успех, в том числе и коммерческий.

— Для меня вообще успех не тогда, когда зрители от восторга визжат, а тогда, когда мне удается какое-то позитивное влияние на их душу осуществить. Я вообще считаю целью — применительно к себе к своей творческое работе — своеобразное целительство. Если я кому-то облегчил жизнь, ему стало легче — считаю, что цель достигнута. А поражать, устраивать какие-то скандалы — не царское это дело… (Смеется.)

Фото Вадима Тараканова

Возрастная категория материалов: 18+