«Ребята воюют хорошо, умело, мужественно», — говорит Юрий Трутнев.«Ребята воюют хорошо, умело, мужественно», — говорит Юрий Трутнев.

– Юрий Петрович, я слежу за вашими передвижениями по передовой, вы действительно бываете здесь регулярно. Где Дальний Восток и где фронт — просто огромная страна между этими пунктами назначения. Но вы очень много времени проводите здесь, почему?

– Ну, наверное, есть две самых важных причины. Первая — здесь воюют ребята с Дальнего Востока. Их много. Они хорошо воюют. Их ждут родные дома. И если мы их так вот бросим, а сами будем сидеть в Москве в мягких креслах, то, наверное, это будет не по-честному. Поэтому у нас все регионы Дальнего Востока работают по поддержке специальной военной операции. Мы восстанавливаем дома. За нами здесь закреплено восемь населённых пунктов. Привозим сюда технику, снаряжение, вооружение. Я считаю, что это общая забота. Это забота о нашей стране. Мы должны победить, мы должны сделать так, чтобы наши ребята вернулись домой живыми, и я считаю очень важной для себя это задачей.

— Знаю, что поддерживаете отечественных производителей, именно в том числе тех, которые до СВО не были так раскручены. Почему важно это всё привозить на фронт?

— Мы закупали зарубежные, а потом вдруг оказалось, что они хотят — продают, а не хотят — не продают. Наша страна не может быть зависимой. Россия — великая страна. Всё, что может быть критически необходимо для безопасности и развития страны, мы должны научиться производить сами. Про новейшее не расскажу, но в целом стараемся производить всё, что здесь может пригодиться, начиная с беспилотников, прицелов тепловизионных, оптических, снайперских комплексов — в общем всё, на что хватает силы. И везде, где видим инициативу на местах, наше дело вовремя поддержать, помочь деньгами. Мы вот сейчас создали новую оболочку — территория опережающего развития «Патриотическая». В рамках ТОРов мы цифру в 3 триллиона перешагнули: три триллиона денег, вложенных в Дальний Восток в рамках механизмов поддержки. Наша задача — всех, у кого есть мысли, как помочь специальной военной операции, как помочь победить стране, поддержать, чтобы у них проекты сбылись.

— Помню, ребятам, которые что-то изобрели, нашим условным Кулибиным, проходилось пробиваться. Сейчас этот путь до фронта реально стал короче?

— У нас он совсем короткий. Нет никаких бюрократических коридоров, мы смотрим, слушаем, задаём вопросы и запускаем. Я считаю, что даже если где-то ошибёмся, где-то сделают немножко не ту продукцию, дальше отладимся. Я много могу по каждому виду продукции рассказать, в чём-то мы пока не дотягиваем, а где-то и перешагиваем. Здесь, когда в руках ребят побывала та или другая техника, получаешь абсолютно полный отзыв.

— Абсолютно адекватную реакцию.

— Конечно. Что нравится, что не нравится.

— Вы говорили, что встречаетесь с ребятами-дальневосточниками, которые непосредственно на линии соприкосновения. Знаю, что с командиром 155-й бригады встречались. Много было про это подразделение слухов. Эта бригада у всех на слуху: ТОФ, наши морпехи. Все за них переживают, всей страной болеют. Они на одном из самых сложных направлений. Сейчас климат в подразделении какой? 

— Так никогда не было какого-то такого климата, там всегда очень простой подход: любой приказ будет выполнен. Ребята воюют хорошо, воюют умело, мужественно воюют. У них действительно были сложные вопросы. Но эти сложные вопросы были связаны не с подразделением. Эти сложные вопросы были связаны скорее с немножко другими факторами.

— Когда с вами лично знакомились, вы сказали, что не совсем чиновник, что сумасшедший в каком-то смысле чиновник. Я, продолжая эту тему, хотел спросить: ваш интерес к снайперскому оружию — это тоже связано с какими-то личными увлечениями или это понимание того, что именно это направление необходимо наиболее активно?

— Я стараюсь поддерживать всё. Но, во-первых, важна эффективность. Сегодня БПЛА и снайперы наносят максимальный ущерб противнику. Что касается снайпинга, я родился в таёжном посёлке посреди леса и ружьё взял в руки в 13 лет, поэтому стрелять я умею, в оружии разбираюсь, и, конечно, всегда лучше помогать в том, в чём ты что-то понимаешь. И то оружие, которое мы привозим, передаём бойцам, оно работает. Мы потом получаем хорошие отзывы. В БПЛА разбираюсь потихоньку. Пока я себя точно не считаю специалистом, но будем вместе разбираться, будем вместе добиваться того, что у нас уже были хорошие беспилотники, которые не задерживаются противником и достигают цели.

— Юрий Петрович, вопрос, может быть, немного философского характера. Вы увлекаетесь боевыми искусствами. Ваше мнение: чего нам, как бойцам, не хватает, и в каком мы находимся положении в этом большом поединке против Запада? Мы же понимаем, что не только против неонацистов на Украине воюем.

— Нам точно хватает духу. Вот я раньше, когда выступал, выходишь, посмотрел противнику в глаза, когда знакомишься, и понял, что он проиграл, дальше всё равно, кто и как будет выступать, потому что в тебе нет страха. Вот страха в глазах наших ребят я нигде не видел. А не хватает нам очень простых вещей. Нам не хватает снабжения. Честно говоря, нам не хватает и личного состава, потому что ребята, которые здесь служат, должны когда-то и домой сходить, в отпуск, и в этом отношении какой-то донабор мог бы помочь эту замену осуществлять, чтобы ребята приезжали домой, встречались с родными, приходили в себя, а потом возвращались. Знаете, я со многими отвоевавшими бойцами встречался на Дальнем Востоке. С ними мне разговаривать интересно, у парня третье ранение, я говорю: «Что дальше?» Он говорит: «К концу третьей недели выпустят, дальше поеду». Ни сомнения, ни размышления — ничего нет. Поэтому духа у нас хватает, ребят замечательных хватает. Но их надо обеспечить.

Возрастная категория материалов: 18+