Харбинская чума, оспа и обмен зараженными ковидом:Роспотребнадзор открыл исторические тайны медицины

Фото: Алексей Сухушин

Ее значение велико для нашей страны. Особенно — для такого региона как Амурская область. У нас протяженная граница с Китаем, оттуда к нам какие только инфекционные угрозы не завозили. Особенно во время освоения дальневосточных земель. К вековому юбилею в региональном ведомстве решили поднять свою историю. И это уникальный опыт: работники сами сидели в архивах и изучали первоисточники. Благодаря этому — столько исторических открытий в амурской медицине! Они легли в основу книги, которая на днях вышла в свет.

«Муравьев-Амурский — мой источник силы»

На стене возле рабочего стола Ольги Кургановой — портрет Муравьева-Амурского. «Всё, что Николай Николаевич сделал для Дальнего Востока, — это прорыв. Без единого выстрела такой потрясающий по красоте и своим богатствам край присоединил! Я поражена мужеством этого человека, теми решениями, которые он принимал, как он организовывал сплавы», — в глазах главы амурского Роспотребнадзора восхищение.

Пока фотокор «Амурской правды» делал снимки, она успела прочитать мини-лекцию о графе Муравьеве-Амурском и его сподвижниках.

— Он заботился о каждом своем человеке. Если видел, что кто‑то пришел с вахты и у него мокрая одежда — заставлял переодеться в сухое, выпить вино красное и лечь отдыхать. Когда его сподвижник Невельской привел борт на Камчатку, там готовили горячие ванны, чтобы лечить людей. И были поражены, что ни одного больного. Это после такого‑то длительного перехода! И цинги не было. Я о Муравьеве-Амурском могу говорить бесконечно. Лично для меня — это источник силы, — призналась Ольга Петровна. — Когда бывает очень тяжело и сложно, я смотрю на этот портрет и думаю: «Это нам‑то при всех благах цивилизации плохо живется?! А как же они всё это совершали? Как шли, осваивали земли, боролись с эпидемиями?» Для меня с человеческой точки зрения это абсолютный пример служения Отечеству.

«Столько интересного, что книгу решили издать»

Ольга Курганова взяла с полки двухтомник «История Благовещенска. 1856—1917», выпущенный «Амурской ярмаркой» двенадцать лет назад.

— Прочитала его на одном дыхании. Стало интересно: а что было с санитарным делом в тот период, когда Муравьев-Амурский совершал свой исторический героический подвиг и шло великое переселение и освоение Дальнего Востока? И меня осенила идея: можно собрать такие факты к 100‑летнему юбилею нашей службы, — рассказала Ольга Курганова предысторию большого совместного труда об истории санитарного дела в Амурской области в конце ХIХ — начале ХХ века.

Вместе с коллегами она «заболела» этой темой. Занялись поисками в архивах. И столкнулись с тем, что документы рассказывают в основном о конях, свиньях, верблюдах. Ветеринарных наблюдений очень много — в отличие от людских. Подумаешь, ребенок умер — баба еще нарожает, а потерять корову-кормилицу или лошадь для крестьянской семьи тогда было настоящей трагедией.

— Поначалу было даже какое‑то разочарование, что ничего особенно найти не можем, — не скрывает Ольга Петровна. — А потом нарыли столько интересного материала о нашей специальности, который нигде никогда не публиковали, что мы решили книгу издать. Заразили этой идеей известного журналиста, краеведа Валентину Петровну Кобзарь. Она ее блестяще воплотила. В обобщение, систематизацию собранного исторического материала большой вклад внесла Татьяна Николаевна Телюк с ее огромным опытом в книгоиздании.

Врачи сами себе ставили смертельный диагноз

 На Амуре создали 11 санитарных постов, в семи из них имелись бактериологические лаборатории — для предупреждения заноса к нам холеры и чумы.

Самоотверженность русских медиков, которые боролись с эпидемиями оспы, холеры, чумы, — отдельная щемящая тема. Ольга Курганова рассказала о том, как в начале прошлого века в Харбине, где работало более пяти тысяч русских, заполыхала лёгочная чума. По предложению правления КВЖД туда выехал наш выдающийся микробиолог, эпидемиолог профессор Заболотный.

Даниил Кириллович участвовал в экспедициях по изучению чумы во многих странах, боролся с холерой. Он не раз рисковал своей жизнью, чтобы спасти чужие. А то, что происходило в Харбине, было страшно. Когда из фанз выводили жильцов на обсервацию, русские врачи поражались той массе изнеможённых людей, выползающих из всевозможных углов и чердаков. Их было раз в пять больше того количества, которое можно было вместить по размерам фанзы. А в городе не было ни водопровода, ни канализации.

Уникальные исторические факты для книги «Открывая неизвестные страницы. История санитарного дела в Амурской области. Конец ХIХ — начало ХХ вв.» сотрудники амурского Роспотребнадзора собирали в архивах Благовещенска, Хабаровска, Владивостока и Санкт-Петербурга. В нее вошла только третья часть из 600 страниц обобщенных исторических материалов.    

Благодаря русским медикам на окраине Харбина оборудовали Московский чумной пункт с больницей, изоляционным помещением, и были еще вагоны-теплушки для обсервации вместимостью до четырех тысяч человек.

— Одну из самых опасных должностей — врача чумного барака — занимал Павел Борисович Хавкин, племянник знаменитого бактериолога Владимира Ароновича Хавкина, — уточнила Ольга Петровна. — Фельдшера и санитары при больнице находились постоянно, там же и питались. Они поддерживали чистоту, проводили дезинфекцию, ухаживали за больными, выносили трупы, но чумная больница была адом: кроватей не хватало, больные сидели на полу, тут же и умирали, а если освобождалась кровать, на нее претендовало сразу несколько новых смертников…

Главный санитарный врач помолчала, а потом зачитала цитату из письма студента военно-медицинской академии Мамонтова: «Самое трагическое в том, что здесь никого нельзя было обмануть, и никто сам не обманывался. Врачи хорошо знали, чем кончается встреча с чумой. Заразившись, они сами заполняли бланки истории болезни на свое имя, а в последней графе выводили по‑латыни роковые слова: Exitus letalis (смертельный исход)! Почерк обреченных был разборчивый, у женщин даже красивый. Когда до смерти оставалось совсем немного, умирающему — по традиции — подносили шампанское, он пил его и прощался с коллегами. Потом все выходили и оставляли его одного…» В этом письме сконцентрировано всё: чувства и мысли о верности долгу, самоотверженности, о любви и о чуме в Харбине…

Сотни китайских трупов плыли по Амуру

В Благовещенске тоже принимались противочумные меры. Порой анекдотические. Главный санврач области привела исторические факты, о которых без улыбки не расскажешь. В ноябре, когда в Харбине уже подбирали чумные трупы, благовещенская городская управа решила в целях борьбы с эпидемией платить за дохлых (предполагалось, убитых) крыс. Грызуны считались главными разносчиками заразы. И 20 ноября 1910 года в городской газете вышло объявление: «5 копеек платит городская управа за каждую убитую и представленную крысу. Вместо целой крысы можно представлять только хвост».

— Через несколько дней это постановление противочумной комиссии отменили — благодаря вмешательству Благовещенского общества врачей. Главный аргумент был такой: с китайской стороны привезут сколько угодно крыс (а в предприимчивости соседей из‑за Амура никто не сомневался), в том числе и чумных. Вскоре по приказу военного губернатора области вдоль границы выставили караул на 50 верст. Благовещенск закрыли. И чума сюда не пришла. Хотя опасность эпидемии была великой, — уверена Ольга Петровна. — Работая над книгой, мы нашли исторические сведения о том, что в соседнем Сахаляне (маньчжурское название города Хэйхэ) было очень много погибших от чумы. Весной, когда растаяли реки, сотни трупов плыли по Амуру.

Первый санитарный врач на Дальнем Востоке появился в Благовещенске

Серьезным испытанием для медицинского персонала Приамурья стала эпидемия холеры, вспыхнувшая в 1902 году.

Исторически Благовещенск всегда был «самым-самым». Быстрому развитию в период освоения Дальнего Востока способствовали золотоносные прииски, выигрышное географическое расположение, торговля с Китаем. Здесь жили самые богатые купцы, появились самые большие магазины и первые заводы — пивоваренный, чугунолитейный, водочный. Первый санитарный врач на Дальнем Востоке появился тоже в Благовещенске. 

Предшествовало этому крупное наводнение на Амуре в 1896 году. Народные массы были недовольны санитарными условиями, что «во время дождей некоторые улицы представляют из себя невысыхающие озера», мутной водой, которая «превратилась в почти негодную для употребления жидкость». И после публичных выступлений военный губернатор Амурской области Дмитрий Арсеньев ввел должность санитарного врача. 

— К слову, был он доктором-венерологом, — уточнила Ольга Курганова. — В то время здесь сильно свирепствовали «болезни любви», потому что было много людей с большими деньгами и публичных домов. И когда военный губернатор, наказной атаман Амурского казачьего войска Дмитрий Арсеньев вводил должность санитарного врача, от городской управы поступил запрос: «пригласить такого врача, который мог бы лечить сифилитические болезни, получившие в Благовещенске, благодаря наплыву приискового люда, широкие размеры». И такой нашелся — это Петр Иванович Бенедиктович, прибывший сюда из Санкт-Петербурга. После него эту должность долгое время занимал Яков Таубер. Это были практикующие врачи, которые на общественных началах занимались еще и вопросами охраны здоровья: наблюдали в санитарном отношении за торговыми банями, базарами, бесплатной подачей медицинской помощи беднейшему населению.   

Спасибо коровам: первый оспенный институт открыли именно в Приамурье 

С 1871 года в Благовещенске действовало отделение Красного Креста с общиной сестер милосердия.

Какой только заразы не завозили на амурскую землю в конце ХIХ — начале ХХ века переселенцы и торговцы из Маньчжурии: оспу, холеру, чуму. У нас неоднократно возникали эпидемии оспы. Их последствия были настолько печальными, что борьбой с завозимой заразой занялся сам военный губернатор. Первый на Дальнем Востоке оспенный институт был построен именно в Благовещенске. 

— Да, это был небольшой телятник с пятью коровами — но там готовили оспенную вакцину, — заметила Ольга Петровна. — Мало кто знает, что слово «вакцина» происходит от латинского «vacca», что означает «корова». Телят заражали коровьей оспой, они вырабатывали иммунитет, затем у них брали биоматериал. Это называлось вариоляция. Живой вакциной прививали детей, кочующие «инородческие племена и маньчжурское оседлое население», переселенцев и людей, имеющих с ними контакт. Вот так реально это было. 

В Российской империи от оспы первой привилась сама Екатерина II. Пошла на огромный риск, сделала прививку от страшной болезни сначала себе, а потом 14-летнему сыну. Она стала для подданных примером, как сейчас сказали бы, ответственного отношения к здоровью. Несмотря на личный пример императрицы и большие бюджетные траты, многие семьи отказывались прививать детей от оспы.

— Из Благовещенска вакцину отправляли и вверх по Амуру в Забайкальский край, и вниз — до Николаевска, доставляли в Приморье и на Сахалин. Обходилась профилактика бюджету недешево. Вот что говорили участники Хабаровского съезда врачей в 1901 году: «Цена укола против оспы детритом из Благовещенска обходится около 4 копеек. Это очень дорого, и денег мало, чтобы привить всё население».  И власти шли на эти траты.  Потому что ситуация по оспе была очень серьезной.  Но предрассудки перевешивали сознательность и социальную ответственность: были противники вакцинации, среди которых встречались даже земские фельдшеры. Вам это ничего не напоминает? Я — о том, что много россиян выступает против прививок от коронавируса, — провела параллель с днем сегодняшним санитарный врач Приамурья. —  И таких исторических параллелей в медицине можно провести много. 

Первую дальневосточную санэпидстанцию построили в столице БАМлага

Это произошло уже в советское время, когда начались массовые репрессии. Первую на Дальнем Востоке санэпидстанцию открыли в 1937 году в Свободном.

— Почему именно там, думаю, многие понимают. В Свободном была разветвленная сеть лагерей, он считался центром дальневосточного ГУЛАГа. Условия содержания заключенных были из ряда вон выходящими, что способствовало распространению разных инфекций. Контролировать ситуацию, по существу, было некому. Вот тогда‑то и было принято решение о создании СЭС, — пояснила Ольга Курганова. — Чтобы все вопросы можно было решать на месте, избежать вспышек и эпидемий. Областную санэпидстанцию построили уже после войны, в 1949 году.

Орден Пирогова — за ковидный заслон

Встреча чартерного рейса с россиянами с острова Хайнань. 

Это уже современная история в работе коллектива амурского Роспотребнадзора. Не менее рисковая и мужественная, чем у предшественников санитарного дела. Казалось бы, «Амурская правда» писала на тему ковида множество раз, но открываются новые факты.

Пока страна отсыпалась после встречи Нового года — 2020, бойцы невидимого противоэпидемического фронта уже приступили к работе, пытаясь снизить риски завоза из Китая новой опасной инфекции. Главный санитарный врач Приамурья тогда предложила закрыть государственную границу. В новогодние праздники!

— По всей России был такой фурор: «Как это Амурская область могла закрыть границу?!» Никто не был к этому готов. Звонили, спрашивали: «Каким нормативно-правовым документом вы это осуществили?» Отвечала: «Телефонным звонком». Ситуация требовала экстренных решений, и наш губернатор Василий Орлов меня поддержал, — улыбается Ольга Петровна. — Мы связались с Народным Правительством провинции Хэйлунцзян и сообща решили закрыть погранпереходы на новогодние каникулы. И это опять‑таки наша региональная особенность: у нас исторически очень тесные взаимоотношения с китайской стороной. Нормально мы сработали.

«Для меня это весомая награда, очень значимая. За все время я орден Пирогова надевала всего несколько раз», — говорит глава амурского Роспотребнадзора.

Тот период был кошмарным для всех амурчан, а для сотрудников Роспотребнадзора — особенно. И ни один из них на тот момент не заболел. Хотя работали в очень серьезных очагах и проводили исследования в лаборатории. Потому что жестко отслеживали требования биологической безопасности.

— Помните, в марте у нас был первый случай заражения? Девочка инфицированная приехала из Марокко. А из Китая через нашу границу завоза не было, — констатирует глава амурского Роспотребнадзора. — Хотя к нам ехали люди из Уханя, где уже были десятки тысяч заразившихся. Это были не только амурчане — все россияне из Уханя следовали через Приамурье. С китайской стороной работали в параллели. У нас были такие совместные операции, когда посреди Амура на льду вставали скорые, и мы быстро обменивались больными. Об этом никогда не рассказывали. В нашей работе многое остается за кадром. Мы как разведчики: передали из рук в руки — и разъехались. Я очень боялась, что будет завоз инфекции и мы полыхнем по полной программе. Тогда ситуация была очень сложная. И мы ее выдержали.

Владимир Путин, президент России:

«Граждане нашей страны порой даже не догадываются, какие огромные усилия прилагаются вашей службой для сбережения их здоровья. Безусловно, этот труд заслуживает уважения и самого высокого призвания. Речь идет, безо всякого преувеличения, о миллионах людей, которые благодаря вашей работе избежали тяжелых заболеваний и их не менее тяжелых последствий. Хочу искренне поблагодарить всех сотрудников, ветеранов Роспотребнадзора за профессионализм и надежность, которую вы проявляете в ходе работы, за четкую результативную работу, за важнейший вклад в создание здоровья нации, а значит, и в развитие страны».

Возрастная категория материалов: 18+