Отец Дионисий, настоятель прихода святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Гонконге.Отец Дионисий, настоятель прихода святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Гонконге.

Сейчас в Поднебесной насчитывается до 15000 православных. О современном состоянии православия в самой густонаселенной стране мира мы поговорили с настоятелем прихода святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Гонконге, сотрудником Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, специалистом по истории православия в Китае протоиереем Дионисием Поздняевым.

— Отец Дионисий, расскажите, как православный священник оказался в Гонконге?

— Русская православная церковь в Гонконге существует с 1934 года. Здесь в то время жило немало православных эмигрантов из России. Они в своем большинстве работали в английских фирмах и имели британское подданство. В 1970 году, после смерти настоятеля Петропавловского прихода на общем церковном собрании было решено закрыть храм из-за недостатка средств на его содержание. Приход возобновил деятельность в 2003 году. Решение было принято нынешним патриархом в период его работы председателем Отдела внешних церковных связей. 

— Вы проводите службы в нескольких городах КНР, каков собирательный образ вашего прихожанина?

— Трудно обобщить. Прихожане — люди самых разных национальностей, происхождения, гражданства, языка, культуры и социального статуса. Общая черта — это в основном все люди молодые или среднего возраста.

— Много ли верующих людей среди русских экспатов, можно ли говорить о повышенном интересе к религии?

— Я бы сказал, что не много. К примеру, из 600—700 русских, проживающих в Гонконге, на службах мы видим несколько десятков человек. А есть и такие, которые не хотят приводить своих детей в Центр русского языка при приходе именно потому, что наша школа создана православной церковью. Есть, конечно, ностальгирующие люди, те, кто испытывает дискомфорт вдали от родной страны, но для них часто храм в большей степени не место молитвы, а место общения на родном языке.

— Еще до революции православные миссионеры отмечали, что сложно работать с китайской паствой — у них отсутствует категория божества в христианском понимании. В чем особенность работы с китайцами?

— Я не разделяю этого частного мнения. Китайцы по-язычески религиозны, в жажде Бога они не отличаются от какого-либо другого народа. Особенность в том, что мы должны уметь рассказать о православии вне контекста русской культуры. Для многих китайцев русская культура — периферийная тема.

— Существуют ли особенности в ведении службы, связанные с китайской спецификой?

— Небольшие. Прежде всего богослужебный язык. Мы используем русский, английский и китайский. Из литургических особенностей — у нас совершается молебен на новолетие перед китайским Новым годом, мы освящаем чай нового сбора перед Вербным воскресеньем. Это старая православная традиция — освящение первых плодов любой культуры. Чай — это именно китайская специфика. Иконы нашего храма написаны были в России, а подписаны уже в Гонконге — и мы использовали в подписях китайский язык наряду со славянским.

— Вы переводите православную литературу на китайский язык. Чего уже удалось достигнуть?

— Переведено довольно много литературы катехизического характера: о вере, о церкви, о молитве, о богослужении. Литургические тексты переводятся медленнее всего — у нас нет пока достаточного числа квалифицированных переводчиков. Однако работа идет. Собраны многие старые тексты, переведенные Российской Духовной Миссией (их копии хранятся в библиотеках России, США, Японии, Тайваня). Они нуждаются в существенном редактировании. На основании этих текстов сейчас идет работа над новым переводом Часослова и Требника, а также частных молитв (утренние, на сон грядущим, последование ко святому причащению). Эти переводы адресованы православным верующим, родным языком которых является китайский.

— Во время Олимпийских игр в Пекине вы оказывали духовную поддержку сборной России. В чем она выражалась?

— Мы совершали молебны в отведенном для нас месте, однажды служили литургию. Некоторые спортсмены приходили помолиться, была возможность побеседовать с ними. Правда, времени у них для бесед было не много из-за тренировок и соревнований. Так что это и было основной темой, пожалуй.

— Где на территории Китая ведутся службы, много ли действующих церквей?

— Четыре храма Китайской православной церкви официально открыты на северо-востоке и северо-западе страны: в Урумчи, Инине, Лабдарине и Харбине. Богослужения в них не совершаются по причине отсутствия китайских священников. В Пекине есть храм на территории посольства России. В Шанхае службы регулярно совершаются в генеральном консульстве. В Гуанчжоу и Шэньчжэне есть домовые храмы. В Гонконге — приход во имя апостолов Петра и Павла.

— Есть ли в Китае православные святыни?

— Да, в действующих храмах. Есть мощевики с частицами святых в Гонконге и Пекине. Находятся под спудом, не открыты для поклонения, могилы алапаевских мучеников. На месте их погребения — городской парк.

— История православия в Китае началась с выходцев из Албазина. Живут ли сейчас их потомки здесь и православные ли они?

— В Китае живут около 200 албазинцев, в основном в Пекине и окрестностях столицы. Они православные, однако за несколько десятилетий жизни без храма навыки и опыт церковной жизни утеряны. Положение их как религиозной группы невозможно назвать нормальным.

— Вы являетесь директором Центра изучения проблем православия в Китае. Какие проблемы вы изучаете и изменились ли они с момента образования Центра?

— Основная проблема — необходимость создания православной среды в КНР. В рамках Центра мы работаем как группа экспертов, которые оценивают текущую ситуацию и предлагают какие-то варианты решения вопросов священноначалию. Накоплено довольно много материалов, опыт уже значительный, ситуация для нас полностью ясна. Основная задача сейчас — создание на общецерковном уровне действующих программ, которые будут служить нормализации положения православной церкви в Китае. Пока эти программы не будут созданы и реализованы священноначалием, ситуация не изменится.

Без помощи русские летчики могли погибнуть

— Отец Дионисий, вы принимали участие в работе комитета гуманитарной помощи по спасению русских летчиков, обвиненных в 1995 году в контрабанде оружия и приговоренных в смертной казни в Индии. В чем заключалась ваша работа?

— Когда я посетил летчиков в тюрьме в Калькутте, стало очевидно, что без помощи извне они просто погибнут: ни консульские службы, ни представители властей не были заинтересованы в их судьбах, а речь шла об обвинении в преступлении, за совершение которого грозила смерть. Вместе с тем люди эти не были виновными. Для меня стала очевидна необходимость привлечения внимания к этой теме в России, юридической помощи и сбора средств для ребят. С этой целью я просил митрополита Кирилла (сегодня — патриарха) благословить создание комитета, в работе которого я принимал участие с самого начала и до завершения всего дела. Приходилось ездить в Индию, заниматься перепиской, подготовкой документов, сбором денег.

Возрастная категория материалов: 18+