Создатели «Софии» взялись за небезынтересный период отечественной истории, но заранее открестились от строгого следования фактам, пеняя на их скудность. В результате получилось нечто вроде познавательной телепередачи, в которой есть и закадровый голос, и вспомогательные материалы, и актеры в красивых костюмах. Но и только.

Андрианов — режиссер, в послужном списке которого мало взлетов, зато предостаточно падений. Широкому зрителю он известен в первую очередь по экранизации акунинского «Шпиона», не менее слабой, чем и сама книга, а также по прошлогодней попытке переделать на российский манер картину Гэвина О'Коннора «Воин». В распоряжении ирландца были Том Харди, Джоэл Эдгертон и Ник Нолти, поэтому лента получила высокие оценки и даже угодила в оскаровские номинанты, хотя и не дотянула по сборам даже на возмещение затрат. «Воин» Андрианова стоял на совсем других китах — а именно отец и сын Бондарчуки и Владимир Яглыч — и при неплохих по российским меркам сборах не удостоился даже троечки от зрителей. Короткометражные фильмы постановщика и вовсе оценили неудовлетворительно, не помогло даже участие Светланы Ходченковой и Чулпан Хаматовой. «София» стала первым телевизионным опытом режиссера. И по первым же сериям видно, что в силу разных факторов он поставил во главу угла то, что обычно называют мылом — в ущерб изображению эпохи. На телеканале премьеру, конечно, окрестили грандиозной, но продюсеры тут же поспешили признаться, что съемочная группа обладала далеко не самым тугим кошельком.

Долгое правление Ивана III кинематографисты долгое время обходили стороной, предпочитая более «раскрученные» в народном сознании персоны — Петр, Екатерина, ушлые парни с приставкой лже- и так далее. Почерпнуть для себя новые знания из фильма «София» у зрителя если и получится, то при условии, что он будет во время просмотра постоянно отвлекаться на поиск информации в интернете. Андрианов ведет рассказ по уже проторенной дорожке. София Палеолог в его сериале мало чем отличается от Фике, разве что говорит не по-немецки, а по-итальянски. Ну и окружающая обстановка пока очень далека от европейской роскоши, даже Кремль оденется в белый камень уже во время ее пребывания в России. Страну как таковую постановщик изображает очень неохотно, уделяя этому короткие и не очень внятные эпизоды, основное же действие развивается в княжеских палатах, по которым персонажи слоняются в одной и той же одежде и ведут нескончаемые диалоги на тему «гони в шею свою латинянку, не будет она царствовать ни за что». Самого Ивана III играет Евгений Цыганов, с лица которого уже несколько лет не сходит выражение крайнего безразличия к происходящему, где бы он ни снимался — и потому вместо государя всея Руси перед нами известный актер в историческом костюме и подбитой мехом шапке.

Его партнерша и давняя знакомая Мария Андреева, которой досталась роль Софии, располагает большим пространством для творчества. Все-таки ее героине предстоит превратиться из бедной сиротки в настоящую владычицу, да еще и преодолевая народное сопротивление, подогреваемое как боярами, так и религиозной верхушкой. Тут и там создатели сериала расставили самых разных по возрасту и амплуа исполнителей. В списке занятых актеров и Борис Невзоров, и Семен Трескунов, и Пускепалис с Балуевым здесь же. Все это дает некоторую надежду на развитие, но дебют считать удачным не приходится: основная интрига не достигает нужного накала, кого хотят казнить — тут же милуют, отравители передумывают в последний момент, и только матушка государя носится по палатам, пытаясь сжить со свету ненавистную невестку — просто сказка Пушкина какая-то. Иван III, в свою очередь, новую жену вроде как и полюбил, но защищать ее от нападок не торопится, предпочитая все повороты судьбы встречать с одинаково недовольным видом — а ведь он заслужил статус «Грозный» задолго до собственного внука. Ощущения того, что на глазах зрителя творится история, нет. Все великие дела создатели сериала то ли приберегают на потом, то ли вообще решили сделать фоном для «Санта-Барбары» про Рюриковичей.

Сюжету требуется изюминка, и Андрианов не находит ничего оригинальнее, нежели старая добрая песня про «этих русских». Контраст достигается посредством самых простейших приемов: в Риме светит солнышко, люди в красивой одежде гуляют по красивым улицам, а в Москве зима и траур не имеют конца и края, а из развлечений — в лучшем случае катание на санях, в худшем — рубка голов на площади с бонусом в виде четвертования. Византийскую принцессу встречают с вилами и кольями — справедливости ради заметим, что и отъезду из итальянской столицы предшествовала отвратительная сцена насилия, — а после не упускают случая оскорбить, заподозрить или еще чего похуже. А тут еще и римские знакомцы норовят гадость сделать, и государевы братья бочку катят. В итоге супруги больше напоминают не могущественных правителей, а заложников обстоятельств, с которыми ничего сделать не могут. Исторические факты отходят на задний план, в дело идут легенды и просто домыслы. Казалось бы, разрешив себе пользоваться этими инструментами, можно как минимум делать энергичное на события кино, а не топтаться на одном месте, дожидаясь, пока Иван Васильевич велит казнить или хотя бы просто покажет, кто здесь батюшка.

Но и на том спасибо. В самостоятельном поиске подробностей и логических связей зритель вспомнит (или узнает), что россияне по сей день слышат отголоски XV и начала XVI веков. Дело не только в ремонте Кремля. При Софии Палеолог на государевой печати появился двуглавый орел, от «князя Московского» стали все чаще отказываться в пользу «божьей милостью государя всея Руси». В эту эпоху появились монеты из русского серебра, зародились придворные церемонии, а в страну приехало много иностранцев, которых охотно привечало государство — лишь бы делились знаниями и умениями. Впрочем, не этим запомнится византийская принцесса подданным своего мужа. Ее еще долго будут считать то ли шпионкой, то ли авантюристкой, а то и вовсе ведьмой, погубившей сына Ивана III от первого брака, а стало быть, наследника трона. Все это невероятно интересно, но сериал при погружении в исторический период выполняет только лишь функцию красивой иллюстрации в умной книжке. А ведь начинается «София» с очень и очень удачной сцены обсуждения портрета предполагаемой невесты государя членами московского «политбюро» — аллюзии с современностью очень забавляют. Жаль, что это лишь исключение из списка предсказуемых правил.