Фото: Андрей Оглезнев (архив)Фото: Андрей Оглезнев (архив)

Компания подобралась самая разношерстная — из разных классов, да еще и из разных школ. Знакомство — так, шапочное: кто-то кого-то где-то видел, головами кивали, не более того. В автобусе шум, смех, анекдоты, присматривание друг к дружке. Уже и симпатии наметились… Сема — тот все байки страшные про какие-то развалины рассказывает: ну те, что недалеко от того места, куда мы направляемся, мол, сто веков назад там не то первопоселенцы обретались, не то чудища какие, а теперь вот привидения  живут и прочая нечисть...

— А что, слабо в лесу на тех развалинах переночевать? — начал заедаться он, когда уже приехали, порубили сухую траву и немного освоились. Это Сема захорохорился перед симпатичной девчонкой из другой школы. Ну, слово за слово — к вечеру пошли искать те самые развалины.

Сначала по дороге, потом через кусты, бурелом, а там и стемнело, уже фонариком подсвечивали, уже и жутковато, уже и мысли — чего поперлись… Сема-то девчонку ту за руку держит, герой, а остальным как-то и не очень. А там и белое что-то мелькнуло, вой тоскливый раздался…  Неприятно, конечно, но с другой стороны и дураку понятно, что Сема подговорил какого-то балбеса… Понятно-то понятно, а все равно мурашки по спине… Хорошо хоть балбес тот подговоренный, простынкой махавший, дровец заготовил. Так что тут же костер и развели. Да еще свалили добрячую старую лесину, как-то мудрено ее разбили топором, всю ночь потом тепло  давала.

Сначала орали песни хором, в том числе и про пароход, и бумажку на носу, и еще что-то, потом я выдал весь свой не самый богатый репертуар. Потом выяснилось, что ночь, по сути, только началась и до утра еще — охо-хо, потом стали петь то, что знали другие. И та самая девушка — ее Ольгой звали (точно помню, в ее глазах тогда я просто утонул, даже и не булькнул ни разу), — подлаживаясь под мои неумелые аккорды, спела песню, где слова такие: «Вечер бродит по лесным дорожкам, ты ведь тоже любишь вечера, подожди…».  Помните?  Там в каждой строчке нечто трогательное, там в каждом слове — грусть и нежность, и мне все казалось, что она поет про меня. Ну понятно, что не про меня, а все равно — про меня. Ясно ведь выражаюсь, да? Уже много позже я узнал, что эту песню ее автор, Ада Якушева, посвятила своему мужу, другу, коллеге и единомышленнику Юрию Визбору. Она вообще все свои песни ему посвятила. Как и свою жизнь. Но тогда мы автора не знали, просто пели, и все. И не отрываясь смотрели с той девушкой друг на друга сквозь пламя…

И по фигу мне был тыркающий меня кулаком в бок Сема…