Писательница Виктория Токарева: «Я знаменита каждый день»

Фото: Пресс-служба издательства «Азбука-Аттикус»

Юбилейная

— Что можно сказать о моей новой книге? Она по счету двадцатая. Да, я за свою жизнь написала двадцать книг. Начала очень рано — в пятнадцать лет. Но первая большая публикация вышла, когда мне было 26 лет. Это был рассказ «День без вранья». Он вышел во вторник, а в пятницу я уже была знаменита. И с тех пор, вот уже 50 лет, я знаменита каждый день. Давно уже, когда я была в Югославии, знакомый журналист-филолог предложил удрать и попросить политическое убежище где-нибудь в Австрии. «Доберемся до Вены, ты попросишь политическое убежище, а потом мы уедем жить в Англию!» — сказал он. Я спросила: «А я там будут известной писательницей Викторией Токаревой?» Он сказал: «Нет, там ты будешь просто стареющей теткой, до которой никому нет дела». И тогда я ответила: «Я никуда не поеду!» И правильно сделала. Потому что сейчас с самого утра в моем доме телефонные звонки — меня куда-то приглашают, домой приносят какие-то дары прекрасные…

Я живу в обстановке множественной доброжелательности. А множественная доброжелательность может заменить одну большую любовь. Когда меня спрашивают, чем мои книги отличаются одна от другой, я так отвечаю: они отличаются мною. Меняюсь я, и меняются мои темы. Когда я была молодая — «ранняя Токарева» и «средняя Токарева» — это были в основном истории про любовь, опять про любовь и еще раз про любовь… И, как правило, про несчастную — потому что про счастливую любовь писать совершенно не интересно. Если тебе хорошо — иди домой. Интересно писать про жизнь, похожую на бурную реку — с поворотами, с порогами — тогда в ней есть за чем следить. А следить за счастливыми людьми очень скучно…

Шапка из рыси

— Я окончила сценарный факультет ВГИКа, но мое первое образование — музыкальное. После музыкальной школы я окончила музыкальное училище и сама стала преподавать игру на фортепиано. Более скучного занятия в мире не существует. Я поняла, что если буду этим заниматься всю жизнь, то она, моя жизнь, как дым уйдет в трубу. Хотя я играла неплохо. Еще довольно хорошо готовила еду. И вообще, за что я ни берусь, у меня все получается хорошо. И дети у меня получились очень привлекательные — на лицо, на характер вот нет... Но в тот момент я поняла, что не буду преподавать музыку ни в коем случае. И стала себя искать.

Сначала я решила быть артисткой и пришла на прослушивание во МХАТ. Надела на голову шапку из рыси. Я в ней была похожа на шамана, мне только бубна в руках не хватало. И вот я в этой шапке прочитала монолог Шурочки из  «Поединка» Александра Куприна. Мне очень нравилась эта героиня, она  готова была идти к счастью любым путем… Но мне сказали: «Ваши способности стерильны. Они равны нулю с тенденцией к минус единице, идите домой». Я подумала, что женщины из приемной комиссии позавидовали моей шапке. Невозможно было поверить, что мои способности равны нулю. Потом я поехала во ВГИК и стала туда поступать. Провалилась почему-то… Но меня, уже провалившуюся, туда «просунул» Сергей Владимирович Михалков, отец сегодняшнего Никиты Михалкова. А тогда это был баснописец и поэт, а еще он написал гимн…

Знакомство с Михалковым

— Сергей Владимирович был замечательной личностью, очень интересной. И познакомились мы тоже очень интересно. Когда я работала учительницей музыки, меня попросили позвать какого-нибудь детского поэта на встречу с детьми. Я стала звонить известным поэтам. Первым был Твардовский. Он не мог прийти по причине глубокого запоя. Потом я позвонила Светлову. Он не мог прийти по причине глубокого запоя. Кому бы я ни звонила, все они были либо в запое, либо не считали нужным прийти. Учительница звонит: «Боже мой, что делать?!» И тут Михалков, который меня не знал и первый раз слышал по телефону, сказал: «Позвоните мне в тот день в одиннадцать утра, напомните о встрече!» Я решила не будить так рано человека и позвонила в двенадцать. А он закричал в трубку: «Почему я вас жду целый час?» Короче говоря, он приехал в школу. Там дети все выстроились полукругом за спинами сидящих. Михалков уже выступал, как вдруг одна девочка с грохотом упала, ей стало плохо — по какой причине, я не знаю. Михалков говорит: «Что там происходит?» Я ему отвечаю: «Девочка упала». «Что, я буду говорить, а они по очереди падать?» – говорит он. И строго посмотрел на меня. Мне было 24 года. И он удивился, что я учительница, потому что была привлекательной и могла зарабатывать деньги более легким способом, чем ходить в школу и преподавать. Он очень меня зауважал.

Таким образом, у нас с Михалковым завязалась дружба не дружба, а такая приязнь, если можно так сказать. Поэтому он меня и засунул в этот институт кинематографии. Я на глазах у всех провалилась, когда сдавала экзамены, а когда все пришли учиться — я тоже там сижу. Это каким таким образом? Курс стал меня дружно презирать, потому что я, оказывается, вот такая непростая — по блату поступила!.. Из нашего курса не пробился ни один человек, кроме Геннадия Бокарева — он написал пьесу, которую поставил МХАТ. Не помню, как она называется. Там рабочий в протест того, что все пьют, трактором снес пивной ларек. А через три дня поставили другой ларек, так что протест был нерезультативным…

«Джентльмены удачи»

— Когда я училась в институте кинематографии, написала рассказ «День без вранья». Мне предложили написать сценарий. Я написала сценарий, но его надо было доработать. И меня прикрепили к мастеру комедии — Георгию Данелии. Ему тогда было 36 лет, он уже снял «Сережу», «Тридцать три» и «Путь к причалу». Мы с ним начали работать, написали сценарий «Джентльмены удачи». Фильм «Джентльмены удачи» он писал для своего друга Александра Серого. Александр был его другом по сценарным курсам. Александр Серый окончил курсы, потом его посадили в тюрьму на восемь лет за то, что он ударил топором по голове своего соперника. До этого он успел снять один фильм, который назывался «Иностранка». Это был самый худший фильм среди существующих, начиная с тридцатых годов. Хуже этого фильма не было, он был на первом месте с конца. И Серый был этим знаменит. По всем газетам шумели: самый худший фильм!

Серому не давали работу в связи с профессиональной сомнительностью и в связи с тем, что он сидел в тюрьме. И тогда Данелия, будучи другом Серого, решил написать для него сценарий. И пригласил для работы меня. Почему меня? Первое — я не пила. Второе — я не опаздывала на работу. И вообще была очень скромной девушкой 28 лет, замужем, с ребенком. Я не угрожала его семейному благополучию и ничему другому. Когда сценарий «Джентльменов удачи» был готов, Данелия отнес его сыну Промыслова — был такой мэр Москвы. Время от времени из кабинета Промыслова слышался громкий смех. Он хохотал! Сценарий был принят, фильм вышел. После того как фильм вышел, все решили, что его снимал Данелия, потому что действительно Данелия сыграл в этом деле большую роль: он не только писал сценарий вместе со мной, но и снимал все главные сцены. Это — сцена в тюрьме, она очень сложная, сцена Нового года и финальная сцена. Он полностью снял три этих сцены и смонтировал. В общем, фильм вышел на экраны, имел большой успех, и Данелия пригласил меня писать с ним следующий фильм.

«Мимино», я помню, мы писали втроем. Еще был Резо Габриадзе, который очень ревновал Данелию ко мне. Ему было очень неприятно, что он работает не вдвоем с Данелией. Он часто произносил: «Это же журнал «ЮннОсть», делая ударение на букву о. А журнал «Юность» — это как бы что-то такое очень примитивное, бездарное. Но тем не менее фильм «Мимино» вышел и пользовался большим успехом…

Признак таланта

— Таким образом, мое творчество развивалось вглубь и вширь. Вширь — это кино, фильмы смотрела вся страна. А книги — это вглубь, как колодец: место мало, вода глубоко, но она чистая, замечательная. В какой-то момент я поняла, что литература для меня — все. И сейчас, достигнув позднего возраста, я очень боюсь, что у меня что-то сломается в голове. Я с ужасом жду, что вот эта батарейка внутри меня вдруг «сядет»… Я даже мужу об этом сказала. А он ответил: «Ну и что? И пора уже, хватит тебе работать». Я сказала: «А как тогда?» Я же не представляю, что делать, если не садишься за стол и не пишешь. Что тогда делать? Ходить гулять? Смотреть телевизор? Разговаривать по телефону? Караул!

И таким образом, у меня стали выходить книги гораздо более тонкие, чем раньше, но они совершенно другие. Однажды знаменитейший итальянский писатель сказал мне: «Писать надо просто, как кухонный расход». Я не понимала, что это такое. Раньше мне казалось, что нужен сюжет и особое состояние души, которое называется «вдохновенье»: когда внутри что-то зажигается, ты садишься — и пошел, пошел… Сейчас я поняла, что не обязательно выдумывать сюжет. Можно описывать то, что происходит вокруг тебя. И это иногда оказывается гораздо интереснее, чем выдуманный сюжет.

Мировые права на мои произведения находятся в Швейцарии. Там считают, что я пишу все лучше и лучше. В России мой издатель считает, что я пишу все лучше и лучше. Но мои конкурентки считают, что я пишу все хуже и хуже. Так что, как я пишу, не знаю. И даже не знаю, у кого спросить. Хочу и пишу. А это — главный признак таланта: когда хочешь и делаешь…