О случайном выборе

Я никогда не мечтал быть агрономом, стал им случайно. Эта профессия в советское время была востребованной и почетной, наряду с врачами и учителями. По совету студентов из нашего поселка я поступил в институт на эту специальность. Чем меня одарила природа, так это хорошей памятью. Я максимально посещал занятия: что слышал на них, то и усвоил. Наши профессора часто говорили: «Мы вас учим не для того, чтобы вы сразу были хорошими специалистами, а чтобы вы знали, в какой книге какого автора найти ответ на интересующий вас вопрос».

Когда я получил диплом и вернулся домой, мне предложили стать главным агрономом колхоза. Прежний ушел на пенсию, других кандидатур не было. Я согласился. Было как раз начало уборки. Помню, как меня бросало в пот на первой встрече с коллективом. Кругом были зубры своего дела — работники в годах и с большим опытом. Задавали мне вопросы, на которые я не мог ответить, потому что был юн и неопытен. Первый год моей работы был 1972-й, тогда было сильное наводнение, как летом 2013-го. Уборка была сложной. Еще более тяжелым оказался следующий год, потому что не было зяби. Из 15 тысяч гектаров удалось вспахать всего 70! А еще через год снова была посевная, с которой получился неплохой урожай. По его итогам мне вручили орден за высокие показатели, а наш колхоз занял первое место в районе по урожайности, намолоту и продаже государству зерна. Вот тогда я полюбил свою профессию, понял, что владею ей и могу внести свою лепту в развитие сельского хозяйства региона.

Я на всю жизнь запомнил, что урожай не получают, а выращивают. При моем участии в области было выращено много хороших урожаев.

Об амурских просторах

Сейчас профессия не столь популярна у нашей молодежи. А зря. Потому что хорошие агрономы в Приамурье будут нужны всегда. Наша область имеет больше миллиона гектаров пашни. При советской власти было 1 миллион 700 тысяч, но на 400 тысячах из них возделывали земли, которые не надо вовлекать в оборот. Это часть Шимановского, Свободненского, Сковородинского и других районов. Сейчас 1,3 миллиона гектаров — это земля, которая может кормить людей. У области есть резервы еще в пределах 200 тысяч гектаров. Это наибольший клин Дальнего Востока в целом. Потолок Приморья — 500 тысяч, Хабаровского края и Еврейской автономии — по 150 тысяч гектаров.

Еще в девяностые годы у нас почти не было сои, но руководители области сумели организовать все экономически, помогали крестьянам приобретать технику по льготной цене, нашли рынок сбыта, снизили затраты. Сейчас нужно найти способ таким же образом заинтересовать людей в производстве овощей.

Специалисты этого профиля никогда не будут сидеть без дела. Но стать агрономом может далеко не каждый. И дело здесь не в умственных способностях. Важно иметь предрасположенность и большое желание стать им. Агрономы как врачи. Им надо суметь понять растение, по разным признакам «прочитать», чего ему не хватает, и решить эту проблему. Победить сорняк, добавить микроэлемент, обеспечить особые условия, чтобы растение развивалось и давало обильный урожай. Сейчас проще: имеется интернет и море литературы, есть откуда черпать информацию. Было бы желание!

О нехватке овощей и мяса

Несмотря на то что Приамурье — аграрный регион, все равно у нас есть проблемы. Многие интересуются, почему область не может прокормить себя овощами, нам приходится покупать китайские, менее полезные. Кто-то считает, что нам просто не хватает большого хранилища, чтобы местная продукция могла кормить амурчан круглый год. Но это не так. В области есть хранилища, в том числе в самом Благовещенске. Раньше овощи в них и хранились. Эти помещения были розданы в собственность, и сейчас там склады оптовых баз. Решить этот вопрос может только государство, заинтересовав людей, обеспечив выгодные условия работы. Ведь смогли же власти восстановить производство сои! Еще в девяностые годы у нас ее почти не было — земля гуляла. Но руководители области сумели организовать все экономически, помогали крестьянам приобретать технику по льготной цене, нашли рынок сбыта, снизили затраты. Сейчас нужно найти способ таким же образом заинтересовать людей в производстве овощей.

Похожие проблемы и в нашем животноводстве. Селяне забросили это дело, потому что оно очень затратное и трудоемкое. Если в полеводстве ты лето отработал, зимой у тебя — свободное время, то тут такого нет. Сейчас в области мало кто хочет этим заниматься. Производителей надо заинтересовать.

О вреде космодрома и пользе наводнения

Многих волнует, меняет ли строящийся космодром наш радиационный фон, вреден ли для почв и урожая. Не скажу, что из-за него меняется фон. Когда я работал в совхозе в Бурейском районе, к нам приезжали геологи. Я спросил, что они тут ищут. Выяснилось, что под нами на глубине 160 метров лежал промышленный уран. У нас повышенный радиационный фон, потому что в нашей земле залегают такие полезные ископаемые. Не везде, конечно, местами. Кроме того, ни для кого не секрет, что в Свободном хранилось ядерное оружие. Но и космодром, без сомнения, повлияет на нас и нашу экологию. Прежде всего потому, что ракеты будут делать озоновые дыры. Через них нам будет поступать дополнительное облучение. Озоновый слой восстанавливается, но для этого нужно время. Опасность составит и гептил, который будет делаться в Амурской области. Завод для него построят либо в Березовке, либо в Серышеве. Я разговаривал с ученым, и он сказал, что гептил всегда производят недалеко от пусковой площадки. Потому что везти его 10 тысяч километров по железной дороге еще опасней. Страшен он тем, что завод может взорваться.

А вот наводнение позапрошлого лета, наоборот, улучшило состояние почвы. Земля — это единственное средство, которое способно самовосстанавливаться. Вода принесла питательные вещества, ил и утопила вредителей. Поэтому урожай после наводнения был богатым. И еще 5 лет таким будет! Это я проверил на собственном опыте, так было в 1972 и в 1980 годах. Такая цикличность наблюдается на всем земном шаре. Заметил, если у нас урожай есть, то на западе его нет. Так было и в прошлом году. Алтай ушел под снег, поэтому наше зерно сегодня и востребовано!

О химикатах и витаминах

Считается, что в Приамурье земля намного бедней, чем в средней полосе России. Это не совсем так. Да, в нашей земле не хватает определенных микроэлементов, йода, например. Поэтому в магазинах продают йодированную соль. Другой вопрос, что из-за недостатка питательных веществ мы не получаем высокий урожай. Вот это проблема. Кукурузе в амурской почве не хватает цинка, сое — бора. Но для этого и существует агрономическая наука, чтобы эти вопросы решать.

Почему из нашей пшеницы не делают хлеб? Тут больше экономических причин. До 30 лет я и не видел другого хлеба, кроме как из местной амурской муки. Помню, раньше сам возил пшеницу на элеватор, тут же получал муку, которую выдавал работникам на трудодни. В связи с погодными условиями области наша пшеница имеет меньший выход муки, уступает алтайской, ставропольской, краснодарской. Так как Алтай находится ближе к энергоресурсам и удобрениям, там она более дешевая. В условиях рынка нам выгодней завезти к нам их муку, чем получать ее здесь из нашего зерна.

Наши аграрии редко используют запрещенные химикаты и удобрения. Чаще всего потому, что просто не знают, что можно применять, а что нет. Но китайцы используют их очень обильно. Однажды на дороге встал в очередь к корейцу за арбузами. Передо мной стоял китаец. Я спросил, зачем он покупает здесь, когда сам же выращивает арбузы. «Не-е-е, мы свое не едим», — замахал руками рабочий. Вот и весь ответ.

О своих и чужих огородах

Выходные мне удается провести в кругу семьи разве что зимой. И с отпуском также. Большая часть жизни проходит в полях и в дороге. Дома бываю редко, регулярно там только ночую.

У меня всегда был свой огород, и сейчас он есть. Я сам сажаю рассаду, ухаживаю за всем, когда есть время. Но в основном на нем жена трудится, пока я на работе. У меня всегда своя картошка, перцы, огурцы, помидоры, зелень, ягоды. Урожай всегда хороший. Секрет в том, что я всегда тщательно отбираю семена, часто поливаю и удобряю грядки навозом. Никакой химией не пользуюсь принципиально. Пусть оно лучше пропадет, чем травить и потом травиться.

Стать агрономом может далеко не каждый. И дело здесь не в умственных способностях. Важно иметь предрасположенность и большое желание стать им.

Сейчас кризис, но я не думаю, что люди, когда-то побросавшие свои огороды, вернутся к земле. Государство, имея полицию и другие органы, не сумело обеспечить имуществу россиян должную охрану. Один садит, другой выкапывает. Так было и будет опять. Да и добраться до садов сегодня затратно и сложно. Думаю, идею с огородами уже искоренили из умов россиян.

Когда-то ради спортивного интереса я проводил на своем огороде разные эксперименты — сажал культуры из Белоруссии, Украины, других стран. На производстве сейчас активно испытываем гибриды кукурузы и сою из Канады и Китая.

О коллективе

Если на предприятии хорошая зарплата и урожаи, работники меньше воруют. А если нет, этот тракторист будет сидеть за рычагами и думать, что бы украсть, чтобы прокормить семью. На моем предприятии люди не воруют и пьют немного. Потому что работникам созданы все условия, им интересно здесь трудиться. Большинство трактористов у нас зарабатывают по 40 тысяч рублей! Далеко не каждый менеджер и мерчандайзер может похвастаться тем же.

Я уверен, что любого русского человека можно отвадить от водки, заинтересовав его делом. Помню, мы организовывали совхоз, меня поставили туда директором. Все мои знакомые говорили: «Куда ты лезешь? Там же одни алкаши! Только карьеру загубишь!» Но я вывел этот совхоз в передовые, пить бросили все. Только одного из ста человек я уволил. Не за пьянку, кстати, а за то, что он гнобил своих детей. На работе в поле он всегда шумел, что их плохо кормят. Как-то я пришел к нему домой, а у них в коридоре лежит дохлая свинья. Видно, что с нее ножом отрезали куски мяса, он ими детей кормил. А спали его малыши на фуфайке в углу хаты. Я просто выгнал его, потому что таких людей не перевоспитаешь. А остальных я и лупил, и ругал, но мы стали первыми по району.