Александр Ярошенко
Смех сквозь яд
Недавно довелось побывать в одной компании с известной смехачкой Кларой Новиковой. Пару раз посидел с ней за одним столом на банкетных ужинах. Этого оказалось достаточно, чтобы понять, что Клара Борисовна человек сложносочиненный. Сложносочиненный от слова «очень». Едкая и саркастическая.
— Это все профессия! Разговорная эстрада накладывает свой неизгладимый и не самый лучший отпечаток, — заметил мой приятель-искусствовед.
И правда — знатоки знают, какой был непростой характер у Аркадия Исааковича Райкина! Величина таланта и «непростота» характера всю жизнь соревновались между собой.
Кто попадал под едкий язык Хазанова, Петросяна, Степаненко — понимают, о чем я говорю. Очень часто их искусственный и высокооплачиваемый смех становится настоящим ядом для окружающих, а для коллектива, который работает с юмористом, этот яд особенно концентрированный и невыносимый.
У тебя болеет ребенок, тебя жестоко предали, а, может, мама твоя балансирует между жизнью и смертью в реанимации — но у тебя продан гастрольный тур.
Несколько лет назад от обширного инфаркта умер директор одного популярного говоруна. Который проработал с ним не один год. Который выслушал и вынес столько, что люди, пройдя ад войны, порой, видели меньше боли.
— Его инфаркт и преждевременная смерть — целиком и полностью сотканы из издержек его работы, — однажды тихо сказала его родственница.
Искусственный смех, который продают артисты эстрады, – это афизиологично и неестественно для них. Смех должен быть смешным и органичным. Когда хохот вырабатывается ради заработка, то он быстро превращается в яд. Мы же смеемся, когда нам по-настоящему смешно, и плачем, когда нам больно и плохо.
У тебя сегодня болит живот или неделю беспрестанно «грызет» колено, а ты должен выходить на сцену и делать все для того, чтобы публика умирала от смеха.
У тебя болеет ребенок, тебя жестоко предали, а, может, мама твоя балансирует между жизнью и смертью в реанимации — но у тебя продан гастрольный тур. И в десятках городов от тебя ждут искристых гирлянд хорошего настроения, которыми ты обязан зажечь ничего не подозревающую публику.
Отказаться – потерять деньги, оставить без работы не один десяток людей, которые работают на тебя. Без которых ты не сможешь существовать. Один раз откажешься, второй не сможешь, а в третий раз позовут другого Не менее талантливого и более сговорчивого.
Представляю, какой это ад — смешить одним и тем же в девяносто седьмой раз. Это публика слышит твой милый «экспромт» впервые, а для тебя он рождается в девяносто первый и глубоко увяз в зубах. И даже за зубами.
Но артист держит улыбку от уха до уха и всем своим естеством наигрывает свежесть момента. Профессия…
Уверен, когда все это продолжается годами и даже долгими десятилетиями, то смех становится все более и более искусственным. А яд — все более и более концентрируемым и убийственным. И здесь не спрятаться за фонограммой, как это часто делают певцы. Тут только бронхами и живьем.
Материал для сценического смеха — это не высокая литература! Здесь беспроигрышны персонажи вроде тещи –зятя. И то, что близко к гениталиям. Полагаю, это тоже не поднимает высоту духа и не напитывает солнцем и светом.
Вот таким мне видится закулисье профессионального юмора.
Совсем не веселым.
Возрастная категория материалов: 18+
Амурская правда
от 30.08.2021
Комментариев пока не было
Комментариев пока не было
Благовещенский сквер «Бабочка» стал финалистом международной премии для архитекторов и дизайнеров
вот иллюстрация того, что всё это бесовщина. Отсюда и яд сквозь смех, и инфаркты. Нормальные люди на такие концерты не ходят, да и первые два центральных канала ТВ смотреть давно уже невозможно. Артисты — это лицедеи. Петросянщина. Дьяволиада. Путь в никуда.
— Порфирий Петрович Раскольников