Павел Гладштейн. Скромный пенсионер с богатейшей судьбой

Этих людей я знал лично. Мы регулярно встречались, общались. От этого трудно собраться с мыслями, хочется взять паузу, поразмыслить, потому что «был» к этим людям не вяжется. К ним не вяжется прошедшее время. Их уход отрезвляет, сиюминутное уходит на второй план.

Павел Борисович Гладштейн — полковник ВДВ и пацан из пылающего Сталинграда. Я про него недавно писал. И до этого тоже писал неоднократно. И как-то само собой казалось, что писать про него можно до бесконечности. Очень скромный благовещенский пенсионер с богатейшей судьбой.

— На крыши домов постоянно сбрасывали зажигательные бомбы. Если вовремя не затушить, то от пожара уже ничего не спасет. Поэтому взрослые дежурили на крышах и чердаках. Подбирали немецкие «зажигалки» металлическими большими щипцами, бросали в бочки с водой, — рассказывал он о своем сталинградском детстве. — Утром выходили из подвала и не знали, цела ли наша квартира. Собирались и вновь расходились по рабочим местам. Я на завод попал прямо со школьной скамьи. В мае 1942 года оканчивал седьмой класс. Пришел представитель предприятия и прямо сказал, что мужчины на фронте, рабочих рук не хватает. Мы с друзьями собрались и пошли ковать победу.

Павлу Борисовичу было 93 года, но почему-то даже сомнений не закрадывалось, что он доживет до ста лет. Где-то в подсознании сидит мысль, что такие люди не умирают, они есть и будут всегда.

Сергей Игнатьев. Опыт без снисхождения

Подполковник Сергей Игнатьев. После его смерти выяснилось, что он потомок знаменитого графа Игнатьева. При жизни он никогда мне об этом не рассказывал. И про войну на Северном Кавказе, про ранения тоже особо не распространялся. Но ведь в нем же чувствовалась порода, было в нем от дворянского рода. Тактичность, сдержанность в суждениях. Он умел правильно направить мысли собеседника, не обидев его.

Помню, написал я про благовещенский полукапонир — музей Благовещенского укрепленного района. Как выяснилось позже, многое переврал. Он пришел в редакцию, мы сели спокойно поговорили. Уже назавтра вместе бродили под железобетонными сводами полукапонира, он мне в подробностях рассказывал и показывал нюансы службы в таких сооружениях.

— Электричество давал дизель-генератор. Он же питал систему вентиляции. Без нее туго: пять-шесть выстрелов — и ничего не видно, дышать невозможно. Поэтому вентиляция требовалась очень мощная, — пояснял он мне тогда. — Работала она интересно. Пока все наглухо задраено, чувствуешь себя хорошо. Открой хотя бы бойницу — и в нее спокойно засасывало шапку с головы. При повреждении генератор переводили на ручное управление — солдат-дизелист крутил специальную изогнутую ручку.

Сергей Игнатьев рассказывал, опираясь на собственный опыт, а мне было немного стыдно. Стыдно, потому что я в своих материалах поленился копнуть глубже, ограничился поверхностным. Расставались друзьями. Мне было уже хорошо за 40, он называл меня Андрюшей, но это не коробило. Не было снисхождения в его словах. В его словах был опыт, от которого не коробит.

История была коньком Сергея Игнатьева, он был ходячей энциклопедией. Его руками создавались музейные экспозиции, извлекались на свет малоизвестные факты из жизни многих поколений амурчан. С ним можно было легко разговориться, даже во время мимолетной встречи в городе. Бывало, стояли и разговаривали с ним прямо на улице. А руки тянулись в сумку за ежедневником. Ушел человек — подполковник Игнатьев, с ним ушел целый пласт уникальных знаний.

Андрей Кукушкин: «Мама, я живой!»

Добродушный весельчак Андрей Кукушкин. Ветеран-афганец. В нашу первую встречу он очень трогательно рассказывал про свою маму. Она встречала его едва живого в Благовещенском аэропорту. Приехал домой прямо из госпиталя — хромой, исхудавший. Шепнул ей на ухо: «Мама, я живой!»

Знаю, у него сохранился огромный фотоархив черно-белой афганской хроники. Перед самой отправкой в Афганистан потратил две зарплаты советского прапорщика на новый фотоаппарат, помимо прочего взял с собой целый чемодан химреактивов. Многое проявлял и печатал во время коротких фронтовых передышек.

Он был двигателем во время создания виртуального фотоальбома о ветеранах локальных войн — жителях Ивановского района. Из собственной пенсии заправлял машину, колесил по селам, встречался с участниками конфликтов в Египте, Анголе, Афганистане, Чечне, на острове Даманском… Посещал могилы ушедших, скрупулезно собирал информацию, переписывался с архивами и военкоматами, часто встречался со школьниками.

— О нас забыли! — откровенно признавался Андрей Кукушкин. — Люди проливали кровь в интересах страны. Пусть и за рубежом, далеко от дома, но честно выполняли приказы. Все понимали, что домой могут не вернуться, однако честно шли в самое пекло. Кто сегодня об этом помнит? Я помню времена, когда на домах ветеранов Великой Отечественной дети прикрепляли звезды. Такой знак всегда вызывал уважение у прохожих. Сейчас такого нет, но наш альбом — это звезды на домах ветеранов.

А еще он изумительно играл на гитаре. В нем, кроме воина, уживалась творческая натура.

Андрей Кукушкин, Сергей Игнатьев, Павел Борисович Гладштейн… С ними было легко. В голове не укладывается, что их больше нет. В полку достойных людей выбито целое подразделение. Как на войне. Они и правда очень похожи, потому что люди из одной обоймы, такие не дают осечек. Действуют наверняка и кажется, никогда не ошибаются.

Возрастная категория материалов: 18+