Савченко

Если бы Николай Савченко проживал в средние века, то был бы героем плутовских романов, коих весьма сильно напоминает своей легкостью восприятия мира, изящностью живописных проделок и кажущейся бесшабашностью. Этакий проказник в живописи.

Он иронически переосмысливает общеизвестные постулаты, подвергая сомнению прописные истины, а потом подвергая сомнению свои сомнения. Он продолжает творить собственное «Я», маскируя его сверху картинами. Удастся войти, проникнуть в них — и вы сумеете попасть во внутренний мир художника. Кстати, скорее всего, вы в нем заплутаете, как в густом смешанном лесу,— уж очень там непроходимые заросли.

Создавая свои работы, Николай подтрунивает над зрителем, «пришпиливая» листочки бумаги к холсту булавками, а потом смеется, наблюдая, как непросвещенный обманутый зритель пытается вытащить нарисованную булавку из нарисованного же листочка…

Все это — внешний обман, заманиха, ловушка, капкан, которыми он притягивает, привлекает зрителя к душевному труду (душа ж обязана трудиться!), к попытке разгадать тайный смысл написанного, постигнуть философичность своих работ.

Как настоящий художник, он не может не говорить загадками, а потому грустно улыбается, видя, как слишком буквально воспринимают его серию «Камешки», — мол, нарисовал груду булыжников… Или понимающе вздыхает, осознавая, что карикатурно-бытописательские на первый взгляд серии «Правила» и «Сага деревенская» плоско примеряют к «Моральному кодексу строителя коммунизма» или к «Домострою».

При этом Николай совершенно не переживает по поводу того, что многие его творения воспринимаются слишком поверхностно. Он понимает — придет и их черед. Потому-то в его работах никаких выводов и оценок, всегда знак вопроса — мол, а ну-ка, сообрази, о чем это я?

Лукавствуя, этот проказник от живописи (от беса?) заставляет зрителя, всматривающегося в его картины, вдруг увидеть собственное отражение.

Когда смотришь на его работы, кажется, что сам он зашел за штору, то есть за свою собственную картину (ведь его творения — это шторы, за которыми он прячется), и, иронически скалясь, подсматривает (совершенно в духе плутовского романа!) за нами. И вдруг сейчас выглянет оттуда и покажет всем нос.

В русской культуре художника Савченко можно сравнить со скоморохом: смело, едко, глубоко — и слеза в уголке глаза…

Он, сдается мне, один из двух самых ярких амурских мистификаторов-художников.

Возрастная категория материалов: 18+