Как Панкратов-Черный старушек спасал

Артисты обнажили трагичное лицо одинокой старости. От их проникновенной игры у некоторых зрителей на глаза наворачивались слезы. После спектакля корреспондент «АП» встретился с актерами. Они поделились с читателями своими впечатлениями.

Возраст не радость

Об этом не принято говорить вслух, но главные герои конкурсного спектакля «Надоело бояться» не только говорят, но даже шутят о смерти. Более того, им хватает смелости готовиться к ней — притащить в дом гроб, чтобы спать в нем. Незатейливый сюжет раскрывает горькую правду жизни одиноких стариков, которые стали лишними даже для собственных детей.

Петербург. Две старухи-блокадницы (Кира Крейлис-Петрова и Ирина Соколова) ютятся в маленькой комнатушке в коммуналке. Пенсий им едва хватает, чтобы сводить концы с концами. Они единственные жильцы большого дома, который вот-вот должны снести. Земля продана под строительство казино, и пожилых женщин пытаются выселить из квартиры. Но стойкие дамы заняли оборону в своем жилище, и сдаваться они не намерены.

Неожиданно в их горестной затворнической жизни появляется настоящий мужчина — прапорщик в отставке (Александр Панкратов-Черный). Правда, он переодетый бомж, но какое им дело до того, если Сан Саныч теперь их единственный защитник в борьбе за справедливость...

Обаятельный усач Александр Панкратов-Черный давно снискал любовь амурчан. И в этот раз своей игрой артист не разочаровал зрителей. Однако главные роли в «Надоело бояться» исполняли женщины — Кира Крейлис-Петрова и Ирина Соколова. Кстати, Кира Александровна — еще и режиссер этой постановки.

Между юмором и грустью

— На сцену вы выходите вместе только третий раз, но смотритесь как единое целое…

Александр Панкратов-Черный: Настоящий ансамбль! Надо отдать должное и нашему режиссеру, и Кире Александровне как автору пьесы, потому что наши кандидатуры выбирала именно она. Я, кстати, 38 лет не выходил на театральную сцену. Уговорили — сыграл на свой страх и риск. И уже начинаю получать удовольствие. Наши премьерные спектакли показывают, что зрителю постановка нужна — нас принимают очень хорошо.

Кира Крейлис-Петрова: Я давно знакома с Ирой и Сашей, и роли писала под них. Много лет мы с Ирой работали в одном театре, и как-то встретились у меня дома, сели, водочки маленечко выпили, и я говорю: «Нам надо что-нибудь сыграть». Но тогда не было нечего — пьесы писались только для молодых актрис, а для нашего возраста не было «материала». Ира мне и говорит: «Ты же сама пишешь, вот и напиши». И я написала, хотя было трудно. Мы с Ирочкой играем на контрасте: она маленькая, как воробушек, а я здоровая.

Ирина Соколова: Действительно, очень редко такое бывает, когда пьеса пишется на конкретных артистов. А наши монологи — это автобиографические факты.

— В спектакле показано реальное время: ты как бы заглядываешь в окно к пожилым соседкам — бедным старушкам, которые до последнего борются за свои законные «квадраты». Монетизация льгот, риелторы — все это вам знакомо?

К. К.-П: Я сама блокадница, мы с мамой прожили всю блокаду от и до. А потом 15 лет ждали комнаты — в исполкоме сидели с шести утра, спали на полу. И нам дали — на двоих 15 метров коммуналки. Мама рано умерла, потому что не выдержала. Я это пережила, и люди, видя спектакль, чувствуют, что все на сцене — это правда.

Поэзия души

— Ирина Леонидовна, вы цитируете стихотворения Ахматовой. Чья подборка?

И. С.: Моя, люблю ее творчество. Мысль об этом пришла, когда мы разбирали образы. Героиня Киры — такая земная, а моя бабулечка всегда витает в облаках, таким трудно живется в этом мире. Она настоящая петербурженка, поэтому мы решили, что без Ахматовой (а Петербург — ее город) здесь не обойтись. Ее поэзия пропитана городом, она прикипела к нему. И без Ахматовой было бы трудно сказать, что на душе у моей героини.

— С какими мыслями, по вашему мнению, должны остаться зрители после спектакля?

А. П.-Ч.: С самыми добрыми. Меня лично трогает, что за автографами после спектакля к нам приходят молодые люди. Очень важно и дорого, что молодежь не оставляет равнодушной эта тема. Подрастающее поколение все-таки не потеряно.

— Александр Васильевич и Кира Александровна, вы не первый раз на амурской земле. Что в этом году для себя открыли нового?

А. П.-Ч.: Мы только с самолета, прилетели утром, поэтому фестиваля еще не успели увидеть. Но по предыдущим (я здесь в третий раз) могу сказать, что они проходят очень тепло. И если судить по сегодняшнему залу, то амурчанам этот фестиваль нужен, потребность в театре есть.

— А зритель смеялся в «нужных местах»?

И. С.: Какие-то вещи для нас были неожиданными. Но все равно мы думаем не о смехе и о реакции, а о том, смогли ли донести те вещи, которые хотели.

Смерть в зале

— Артисты считаются суеверными людьми, а здесь гроб на сцене, пусть и не настоящий…

К. К.-П.: По этому поводу мы долго спорили: нужен или не нужен, в конце концов оставили. И в начале я появляюсь из гроба, как черт из табакерки. (Кстати, там очень уютно — мягко и тепло, мы даже валетом с Ирой ложимся). Спектакль, по-моему, меняет отношение к смерти. Что такое смерть? Это — другой дом, где мы все будем жить.

И. С.: Мне кажется, что гроб воспринимается совершенно нормально. Пожилые люди ведь готовятся к смерти, и кто-то даже заказывает себе гроб.

А. П.-Ч.: Гроб — хорошая метафора, ведь старушек в прямом смысле туда загоняют.

— У ваших героев трагический финал…

К. К.-П.: Мы не могли выжить, нас бы все равно убили.

— Раз мы коснулись философии, если бы вы остались наедине с Богом, что бы ему сказали?

А. П.-Ч: Спасибо, что живу не зря.

И. С.: Господи, спасибо за все. В спектакле прозвучало: «И не покаялись…», я думаю, что сейчас наступило такое время, когда говоришь «спасибо» и просишь прощения за то, что был на этой земле. А это счастье. Хотя многое зависит от тебя.

К. К.-П.: Сказала бы, что, несмотря на все испытания, блокады и войны, жизнь — прекрасна!..

Режиссер Кира Крейлис-Петрова:

— Эту пьесу я посвящаю моему мужу, который был необыкновенным человеком. Он тоже артист, учился вместе с Алисой Фрейндлих, но работал режиссером на телевидении. Яша умер семь лет назад, мы с ним прожили вместе 45 лет. В пьесе много цитат мужа — слова Вили, умершего мужа-прибалта героини Ирины Соколовой. Мой муж неплохо знал русский язык, но меня подкалывал: про песню Аллы Пугачевой «Мне дорог рассвет, мне дорог закат…» — «А что это она там поет? Ты мне должен за свет, ты мне должен за газ?!»…

Возрастная категория материалов: 18+