Александр Ярошенко
Нина Савченко: «Прокурор — это диагноз»
Она 21 год была прокурором района, на территории которого уместится несколько европейских государств. Имя Нины Савченко для многих архаринцев осталось синонимом закона, защиты и справедливости. Сегодня она пишет интересные рассказы. Ее слог похож на чеховский. Заслуженный юрист России оказалась мастером короткого повествования.
«Что ты можешь делать?» — «Ничего»
Знаю, что меня хотели назвать Аллой, но потом мама решила назвать меня Ниной. Она посчитала, что это имя мне больше подойдет. Наверное, мама оказалась права. Я со своим именем живу в гармонии.
Я самая младшая в семье, детей у нас было четверо. Два брата и сестра. У нас были замечательные родители.
Мое детство прошло в деревне Некрасовка Архаринского района. Сейчас его уже нет на карте, но раньше Некрасовка мне казалась большим селом. Там прошли счастливые годы моей жизни. Я была послушным трудолюбивым ребенком, который любил читать книги и хорошо учился в школе.
Мое первое место работы — прокуратура Архаринского района. У меня была мечта стать юристом. Чтобы поступить во Всесоюзный заочный Хабаровский юридический институт, кроме проходного балла и сдачи экзаменов требовался год трудового стажа. Тогда были такие правила для заочников. Я приехала в Архару, пришла в прокуратуру.
Мне хотелось делать все для того, чтобы чаще торжествовала справедливость.
Прокурором района тогда был Жданов Артем Андреевич. Я ему объяснила ситуацию, он меня спрашивает: «А что ты можешь делать?»
«Ничего», — честно ответила я. Что я могла делать, едва окончив школу?
У него увольнялась секретарь, и она меня слезно попросила выйти вместо нее на работу. Мне дали недельный срок научится печатать на машинке.
Вот так началась моя прокуратура. После третьего курса института меня пригласили на работу в транспортную милицию следователем. Я пришла на работу в линейный отдел милиции станции Архара.
Мне хотелось делать все для того, чтобы чаще торжествовала справедливость.
Кража в Тырме
Что помнит следователь Савченко? Да, многое чего… Между станциями Известковая и Чегдомын есть поселок Тырма. Там случилась кража в магазине.
Добиралась я до Тырмы на поезде, который медленно шел по однопутному пути. В местном леспромхозе трудились рабочие из Северной Кореи, и кражу в магазине совершил один из них.
Переводчик объяснил, что они сами нашли того, кто обокрал магазин. Он говорил, что они так дорожат честью Родины, что виновного несколько раз спустили из окна второго этажа. Придав ему ускорение… Виновного нет в поселке, он в Чегдомыне, в больнице.
Мне нужно было установить личность подозреваемого. Он был в коме, обезображен, неузнаваем… Мы с переводчиком перелопатили сотни учетных карточек северокорейских рабочих. Еще тот был труд! Они все мне казались на одно лицо.
Я в следствии отработала семь лет и тот период жизни расцениваю как школу жизни и школу следственной работы.
Язык родных берез
Прокурором Архаринского района я работала с 1986-го по 2007 год. Законодательство того времени это позволяло, тогда закон не предусматривал ротацию прокуроров по истечении пяти лет.
Честно скажу, не сразу согласилась стать прокурором района. Я до этого три года работала помощником, работа мне нравилась. У тебя четко очерчен круг обязанностей, ты их честно и добросовестно исполняешь. А по большому счету за все отвечает прокурор. Но обстоятельства были такие, что пришлось согласится.
Я по-прежнему очень доверчива. А доверчива, потому что меня никогда не подводили.
Запомнила, что, когда я пришла работать прокурором нашего красивого таежного Архаринского района, больше всего уголовных дел было по браконьерству. Эти дела лежали мертвым грузом.
Думаю, одной из причин назначения меня прокурором Архаринского района у прокурора области была мысль разобраться с этим браконьерством.
Я — женщина, в охоте мало что понимала. Помню, что руководители района, которые были сопричастны к этим делам, мне сказали открытым текстом: «Либо ты едешь с нами на охоту и понимаешь весь ее азарт и адреналин, либо ты не нам не мешаешь».
Надо было проявить характер, волю и твердо сказать, что здесь все будет по закону. Что я и сделала.
Годы работы в прокуратуре для меня были трудными, счастливыми и интересными. Понимаете, прокурор — это не должность. Это диагноз. Это полная самоотдача работе.
У меня сегодня двое взрослых сыновей. Часто было, что я уходила на работу, а мальчишки еще спали, возвращалась — они уже спали.
Поэтому недоданную детям любовь компенсирую на внуках. Я их безумно люблю.
Преступления советского периода отличаются от сегодняшних. Тогда много было так называемых бытовых преступлений и краж социалистической собственности.
Было меньше патологической жестокости, убийства и драки больше носили бытовой характер. Потом, когда в обществе стало нарастать напряжение, люди стали заметно злее…
Наложила ли профессия на мой характер? Не знаю. Я по-прежнему очень доверчива. А доверчива, потому что меня никогда не подводили.
Тогда население Архаринского района было порядка 25 тысяч человек. Районная, транспортная милиция, пограничники, руководители хозяйств и предприятий. А прокурор один…
Но всегда было так: если человек дал слово, он его держит. Когда я сегодня сталкиваюсь с людской необязательностью, то не знаю, как себя вести. Просто теряюсь. А вы спрашиваете, наложила ли профессия отпечаток на мой характер.
До сих пор так и не поняла, как можно взять и обмануть человека? Не поняла…
То, что я женщина, часто было плюсом в работе. Будь прокурор мужчина, с ним бы мужики могли объясниться на языке родных берез. А здесь им приходилось сдерживаться.
Убили и сожгли
То, что я пишу сегодня в своих рассказах — это все реальные дела, реальные люди, реальная жизнь.
Почему я стала об этом писать? Во-первых, это все во мне живет и по-прежнему волнует. Забыть такое невозможно. Во-вторых, был юбилей прокуратуры. Ей исполнилось 300 лет. Еще у меня появилось свободное время, которое я посвящаю книгам. Я их обожаю.
Как человеку читающему, для меня никогда не было проблемой писать. Села и стала вспоминать.
Трагедия, когда убили председателя Зейского районного суда и его жену, навсегда осталась в сердце. Почему я принимала участие в расследовании этого преступления? Супруги отправились в Хабаровск, и последний раз их видели живыми на территории Архаринского района. Потом с ними пропала связь. Водитель председателя сказал, что они вышли в Хабаровске.
Мы больше недели искали останки пары, прочесывали каждый метр тайги и болот, нам помогали солдаты. На территории Еврейской автономной области между Облучьем и Известковой есть придорожный «карман». Съезд, где водители могут отдохнуть, машину отремонтировать, и вот в таком «кармане» нашли их обгоревшие останки.
Их убил водитель председателя суда. Он знал, что они едут в Хабаровск покупать квартиру, везут с собой большую сумму денег. Мужчина слыл человеком проверенным. И вот решился на такое преступление. Помню, что его осудили на длительный срок.
Девочку утопили в колодце
В селе Черниговка Архаринского района мать утопила в колодце трехлетнюю дочь. Я тогда была помощником прокурора, и это было мое дежурство. Осмотрели место происшествия, вытащили тело ребенка из колодца.
Когда она стала рассказывать, как тонул этот несчастный ребенок, как девочка кричала, просила пощады, скребла пальчиками о сруб колодца… У меня от услышанного поплыл текст перед глазами.
Сколько лет прошло, а у меня до сих пор нет слов, чтобы высказать все увиденное и услышанное.
Тело девочки мы доставили в морг, а мать нужно было допросить. Когда она стала рассказывать, как тонул этот несчастный ребенок, как девочка кричала, просила пощады, скребла пальчиками о сруб колодца…
У меня от услышанного поплыл текст перед глазами. Был такой эмоциональный накал, что мое состояние заметил конвой. Минута-другая — и была готова кинуться на нее… Детоубийцу вывели из кабинета.
Я позвонила следователю прокуратуры, он приехал, заменил меня и закончил эту процедуру.
Девочка ей мешала. Их семью в деревне называли бичевской. Пьющие они были. А в село приехали строители, один из которых стал сожителем этой мамы. Ребенок мешал строить отношения. И мужик ей сказал: «Или ты избавляешься от нее, или я от тебя уйду». Она сделала выбор.
Мужчина и девочка
Как-то я была в Хабаровске в гостях у сына и пошла с внучкой гулять на детскую площадку.
Вижу, пришел мужчина лет сорока, сел на лавочку и наблюдает за детьми. Я сразу насторожилась: что сорокалетнему мужику одному делать на детской площадке?
Две девочки лет по двенадцать стали уходить с площадки, он встает и идет за ними. Я пристально наблюдаю за ситуацией. Мужик достает сто рублей, дает одной из девочек и говорит: «Пойдем, я тебе куплю мороженое».
В Архаре мои корни, там могилы родителей, могилы родителей мужа. Как это все оставить?..
Я не выдерживаю и спрашиваю: «Ты знаешь этого человека?»
— Нет, — отвечает ребенок.
— А куда ты с ним собралась идти, за каким мороженым? — спрашиваю я.
Растерялась, плечами пожимает.
Тут я не выдержала, взяла его за шкирку и спустила по лестнице с этой детской площадки.
Сказала, что если он отсюда не уйдет — вызову полицию.
Его след тут же простыл. Пришла домой, рассказала детям, сыновья говорят: «Наша мама неисправима»
Архара — это корни
Почему я никуда не уезжаю из Архары? Там мои корни, там могилы родителей, могилы родителей мужа. Как это все оставить? Не знаю… Ушла из жизни старшая сестра, умер средний брат. Это тоже все держит, не отпускает.
Предлагали ли мне взятку? Да, предлагали. Я тогда работала в транспортной милиции. Случилось преступление, проводник почтово-багажного поезда избил своего напарника.
Драчуна сняли с поезда, возбудили уголовное дело, его арестовали. Приезжает в Архару из Новосибирска его отец, статусный профессор медицины. Чтобы вытащить сына из тюрьмы, он привез золотое колье в палец толщиной, а тогда большинство женщин в Архаре ходили в ситцевых платьях.
Я, когда увидела это колье, оторопела. И не знаю, почему позвонила председателю Архаринского районного суда. Не прокурору, а в суд. Любовь Ивановна Голубева была тогда председателем суда. Я ей говорю: «Мне взятку предлагают» — и рассказываю про это колье. Она говорит: «Нина, пиши рапорт на имя прокурора». Я так и сделала. И больше этого профессора не видела.
А прокурору Савченко никогда не предлагали взяток. Думаю, понимали, что бесполезно…
Блиц-вопросы
— Как вы расслабляетесь?
— Для меня отдых — компания друзей и подруг. Почти всю жизнь живу в одном поселке, меня там многие знают.
— У вас есть нерукоподаваемый человек?
— Есть! Человек переступил «красную линию» в профессии.
— Любимый алкогольный напиток?
— Шампанское.
— Когда последний раз чувствовала себя счастливой?
— Не так давно. Ездила в Хабаровск, собрались друзья, родня. Мне было там очень комфортно.
— Во сколько лет вы первый раз поцеловались?
— В десятом классе.
— Рыба или мясо?
— Рыба.
— Справедливость или милосердие?
— Справедливость
— Любимый цвет?
— Голубой.
— Любимое время года?
— Осень.
— Любимые цветы?
— Ромашки.
— Чего вам хочется от жизни?
— Очень хочется мира, чтобы люди были добрее. Радуюсь, когда вижу улыбки людей.
Возрастная категория материалов: 18+
Амурская правда
от 14.03.2023
Комментариев пока не было
Комментариев пока не было
Благовещенский сквер «Бабочка» стал финалистом международной премии для архитекторов и дизайнеров
...Да, извините, ещё одно. Вызывает внутренний протест фраза: «Прокурор — это диагноз». Я бы поправил: «Прокурор — это ПРИЗВАНИЕ». Религиозным себя не считаю, но некое ПРИЗВАНИЕ СВЫШЕ, судьбоносное предопределение, объяснило бы многие человеческие биографии. Сужу по личному жизненному опыту.
— Nifashev SergeyУважаемая Нина Савченко (извините, но в публикации я не нашёл Вашего отчества)!
Когда я учился в военном училище, в программе обучения были основы советского военного законодательства. Общий смысл: на любое НАРУШЕНИЕ (дисциплинарное, уголовное) предписано НАКАЗАНИЕ. И любой военнослужащий — от солдата до генерала — находится в правовом поле. Закон и НАКАЖЕТ, но закон и ЗАЩИТИТ. Всё-всё расписано!
...Настроенный на добросовестную службу, приехал по месту распределения. И меня дружески предупредили: не принимай близко к сердцу, если на практике будет не как учили. А «не как учили» оказалось дедовщиной! Зверским дембелизмом! Когда старослужащие с грязью смешивали младшие призывы. Казарменное даже не хулиганство, а прямое глумление!
И должность, и элементарное чувство справедливости требовали от меня всему этому решительно противостоять. Доложил по команде. И был мне ответ: не умеешь проводить тонкую воспитательную работу, не соответствуешь должности и так далее. Но есть же ЗАКОН! Каждый случай глумления — это нарушение ЗАКОНА! Посадить одного, другого — остальные присмиреют. И что, ты намерен всех пересажать — а кто служить будет? Словом, иди и работай. А не том сам загремишь под фанфары туда, куда Макар телят не гонял.
...Были, были офицеры младшего звена, которые «находили общий язык» со старослужащими. Или сами были настолько Шварцнеггерами, что кулаками наводили порядок. Не портили статистику себе и старшим начальникам уголовными делами. Но и «дела» заводили — когда скрывать было невозможно: когда «молодые» убегали от издевательств домой. Или когда на почве издевательств направлялись в госпиталь.
Или случаи НЕПОДЧИНЕНИЯ, НЕВЫПОЛНЕНИЯ приказов... Справляйся сам! Не порти начальству служебную статистику «уголовщиной»! Ему, начальству, самому повышаться по службе надо...
...Так-то вот, уважаемая Нина Савченко. Имел бы закон ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ с логикой термозащитного реле — служить было бы намного легче! Кажется, в нынешней армии в этом отношении наводят порядок — ввели ВОЕННУЮ ПОЛИЦИЮ. Впрочем, не знаю, как на самом деле всё происходит...
— Nifashev SergeyНормальный очерк (или как будет точнее назвать жанр?). Всё понятно. В блиц-опрос обязательно бы добавил: «О чём забыл спросить?»
Хорошо бы, интернет-ссылку на рассказы героя очерка (если оцифрованы).
Сам бы спросил: «Зачем, помимо прокуратуры, организовали ещё и Следственный комитет?» Насколько понимаю, круг решаемых задач один и тот же. И ещё: в чём разница между следователем прокуратуры и следователем уголовного розыска?
— Nifashev Sergey