Косуля пошла!

Дикие животные отвечают доверием на человеческое отношение.

Чай со льдом

Река разделилась надвое столь же стремительно, как и пятнадцать минут назад наполз густой, завихряющийся у поверхности воды туман. Даже сквозь молочную студеную пелену четко прорисовалась стрелка водяного следа. Еще мгновение и стала видна торчащая над поверхностью вытянутая рыжая голова с небольшими элегантными рожками. Следом вторая, третья… Нора ожила после ночной спячки. Косуля пошла.

— Самец, молодой. Еще один. Следом самка с сиголетком, — поеживаясь от остатков холодного беспокойного сна, диктует Дмитрий и вновь подносит к глазам бинокль. Нужно определить пол, примерный возраст животных, то и дело форсирующих таежную селемджинскую реку Нора. Напарник Степан, дыша паром, заполняет журнал учета мигрирующих косуль на переправе «Мальцев Луг». Мониторинг настолько скрупулезный, что отмечается даже точное время появления косуль.

Потираем озябшие руки, готовим аппаратуру. Ночь была не из простых. Остатки чая в кружках начали покрываться льдом еще с вечера. К полуночи температура вновь упала. Наскоро перекусив, разбрелись спать. Грядущий день готовил профессиональное испытание. Мне предстояла фотоохота, коллегам из телекомпании «Порт-Амур», соответственно — телезасада.

Полушепотом на холоде

Учет косули — процедура специфичная. Маршрут миграции — длинная полоса, проходящая по территории нескольких районов, шириной примерно с километр. Наш маленький табор в центре, на самом берегу. Дикие животные даже в ходе миграционного учета не должны чувствовать присутствие или влияние человека. Отсюда запрет на разговоры в полный голос и отказ от разведения костра. Для приготовления пищи есть небольшая газовая горелка. К полноценному обогреву это устройство явно не относится, да и газа не напасешься.

Заснуть надолго так и не удалось. Гостеприимная селемджинская земля к середине сентября успела основательно промерзнуть. Глаза слипаются от усталости, а почки и легкие бьют тревогу — все полезные свойства спального мешка испарились с последними лучами солнца. К утру хочется натянуть на голову рюкзак, а на руки запасные носки. К чему все эти подробности?

Чтобы понять, в каких условиях живут и работают люди, контролирующие миграцию косуль. Для нас экстрим, а для них — рабочая обстановка.

Час пик

В шесть часов темнота стала отступать, обнажая толстый слой инея на соседней поляне. Закуривая по первой сигарете, разглядываем местных специалистов, ночевавших в пяти метрах от нас. Дмитрий Брюзгин — охотовед Дирекции по охране особоохраняемых природных территорий. Степан Логинов — егерь областного охотобщества. Ребята молодые, и тоже поеживаются. Но делают это как бы между прочим. Несмотря на ранний час, явно выспались и, забыв про все, учитывают косулю. Наш вид по сравнению с ними — армия Паулюса в последние дни Сталинградской битвы. Утро и вечер — час пик для мигрирующих копытных, поэтому на завтрак время не тратим. Наскоро хлебнув вчерашнего чая со льдом, устремляемся за Дмитрием вдоль берега.

— Мужики, сейчас доберемся до места выхода косули из воды. Если хотите действительно уникальных съемок, то стоим молча, руками не машем, аккуратно курить разрешаю — ветер в нашу сторону, — полушепотом инструктирует Дмитрий.

Как и было приказано, аккуратно курим. Время от времени вяло перешептываемся. Только наш охотовед бодро рыскает взглядом по сплошному кустарнику на противоположном берегу. Иногда там слышно некое подобие слабого топота.

Животные одно за другим спокойно выходят из кустарника, мгновение стоят в воде, лениво вертя головой, и пускаются вплавь. Медленно, как инструктировали, поднимаю фотокамеру, делаю серию снимков. Косули выходят из воды метрах в двадцати от нас. Ни капли не смущаясь присутствия человека, отряхиваются и сливаются с побагровевшей и пожелтевшей осенней травой.

Слышится предательский кашель — в траве резко обнаруживается большой черный и настороженный глаз, определяются слившиеся с ветками кустарника небольшие рожки. Если не знать, что там дикое животное, — пройдешь и не заметишь. Делаю последний снимок и в следующее мгновение косули напоминают удаляющихся джейранов.

Портрет на память

Чуть позже новое изумление. Сидим прямо на берегу, в двух метрах от кромки воды. Почти не скрываясь, взрослая самка с двумя детенышами выходит на берег прямо на нас. От предчувствия фототрофея перехватывает дыхание. Опять медленно поднимаю фотоаппарат. Все трое стоят — смотрят в упор. До ближайшей фотомодели можно дотянуться руками.

Снимать бесполезно — длиннофокусный объектив на столь малых расстояниях неэффективен. Делаю плавное движение рукой и тихо цежу сквозь зубы: «Пошла отсюда!». От растерянности ничего другого в голову не приходит. Лоснящаяся рыжей шерстью незнакомка медленно отходит на нужное расстояние, поворачивает голову сначала в профиль, потом в анфас. То, что нужно! Услышав щелканье затвора фотокамеры, резво уходит в кусты.

Губительная река

Дмитрий Брюзгин и Степан Логинов прибыли на переправу вместе с нами накануне вечером. Нести вахту в Селемджинском районе ребятам предстоит 10 дней. Позже их сменят коллеги из других районов Приамурья. Потом приедут следующие, и так до середины октября, пока косуля не уйдет из Норского заповедника в Орловский заказник и далее на юг в поисках пищи на равнинах. Водная преграда в качестве наблюдения выбрана не случайно. На поверхности реки косули как на ладони, в лесу вести их учет сложнее. И уязвимость зверя на таких отрезках просто фатальная.

Бывалые охотоведы рассказывают, как в годы разгула браконьерства косуль догоняли на моторных лодках и просто били палками. В воде им деться некуда, на переправах гибли десятки и сотни этих изящных и грациозных животных. Зрение слабовато у них, шум воды сводит к минимуму способности чуткого слуха, при попутном ветре легко могут принять неподвижного человека на берегу за обычное дерево. Косуля не входит в Красную книгу и остается официально разрешенным объектом охоты. Но в обозначенные законом сроки, на четко ограниченных участках. Пути миграции в их число не входят.

— В нынешнем году река Нора и другие водоемы попали в распоряжение губернатора как временно закрытые для судоходства, — объясняет Степан. — Следим за посторонними моторными лодками. Если появляются, то останавливаем, проверяем документы, выдворяем.

Часть природы

До ближайшего населенного пункта — поселка Норск — около часу хода на длинной узкой моторной лодке. Для экстренной связи есть спутниковый телефон, в темноте можно воспользоваться прибором ночного видения. Но главная надежда только на себя. Кругом дикая тайга, которая не терпит чужаков. Приходится становиться частью природы.

— Рыбачить можно и с берега, — добавляет Дмитрий, ловко меняя блесну и закидывая спиннинг. Пара попыток — и в ведре беснуется щука. Уха — еще одна из особенностей местного быта. Обустроить его по последнему слову цивилизации, значит, нарушить то, что на специальном языке звучит как естественная среда обитания. Работа в таких условиях не для каждого, но егеря и охотоведы не жалуются. Действительно, холодно и дико, но люди приспосабливаются, получают опыт, привыкают и прикипают душой. Зверье отвечает доверием.

— Пока вы ходили на свою фотоохоту, косуля прямо на табор вышла, — эмоционально рассказывает оставшийся на дежурстве Степан. Оказывается, животное прошло мимо палатки, даже не оглянувшись на замершего егеря.

Спасение косули

История Приамурья пестрит фрагментами массового истребления косуль. Порой приходилось полностью запрещать охоту на них — ситуация казалась катастрофической.

Поэтому численность животных неоднократно пытались повысить. В последние годы результаты особенно заметны — на поддержку и воспроизводство копытных выделяются значительные средства из областного бюджета. Только на регулирование численности волков, основательно выкашивающих ряды косуль, в этом году затрачено 2,5 миллиона рублей. Примерно столько же денег потребовало проведение авианаблюдений. Кроме того, в заказниках ведется плановое создание кормовых площадок, солонцов и применяются другие меры. Ситуация стабилизируется, уверены специалисты, но до пика благополучия еще далеко.

Возрастная категория материалов: 18+