Благодарю за приглашение и еду в ОКЦ. Поэт, издавший шесть книг и написавший не менее полусотни песен, сорокалетний Илья Короп, конечно, не раскручен, как многие столичные артисты кино- и телеэкрана. Вид у московского стихотворца соответствующий его занятию: усы и борода, свитер и джинсы. Сложилось мнение, что мятущийся в поисках истины представитель «богемы» должен выглядеть именно так, а не иначе - гладко выбритым, прилизанным и в строгом костюме. Поэт читает стихи, рассказывает о своем видении мира, поет под гитару. Произведения довольно сложные, в основной массе не рассчитаны на то, что будут поняты сразу. Потому неудивительно, что часть зрителей покидает зал, не дожидаясь окончания концерта, зато другая, едва смолк последний аккорд, охотно отправляется к поэту за автографами, книгами и дисками. Засыпает его вопросами, интересуется фактами биографии, причиной, побудившей его взяться за поэзию. Вместо сала - томик Киплинга - В рамках «Амурской осени» еще не проводились концерты подобного рода. Как вы оказались на кинофоруме? - У меня хорошие отношения с организатором фестиваля Сергеем Новожиловым. Он предложил мне съездить сюда, я подумал и согласился. - Вы первый раз на Дальнем Востоке? - Еще второкурсником Московского финансового института, то есть летом 1987 года, меня включили в состав студенческого строительного отряда. Тогда только что демобилизовался из армии, где честно отслужил два года. Не успел прийти домой, как на меня надели зеленую куртку и отправили в Приморье, в село Новицкое, около Партизанска. Отправили так быстро, что даже забыли сделать прививку против энцефалитного клеща. Всем сделали, а мне нет. И я страшно переживал по этому поводу. Помню, место было очень красивое, живописные сопки вокруг. Но нам было не до красоты. Мы копали яму, очищали площадку от камней, делали опалубку и заливали бетоном. Готовили место для фундамента плотины. Интересно бы посмотреть, что там сейчас... - Значит, дальневосточникам уже приходилось слышать вас? - Тогда я писал только песни. Из Москвы гитару не взял, отыскали у местных ребят и упражнялись все свободное время: пели песни из репертуара советских рок-групп «Аквариум», «Машина времени» и «Воскресение». Под их влиянием начал сочинять и я. К тому времени у меня уже было два десятка своих песен. А первым стихотворением, заставившим меня полюбить поэзию, стало, как ни странно, стихотворение Редьярда Киплинга в переводе Самуила Маршака. «Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех...» Помню, я прочел его с восторгом, прочитал несколько раз подряд, а потом выучил наизусть. Оно сильно помогло мне в жизни. Представьте, первый год службы в армии... Я написал маме очень жалостливое письмо, и она решила таким образом меня поддержать - выслала томик Киплинга. - Представляю, как удивились ваши сослуживцы. Другим в посылке высылали сало и консервы, а вам - стихи английского поэта. - Моя мама окончила философский факультет МГУ, занималась журналистикой, публицистикой, сейчас - драматургией. Отчим - музыкант, композитор. Сами понимаете, чего я еще мог ожидать от домашних. К слову, все они вместе с моим младшим братом уже 16 лет живут в Австрии. Я там бываю каждый год, но переехать туда не хочу. Там другая культура, другой язык. Мои стихи на немецком языке никто не поймет. Но вернусь к тому замечательному сборнику, что мама выслала мне в воинскую часть под Новочеркасском. Как я влюбился в Киплинга, так и остаюсь ему верным до сих пор. Киплинговская поэзия была и остается близкой мне по духу. Ее суть - внутренний монолог. Может быть, именно поэтому одно из моих первых стихотворений таким и является. Если вздох каждый делает с трепетом, Благодаря за милость безбрежную, Покинет сердце круги запретные, И мысли успокоятся скверные. Если шаг каждый делать правильно, Чтоб сил на спешку не тратить лишнюю. Доступно каждому это знание, Но невнимательны мы и забывчивы. «Книги издаю за свой счет» - Я замечаю у вас неточные рифмы. Зачем это явная небрежность? - Согласен, у меня нет строгих рифм, но я и не стараюсь их добиваться. Мои рифмы - нечто неуловимое, где созвучия строятся на ощущениях. Такой подход мне кажется более интересным. Я не стремлюсь загнать своего читателя в тиски: хочу, чтобы была свобода в рифмах и больше пространства. - Вы не совершаете открытия. Время от времени появляются ниспровергатели стихотворных законов, составленных Пушкиным и Шекспиром, Верленом и Блоком. Помнится, в период Серебряного века даже печатались стихи без знаков препинания. Но потом все равно вернулись к пунктуации. А лучше рифмы до сих пор не придумано ничего. Вы встречаетесь с коллегами по творческому цеху? - Практически нет. Несколько раз я участвовал на сборных концертах. Помню, это было в Доме-музее Герцена. Мне не понравилась царящая там обстановка. Вместо того чтобы идти к зрителю с одной целью: дарить ему высокое, светлое и доброе, мои коллеги стараются овладеть вниманием слушателя только для коммерции, чтобы потом в фойе какая-нибудь бабушка купила книгу выступающего. И за кулисами, и на сцене идет такое некрасивое соперничество. - Вы как книги издаете? Наши амурские писатели и поэты за редким исключением ходят с протянутой рукой, чтобы насобирать на книгу. - Все шесть книг, которые начиная с 2001 года печатаю ежегодно в московском издательстве «Время», изданы на мои деньги. Я 13 лет работал главой фирмы, занимающейся продажей автомобилей, а сейчас содержу свою студию звукозаписи. - Поэт должен болеть болью своего народа? - Для меня главное в поэзии - посвящение в таинство Души, сокровенной частички Божественного, обитающей в каждом из нас. Нет более бесценной награды, чем войти в ее сверкающий храм и обрести сокровища Любви, Гармонии и Красоты; познать себя участником грандиозного замысла Творца и найти свое истинное предназначение. Душа - это единственная реальная сила, способная вывести нас из лабиринта заблуждений и указать путь домой, где нас давно ждут. «Я оптимист» - Когда с группой артистов вы ездили в Завитинск и Свободный, вы встречали по пути полуразрушенные, вымирающие поселки и села. Закрываются предприятия, амурчане не могут найти работу. Почему так происходит? Вы не думали об этом? - Они по-своему в упадке находятся. Я не могу отрицать. Но при этом в людях энергия сохраняется. Я оптимист. Не смотрю телевизор и не читаю газет уже много лет. Интуитивно понимаю - мне это не нужно. Для меня главное - творчество. Уже семь лет я занимаюсь только им. Живу за счет студии звукозаписи и накоплений, что сделал в предыдущие времена. Несколько раз съездил в Индию. Мне очень нравится эта страна. Три года назад в составе экспедиции был в Тибете, посетил знаменитую Священную гору, встречался с шерпами. Впоследствии издал об этом книгу «Откровение сверкающих вершин». Я доволен, что моя жизнь сложилась следующим образом: могу не заниматься рутинными заботами, а только творить. - Что вы скажете о своих выступлениях для амурской публики? - Помня о некоторых неудачах на авторском вечере в ОКЦ, в Завитинске я применил другую форму подачи. Вначале рассказывал, почему написано стихотворение, а потом уже зачитывал его. По-моему, это понравилось слушателям, сблизило меня с аудиторией. Там я прочел девять стихотворений и спел три песни. В Свободном мне было гораздо труднее. Если в Завитинске мы работали в закрытом помещении, то здесь выступали на открытом стадионе. Публика, конечно, пришла благодарная, позитивная, но общий настрой концерта был развлекательным, и я со своей темой поиска Истины и Добра был, вероятно, не совсем кстати. Да и звук из-за плохой аппаратуры был, как бы это выразиться помягче, очень непривлекательным. Я читал стихи и думал, что, наверное, в моей жизни все сложилось так как надо. В детском саду меня прослушали взрослые дяди, сказав «Хорошо поешь!», определили в хоровую капеллу мальчиков. Три года мытарств не прошли даром. Именно там я понял, что музыка - это великая вещь. В 15 лет я стал заниматься гитарой, брал частные уроки у преподавателя музыкального училища, мне пророчили большое будущее в сфере искусства. Но я поступил в финансовый вуз, и это помогло мне стать состоятельным человеком. - Как к вашему творчеству относятся ваши жена и дети? - У меня нет ни того, ни другого. Когда-то был женат, но очень короткое время. Не сложилось... Пока мне эту пустоту заполняет творчество. Правда, выступаю не так часто, устраиваю скромную презентацию своей очередной книги в магазине «Белые облака» или в Доме культуры. Залы очень маленькие, человек на 20 - 30. В основном приходят женщины, бабушки. Иногда бывает молодежь. Думаю, что именно она лучше всех воспринимает меня, поскольку ищет ответы на главные вопросы в жизни: что есть жизнь, любовь, счастье? Если человек готов принять мои мысли, мои рассуждения, если он испытал нечто похожее, что испытал я, он понимает меня, он не уходит из зала. Научи меня не знать ничего - Становиться белым листом, Чтобы вновь поэму жизни писать, Восхищенно открывая глаза, Забывать тревоги прошлых невзгод И, не думая, что будет потом, Безрассудно примирять чудеса С невозможностью об этом сказать. (из книги Ильи Коропа «Измеренье души».)

Возрастная категория материалов: 18+