Отечественная костюмная драма, да ещё и о событиях монархического периода — это по традиции песочница, в которой собирается небывалое количество знаменитостей. Многим из них в окончательном варианте фильма достаётся лишь эпизод-другой, ещё кому-то суждено и вовсе раствориться под щёлканье монтажных ножниц. То же происходит и в «Союзе спасения»: если главным действующим лицам вроде Сергея Муравьёва-Апостола (Леонид Бичевин), Павла Пестеля (Павел Прилучный) и Кондратия Рылеева (Антон Шагин) режиссёр выделил более или менее приличное количество экранного времени, то всем остальным остаётся только мелькать. А есть кому: в продолжительном актёрском списке значатся имена Алексея Гуськова, Александра Устюгова, Игоря Петренко, Артёма Ткаченко, Юрия Борисова — то есть сразу нескольких поколений звёзд российского кино. При этом в картине лауреата двух наград Берлинале Андрея Кравчука практически не выделена места для героинь: дуэт Ингеборги Дапкунайте и Софьи Эрнст никак не тянет на полноценную партию, в том числе и потому, что последняя своим исполнением делает из своего персонажа редкостное посмешище. По сути своей «Союз спасения» представляет собой долгую череду диалогов между по-военному одетыми мужчинами, в которые изредка вмешиваются не менее импозантные граждане в штатском — а заканчивается всё пальбой на Сенатской площади и виселицей. 

История, которую взялись рассказывать создатели фильма, заведомо не умещается в его рамки — картина длится более двух часов, но зрителю всё равно потребуются определённые энциклопедические знания, чтобы действительно понимать, что происходит на экране. Появляющихся персонажей приходится сопровождать персональными титрами, но они так часто сменяют друг друга, что удержать в памяти всех представляется очень трудной задачей. И если Прилучному удаётся изобразить в своём персонаже посттравматический гнев, а Шагину сыграть торжествующее безумие (собственно, оно и есть его актёрский конёк), то герои Бичевина, Ивана Янковского и Максима Матвеева успевают проявиться весьма схематически. Сценарий безнадёжно пытается вместить в себя и политический детектив, и исторический боевик, и даже любовная линия проходит неясным пунктиром сквозь сюжет — но вместе эти ингредиенты не работают. Декабрь 1825-го — это период так называемого междуцарствия, которое само по себе достойно полноценного многосерийного проекта: но в фильме Кравчука смерть бездетного Александра I и невнятная борьба за престол его братьев Константина и Николая предстают лишь плохо прорисованной декорацией, которая не объясняет, какого, собственно, чёрта нужно противоборствующим сторонам. 

«Союз спасения» держится на плаву за счёт нескольких актёрских работ и приличного бюджета, обеспечивающего антураж XIX века — но ситуация с самого начала показана очень и очень расплывчато. Зрителя, как и массы одинаковых на лицо усатых гвардейцев, ведут за собой не авторы многочисленных манифестов и воззваний, не участники развёрнутого заговора, не потенциальные цареубийцы и диктаторы. Во главе событий — беспечные юнцы, увешанные с головы до ног государственными наградами и исповедующие исключительно недюжинную гордыню. Впервые представ перед публикой в отрочестве, Муравьёв-Апостол первым делом вступает в равноправную беседу с Наполеоном Бонапартом, рассуждает о свободе и величии народа, а вырастает в итоге в жизнерадостного дурачка, не расстающегося с бутылкой шампанского и вгоняющего гусарскими россказнями в краску незамужних девиц. Пестель, в реальности выступавший против убийства царя, в фильме очень живо воображает себе это чудовищное преступление — а режиссёр старательно воплощает его на экране. Рылеев укладывается в образ городского сумасшедшего с непрекращающимся лихорадочным жаром: с коллегами по заговору он разговаривает исключительно горячечным шёпотом, сверкает глазами и, похоже, сам не очень подробно представляет, зачем всё это затеял. Все остальные мучаются душевными метаниями, но бережно хранят личные обиды на власть — именно за эти чувства должны будут умирать на петербургских камнях безымянные солдаты.   

Заговорщики с первых же сцен обречены: они не умеют хранить секреты, а на свободе остаются лишь потому, что облечённые верховной властью соотечественники и сами не прочь поиграть в либерализм. Будущий император Николай Павлович, правда, настроен более сурово — в фильме он отвечает за вынужденную, но беспощадную реакцию, которая следовала, следует и будет следовать за попытками расшатать российскую государственность. Экранные декабристы мечты об убийстве хотя бы кого-нибудь из Романовых чередуют с рассуждениями о европейском характере грядущей революции, а их умудрённые бакенбардами и сединами командиры лишь печально вздыхают: мол, господа, вашу бы энергию да в полезное русло. За этими рассуждениями постепенно, но бесповоротно размывается всяческая историчность: глава Минкульта, конечно, уже посоветовал включить «Союз спасения» в школьную программу, но явно не для того, чтобы они лучше разбирались в делах давно минувших дней. Чтобы хоть как-то уравновесить проект, Кравчук берётся изображать некие гардемариновские интриги при дворе, но хватает его только на пару невнятных сцен, участники которых вращают глазами и цепко держатся за собственное положение в коридорах власти. Сводится же всё это к фразе о том, что «русские люди стреляют друг в друга»: причины же этого прискорбного события создателям картины мало интересны.     

Возрастная категория материалов: 18+