Наставил на амурской сцене с пяток спектаклей, сгонял с труппой в Америку, чтобы показать один из них тамошним евреям. Влюбил в себя массу благовещенских театралов, увлек местный бомонд кучами проектов, умыкнул из области симпатичную девчонку — представительницу именитой благовещенской театральной фамилии. Понастроил массу воздушных замков, поселил в них всех легковерных искателей славы — и вдруг был таков.

И как-то опять стало скучно...

Никто не носится с идеями создать амурскую киностудию, пригласить на первые съемки звездных мастеров («Бондарчука, пожалуй, не потянем. А Лёню можно. Да-да, пригласим Лёню. Ярмольник согласится»), сделать Благовещенск дальневосточной киностолицей, куда потекут знаменитости и инвестиции — благо потенциал огромный: великолепные местные артисты, талантливые операторы с местного телеканала.

Впрочем, со своими идеями Игорь Яковлевич не носился. Он ими обволакивал, по-дьявольски искусно соблазнял, сладко приправляя бредовые на первый взгляд идеи плотной вязью знакомств с влиятельными российскими деятелями театра и кино. И кто знает, может быть, и были б уже в разгаре съемки 4-серийного телефильма из истории наших краев, если б закоперщик не уехал. Год назад должны были начаться.

Перечислять профессии, коими он владеет, никаких пальцев не хватит: режиссер, сценарист, писатель, актер, продюсер, телеведущий, швец, жнец, на дуде игрец… И надо отметить, во всех он состоялся. Над его книгами (а он написал столько, что Донцова нервно кусает губы) плачут женщины и суровеют мужчины, его сценарии востребованы большими мастерами, телепрограммы собирают у экранов зрителей, а на театральных постановках (в том числе и за рубежом) всегда аншлаг.

Его биография — сюжет для авантюрного романа. Первую строчку написали его мать с отцом — родили, а дальше он стал писать сам. На свет появился в глухом, ныне не существующем селе Шимановского района, учился в Киеве сразу на двух факультетах — актерском и режиссерском, работал в самых разных театрах, ставил оперы и рок-оперы, драмы и комедии, умудрился 17 лет прожить в США, где приучился к политкорректности и виски. Вокруг него все время какая-то буза, шум, движение, сторонники, противники.

И самое главное — с ним было интересно. Ну, как рядом с любым авантюристом.

А то, глядишь, вернется?