Фото: Архив АП

Ждали сигнал «Береза»

— Мне тогда 19 лет исполнилось, почти год уже отслужил, был младшим сержантом, командиром противотанкового отделения. Мы вместе с Володей Ореховым в одной казарме жили. Только я на втором этаже, а он на первом. 50 лет прошло, а словно вчера все было, — вспоминает Владимир Олиферов. — 28 февраля нашу дивизию подняли по тревоге и бросили на учения, а 2 марта нас построили и объявили: ребята, выдвигаемся на позиции. Все части разбросали по казармам, и только один наш полк направили на помощь пограничникам. Часть полка стояла за заставой «Нижне-Михайловской», а другая — за заставой «Сопки Кулебякины». Жили в палатках. И ждали, когда поступит сигнал «Береза», то есть начнется по полной. Наш полк дислоцировался в Филино. Это недалеко от Даманского. Провокации на советско-китайской границе начались еще с 1964 года. И не только офицеры, но и мы, солдаты, об этом знали. Думали, что вот-вот начнется война.

Кровавые ледовые побоища

Ледовые побоища происходили регулярно. Но насколько все было страшно, я сам увидел спустя много лет, когда рассекретили архивы КГБ. Видел съемку, как наши пограничники стоят цепью на льду Уссури, а их нарушители границы избивают чем попало — и острыми лопатками, и баграми, и молотками… Было понятно, что китайцы готовятся к нападению. И Даманский они выбрали не случайно — это идеальное место для засады. И в такой ответственный момент резервы Иманского погран­отряда были отозваны на военные учения. Пограничники должны были изображать противника для армейских частей. Это ж надо было решение такое принять! — с обидой недоумевает по поводу решений высшего руководства страны Владимир Олиферов.

В Москву и штаб округа летели рапорты о стремительно ухудшающейся ситуации, о том, что необходимо срочно усилить прикрытие границы, но ответ политбюро был один: «Не поддаваться на провокации. Оружие только за спиной!». И на этом все.

«Пограничники гибнут, а мы на броне сидим, ждем»

— Если в разведку ходили, то у каждого из нас была граната. Это для себя — чтобы не попасть в плен. Боялись! Мы знали, что делали с нашими пограничниками — живым глаза выкалывали, на телах звезды вырезали… Хуже фашистов. Никто не хотел попасть живым в плен. Мы боялись, но делали свое дело. Мыслей, что где‑то можешь сачкануть, укрыться, не было. Я знал, что поступит приказ и пойду стрелять, убивать. И мы пошли…

Владимир Олиферов вспомнил, как они с сослуживцем Анатолием Гладких — он тоже сержантом был, сейчас живет под Ростовом — пошли вместе за ужином. Поскольку котелок выдавали один, все бойцы за едой по двое ходили: в один котелок клали еду, в другой — чай.

— Идем мы и видим, что все вокруг забегали, засуетились, — вспоминает даманец. — Сигнал «Береза!» Мы борщ и чай — на хрен! Бегом к палатке, все срывать и выдвигаться. И началось… Слышим: там бахает, там ахает… Тоска зеленая: в 200 метрах пограничники гибнут, а мы на броне сидим, ждем команду. Внутри все аж переворачивается. Думаю, сейчас пограничников положат. Мы пойдем в бой первыми… А как в Великую Отечественную было: кто первый начинал, те не доживали до конца. Ждали. А команды не было. Нам объяснили: пока пограничники отражают нападение, это пограничный конфликт, а как только вмешиваются войска, значит, это уже война. Война никому не была нужна, поэтому Москва не давала «добро».

Пули летели в спину

15 марта конфликт достиг своего апогея — остров Даманский мог быть утерян. И тогда уже наконец было принято решение об использовании артиллерии и вводе в бой мотострелков. В пять часов вечера дивизион реактивных установок «Град» нанес залповый удар по огневым позициям китайцев, после чего в атаку пошли воины 199‑го мотострелкового полка и пограничники под командой подполковников Смирнова и Константинова. Когда БТРы вошли в протоку, бойцы спешились.

— Развернулись в цепи и пошли вперед. Пехота и наш противотанковый взвод. У нас с собой были автоматы и противотанковые гранаты. У каждого по три штуки. За спину их засунули — и вперед. Нас учили атаковать — отступать нас не учили. И самые большие потери мы понесли, когда команду дали: «Выходить!» Когда остров зачистили, все проверили — нет никого. Стали выходить, а они как тараканы полезли — в спину нам пули полетели. Володя Орехов остался прикрывать…

И даже когда официально пограничный конфликт погасили, после 15 марта еще почти каждый день вдоль Уссури были перестрелки. Порой до десяти перестрелок в день. Владимир Олиферов служил потом еще год.

— После 15 марта мы еще долго несли службу по усиленному варианту, — говорит ветеран боевых действий. — Попытки китайцев обосноваться на Даманском пресекались с помощью снайперского и пулеметного огня. А потом нам дали команду: «Прекратить огонь!» И мы прекратили. Отошли и стали служить в обычном порядке. Все закончилось тихо. Сегодня к тем событиям у некоторых неоднозначное отношение. Говорят: «зачем этот никому не нужный остров защищали?! Да, Даманского больше нет — есть Чжэньбао дао, по‑китайски — Драгоценный. Но тот Даманский, за который мы сражались и который отстояли, останется с нами навсегда.

Однополчане Владимир Олиферов и Вячеслав Гуляев. Фото из личного архива В. Олиферова

«Закрыл собою командира»

Анатолий Денисенко служил на заставе «Нижне-Михайловская» в группе особого назначения под командованием старшего лейтенанта Стрельникова. Бойцы любили своего командира и готовы были отдать за него свою жизнь. Рядовой Денисенко делал это не раз. Сначала 23 января, когда заслонил собой командира и успел подставить автомат. Удар был такой силы, что приклад разлетелся на части.  Боец получил перелом руки, лицо ему раздробило осколками автомата, но он отказался ложиться в госпиталь.  

А 2 марта отряд особого назначения первым пошел навстречу нарушителям границы. Шли на мирные переговоры, поэтому ни пулеметов, ни ручных гранат с собой не брали. Когда остановились в нескольких метрах, первая шеренга провокаторов расступилась. За ней стояли автоматчики. Без предупреждения они открыли огонь. Окровавленные рядовой и командир вместе упали на уссурийский лед. Когда пришла подмога, с поля боя вынесли изувеченные тела погибших пограничников — с выколотыми глазами, отрезанными ушами. У Анатолия Денисенко были страшные увечья, вывернуты руки и ноги, а голова насквозь пробита штыком. Разве это можно забыть?!  

Отважный пулеметчик

Володя Орехов метким огнем уничтожил пулеметный расчет противника. Нанес противнику значительные потери — большая группа нарушителей границы обратилась в бегство. Володя получил ранение, но не покинул поле боя. Истекая кровью, он продолжал выполнять боевую задачу, прикрывая огнем своих боевых товарищей. 15 марта отважный пулеметчик Орехов пал смертью храбрых.

Личный архив Владимира Олиферова

В военном пограничном конфликте погибли пятеро амурчан. В братской могиле пограничной заставы «Нижне-Михайловская», что была ближе всего к острову Даманскому и носит имя Стрельникова, захоронен Григорий Каменчук. Стрелок-водитель погиб 2 марта. Рядовой, стрелок 5‑й мотострелковой роты Владимир Штойко из Тамбовки (на фото), был захоронен под Филино — в одной братской могиле с Героем Советского Союза.

Володя Гаюнов служил на одной из застав Камень-Рыболовского погран­отряда. В Камень-Рыболов и привезли хоронить тела погибших пограничников с Даманского.

Первый раз амурчанин был ранен 2 марта. Но не покинул часть. Когда хоронили Анатолия Денисенко, Володя стоял возле его сестры Ольги и все гладил ее по плечу. А через несколько дней сам погиб. 15 марта в его бронетранспортер попала бутылка с зажигательной смесью. Все четверо членов экипажа сгорели заживо. Владимир Гаюнов посмертно награжден орденом Красной Звезды. Сейчас награда находится на заставе, где служил амурчанин. И где‑то далеко от берегов России, территорию которой защищал герой-даманец, сегодня бороздит океан судно, названное в его честь.

Возрастная категория материалов: 18+