Александр Ярошенко

Трудное счастье Валентины Чертковой

Я не понимаю выражения «простой человек». Простых людей не бывает. Каждая история жизни неповторима и уникальна. Валентина Черткова большую часть жизни прожила в Сковородине. Учила детей, работала на железной дороге. На первый взгляд — простой человек. Но по ее судьбе можно кино снимать. В котором, как в зеркале, будет отражена судьба нескольких поколений и история нашей большой страны. Жизнь чистая, ситцевая, шукшинская.

Васька и Трындычиха

— У меня такая фамилия ядрёная! Это муж наградил. Девичья фамилия у меня была Васильева, и меня все звали Васька. Мне это так нравилось.

Я уже в пединституте училась, помню, мне девчонки из нашей группы кричат: «Васька, давай быстрее» А преподаватель услышала и спрашивает: «А вас разве Василиса зовут?» Я хохотала. Кстати, Василиса — прекрасное имя, я бы от него точно не отказалась.

Васькой меня за характер звали. Я бойкая всегда была и себя в обиду никогда не давала. А муж — мой одноклассник, представляете? Его в классе звали Чёрт. Слава богу, меня Чертихой никогда не называли. (Хохочет.)

Знаете, это так хорошо, когда муж одноклассник! Я, когда замуж выходила, знала его как облупленного, и он меня знал от и до. Мы с мужем прожили вместе почти сорок лет, и все эти сорок лет друг друга узнавали.

Нас у гроба стояла лесенка — шестеро. Помню, как мы кричали: «Мама, папу убивают!..»

Я себя помню с четырех — на всю жизнь запомнила, как отца хоронили. На кладбище был прощальный салют. Я тогда не понимала, зачем стреляют в небо и что это вообще такое.

Нас у гроба стояла лесенка — шестеро. Старшему брату было восемь лет, а младшей сестренке два годика. Помню, как мы кричали: «Мама, папу убивают!..»

Вся моя жизнь— это Сковородино. Меня там всегда окружают хорошие люди. С детства помню наших соседей. Дядя Коля учил нас играть в лапту. Семьи были многодетные и дружные. Могли детьми подраться, но мирились тут же!

Повторюсь, я бойкая была. В школе учитель физики называл меня Трындычиха. Я всё время на перемене не успевала одноклассницам что-то рассказать и продолжала дорассказывать на уроках.

Старалась шепотом говорить, но шепот был такой громкий. Бывало, физик не выдерживал и говорил: «Трындычиха!» и рукой показывал на дверь. Я безропотно вставала и выходила из класса. Ой, всё было! Но я всегда мечтала быть учителем. Самодельных кукол рассажу в кружок и играю с ними в школу. Закончила иняз Благовещенского пединститута, мой основной язык французский, а второй — немецкий.

Я французский обожала! Чего не могу сказать про немецкий. Это не моя история. Но мне не повезло: когда работала в школе — всегда преподавала немецкий. Так была выстроена школьная программа.

Была бы возможность преподавать французский язык — я бы из школы никогда не ушла.

«Мама кричала в голос…»

— В марте 1968 года мой старший брат Саша трагически погиб, будучи моряком подводной лодки К-129.

Причину той трагедии так до конца и не узнали. Только через тридцать лет после той беды в прессе стали появляться хоть какие-то материалы о катастрофе. До этого — три десятилетия полной тишины.

Беда случилась 8 марта, а мы об этом узнали только в августе. Перестали письма от брата приходить, мама места себе не находила. В военкомат ходила, всё пыталась узнать. Но никто ничего не говорил.

На всю жизнь запомнила, что последнее письмо он написал 24 февраля 1968 года. «Ухожу в последнюю командировку. После которой приеду домой в отпуск». А потом тишина…

Конец августа 1968 года. Я была у подружки, мы обсуждали предстоящее начало учебного года. Вдруг прибегает соседский мальчишка и говорит: «Иди домой, там у вас что-то с Сашкой случилось…»

Забежала, а там полно людей: военные, врачи. И слышу, военком зачитывает бумагу, что брат погиб при исполнении воинского долга.

Мама повалилась на кровать, стала кричать в голос. Она даже платье на себе порвала… (Молчит. Плачет.)

Мой старший брат Саша трагически погиб, будучи моряком подводной лодки К-129. Но мама до конца жизни верила словам гадалки: «Наш Саша жив и выполняет секретное задание!»

Потом были десятилетия тишины. Бедная наша мамочка! Она запретила нам вспоминать его как мертвого. Говорила: «Вы не видели Сашу мертвым, говорите о нём как о живом».

Мамочка моя, она ходила по всем гадалкам. Однажды пришла домой и нам говорит: «Девчонки, Саша жив! Гадалка вылила на воск, там Саша вышел в бушлате. А рядом с ним женщина и ребенок… Он выполняет секретное задание и не может нам об этом сообщить».

Когда вышла первая публикация об этой катастрофе в центральной газете, было написано, что вся команда лодки погибла. И список, в котором и фамилия нашего брата. Мама уже тяжело болела, у нее была онкология. Мы знали, что жить ей осталось недолго. Посоветовавшись с сестрами, решили ничего не говорить.

Она так и ушла из жизни, веря, что Саша жив. Что он где-то выполняет секретное задание.

Песок в душе

— Только в 1998 году Президент России подписал указ о награждении экипажа государственным наградами. Наш брат посмертно получил орден Мужества. По закону такие награды вручают родителям, супругам или детям. Мама умерла, а жену и детей наш брат завести не успел. Мы с сестрами много лет бились за то, чтобы его награду вручили нам. Господи, в какие двери мы только ни стучали, куда мы только ни писали. Все понимающе кивали, но ссылались на закон и разводили руками.

Как же наша бюрократическая машина может быть бесчувственна к людям! Словами не передать…

И только в 2011 году внесли поправку в положение о награжденных посмертно. Добавили братьев, сестер и внуков в список тех, кому могут выдаваться награды умерших родственников. А нам никто об этом не сообщил. Спасибо большое Алексею Викторовичу Тарасову, он тогда был главой Сковородинского района. Благодаря ему мы узнали об этой поправке. И только тогда нам отдали Сашин орден. Это случилось в 2020 году. Через девять лет после изменения законодательной нормы.

От всей этой истории в душе остались песок и осадок. Как же наша бюрократическая машина может быть бесчувственна к людям! Словами не передать…

Про Сковородино и корни

— Сковородино — это мое место. Пусть там холодно и живем мы от центра далеко. Но мне там хорошо. А вот Благовещенск так и не стал родным. Я тут пять лет училась в институте и много раз сюда приезжала по делам. Но так и не природнилась к этому городу.

Интересная деталь — я никогда не любила благовещенский железнодорожный вокзал. Будучи студенткой, я его винила за то, что он оторвал меня от дома, от мамы… (Улыбается.)

В Сковородине меня держат мои корни. Это могилы родителей, там похоронен мой любимый муж… Сковородино — это память детства. Там живет моя сестра. Я не могу себе представить, что на Родительский день я не приду к родным могилам.

Сковородино — это память о моей мамочке, если хотите. Она нас всех вырастила, всем пыталась дать высшее образование. Я уже здоровая была, а всё любила с мамой спать. Она меня часто гладила по голове и говорила: «Мутушка ты моя». Как же мне это нравилось! Словами не передать.

Я всегда думала, что учусь для мамы. Я знала, как она хотела, чтобы я окончила институт!

Про трудное счастье

— Мои дети мне достались трудно. За сына и дочку всю жизнь буду благодарна врачам. Елена Анатольевна Каргаполова — вдруг она прочитает эти строки — я вас вспоминаю добрым словом всю жизнь. Именно вы были первым врачом, который мне сказал: «У вас будут дети». Не забуду вас и ваши слова до конца своих дней.

Я — сумасшедшая мать. Когда дети были маленькие, я к ним никого не подпускала. Зацеловывала, никому их на руки не давала подержать. Мне всё казалось, что их заберут и унесут. (Смеется.)

«Я сумасшедшая мать. Когда дети были маленькие, я к ним никого не подпускала. Мне всё казалось, что их заберут и унесут».

Что мне мешает жить? Моя излишняя эмоциональность. Я как спичка, могу вспыхнуть в одну секунду. Могу, не разобравшись в сути, уже делать выводы и ломиться в открытые двери. Из-за этого приходилось друзей терять…

Я общительная и доверчивая. Но — до первой фальшивой ноты. Как только заметила эту ноту в человеке, сразу отойду от него. Ни разу не дипломат! Может это и плохо. Но по-другому никак.

Еще не выношу жадных мужиков. Когда мужик начинает считать копейки — для меня это катастрофа. Слабохарактерных не понимаю, муж у меня имел твердый характер. Он меня чувствовал и понимал досконально. По телевизору кино смотрим, он с точностью до секунды знал, в каком месте я могу заплакать.

Полонез Огинского

— Хотите, скажу о чем я жалею? Только не смейтесь! Жалею о мечте, которая так и не сбылась. Расскажу…

Когда я была маленькая, мама держала коз. Молоко мы продавали. Сами разносили его по домам. Помню, принесла я в один дом молока, а там девочка сидит за пианино и играет. Я обомлела, дышать перестала. Подошла к ней и спрашиваю: а что ты играешь?

«Полонез Огинского», — отвечает она мне.

Как же мне понравилась эта музыка! Десятилетия прошли, а полонез Огинского до сих пор у меня в ушах звенит. Помню, прибежала домой и кричу с порога: мама, я хочу на пианино научиться играть!

Если бы жизнь можно было отмотать назад, я прожила бы ее точно так же!

Мама посмотрела на меня и сказала: «Доча, я не смогу тебе купить пианино». Так я и не сыграла полонез Огинского. Хотя так хотела!

А когда начала изучать французский язык — влюбилась в Париж безоглядно. Так мечтала там побывать! Сын давно говорит: «Мам, я тебе куплю путевку, езжай!» А мне уже страшно… Моложе смелее была, но возможности не было.

Когда случился пожар в Нотр-Дам-де-Пари, я очень расстроилась! Думаю: я еще не видела Собор Парижской Богоматери, а он раз — и сгорел!

Скажу главное — если бы жизнь можно было отмотать назад, я бы ее прожила точно так же! Единственное, что изменила — вместо немецкого языка преподавала бы любимый французский. А в остальном ничего бы менять не стала. Даже на йоту.

Блиц-вопросы

— Любимый цвет?

— Голубой.

— Любимые цветы?

— Красные маки.

— Любимое время года?

— Осень.

— Чего вам хочется от жизни?

— Внуков хочу.

Возрастная категория материалов: 18+

Амурская правда
от 21.11.2022

Добавить комментарий

• Регистрация

Закрыть

Добавить комментарий

Да, что там планет — истории отдельных Вселенных! Вот, и ещё один цельный, неохватный человеческий мир, и Ярошенко сумел это ухватить и передать. И этот мир, эта Вселенная в лице героини очерка — как водяная капелька, отражает в себе Эпоху.

Уважаемая Валентина Черткова (извините, но автор почему-то не упомянул Ваше отчество)! У меня своя жизнь, накопилось своё «содержание» (66 лет). Сейчас работаю дворником, последние 15 лет, нахватался участков и объектов. И когда идёт обильный снегопад, не сплю буквально до конца уборки, а это, бывает, с 12 ночи до 12 следующего дня, иначе, снег притопчут, он заледенеет, и потом будет в 10 раз больше работы. Так и последние несколько дней. Но раньше мне хватало спортивного азарта, а сейчас — трудновато, да... Но вот что меня поддерживает. Несколько дней назад, под утро, убирал городской тротуар. Вижу, из темноты выплывает солдатский строй, по четыре человека в ряд. Я им кричу — сверните, парни, на чистое, не топчите мне тут! Они свернули. И мимо пошли. Смотрю — очень взрослые люди! То есть, мобилизованные. И из строя бас: « — Нам бы твои проблемы!» Действительно, думаю, что мои трудовые будни в сравнении с их предстоящими боевыми буднями! И всякий раз говорю себе это, когда устану немножко... Передохну, и дальше отрабатываю свою трудовую «мобилизацию».

И — чтобы Вы улыбнулись! — про французский язык. У меня к этой лексике своё отношение. Дело в том, что мои мать и бабушка по отцу не ладили между собой. Но обе одинаково неплохо владели французским (бабушка до революции успела закончить Смольный институт, а мать была учителем французского языка после Ленинградского института им. Герцена). ...И вот, значит, очередной напряжённый момент в их отношениях. И я, маленький, тут же. И они, чтобы не травмировать мою детскую психику, принимались выяснять отношения по-французски! Понимаю, что ругаются. Но не понимаю, из-за чего. И не понимаю, что они там так гневно друг другу выговаривают. И сложилось у меня, что женщины — существа настолько непонятные, что даже язык особый выдумали, чтобы ругаться между собой и неизвестно из-за чего.

Всего Вам доброго, уважаемая Валентина Черткова!

...А Александр Ярошенко, как автор, конечно же, заслуживает только положительных слов! И — ещё одно убедительное подтверждение того, что писать о людях — самый правильный путь.

— Nifashev Sergey

Комментариев пока не было