«Выжившие» стали как минимум хорошей заявкой на перспективу для постановщика и сценариста, и уж точно сделали уверенный шаг вперёд из строя безликих премьер, которыми российскому зрителю запомнится этот август. Не отменяет этого даже удар, который автор в финале наносит собственному проекту — удар, безусловно, очень болезненный, но всё же не смертельный. 

Сюжет, не размениваясь на привычные для жанра вступительные речи о том, как же люди допустили всемирную катастрофу, переносит нас в декорации, обусловленные её последствиями. Пустыня постепенно, но уверенно отвоёвывает пространство у опустевших городов, планета явно вернулась к тем временам, когда человеку не было на ней места — а кто в этом виноват, придётся разбираться последовательно. Главная героиня — неулыбчивая девушка по имени Джулиет — подобно мгновенно приходящему на ум в качестве первой ассоциации Безумному Максу раскатывает по однообразным просторам на автомобиле в поисках еды, воды и всего прочего, что требуется тем, кто выжил, чтобы и впредь сохранять этот статус.

Заброшенные автозаправки и придорожные магазинчики, казалось бы, не представляют никакой опасности, всё самое худшее уже произошло: тем не менее, Джулиет входит в них с оружием наизготове и очень скоро становится понятно, почему. Помимо избежавших гибели малочисленных людей, окрестности населяют неприятные с виду твари на худеньких ножках, которые противно клацают челюстями, издают свистящие звуки и считают своей главной задачей употребление человечины в пищу. Убить их трудно, спрятаться — тоже задача не из лёгких, так что одним выжившим приходится старательно избегать встречи с другими. На третьем плане маячат какие-то бандиты, но это Тури уже слегка перебарщивает. 

Лязгает колесо судьбы, и вот уже наша отважная девушка оказывается взаперти в перевёрнутом автомобиле, вокруг ночь и твари, а друзья-колонисты способны максимум на сеанс психологической помощи по рации — давай как-нибудь сама. Фильм, делая ещё один любопытный реверанс собственному названию, переходит в жанр survival (выживание), и глядеть бы нам на триумф воли и смекалки над силами зла до самых титров — но это было бы слишком просто и дорого одновременно.

Поэтому неугомонный Тури вплетает в и без того неординарное кино мелодраму — предельно банальную, про то, как сломанная жизнью Она встретила богатого, но премилого и сердечно-открытого Его, и вот уже наркомания и плохая компания отступают, а уютное гнёздышко с умилительной детской, наоборот, приближаются. Эту историю режиссёр разыгрывает в воспоминаниях Джулиет: мы понимаем, что и до того, как мир погрузился в хаос, ей пришлось на собственной шкуре узнать, что такое выживание.

К чести постановщика, это нагромождение ассоциаций и перекрёстных ссылок совершенно не раздражает при просмотре — так же как и нарочитое мыло, которым он снабжает флэшбэки. От случайной встречи на выставке картин Фрэнсиса Бэкона (героиня думает, что речь о беконе, зрители снисходительно хихикают) до переезда в собственный милый дом: ах, должны подумать мы, что ж ты, человечество, натворило, какую песню испортило. 

И действительно, в той реальности, которую нужно принимать за здесь и сейчас, с розовыми очками напряжёнка: открытый перелом, дефицит патронов, отсутствие подмоги и даже надежды на оную — получите-распишитесь. Джулиет раз за разом окунается в гостеприимные глубины памяти, зритель успевает и сам очароваться её избранником, которому, понимаете ли, претят все эти деньжищи, оставленные безвременно почившими родителями, а также связанные с ними светские рауты и путешествия.

Временные линии чередуются всё чаще и вскоре почти сплетаются в одну — потому что в прошлом доходит до предпосылок несчастья, приключившегося с человечеством. К тому времени идеальный мир, построенный Ими, тоже даёт трещину — и зрителю предлагают понаблюдать, в какую из стремительно разрастающихся пропастей предпочтут свалиться персонажи.

Не удержавшись от самого банального из всех возможных развития событий в концовке, режиссёр как бы благосклонно кивает зрителю: поверить не могу, что вы угадали, что сейчас случится. Не угадать при этом решительно невозможно.

И хотя когтистые длиннопалые руки монстра всё настойчивее тянутся к загнанной в угол героине в «настоящем», становится понятно, что в настоящей западне она оказалась гораздо раньше — и, вероятно, с этим печальным опытом шанс выжить в постапокалиптических условиях качественно повышается. Потери и уступки, оставшиеся позади, сделали из мягкотелой горожанки бойца, для которого слова «не сдаваться» — не пустой пафосный лозунг. 

Вопросы, над которыми размышляет автор «Выживших», выглядят гораздо правдоподобнее, чем ситуации, в которых оказывается Джулиет — что «вчера», что «сегодня». Героиня не то чтобы проповедует лозунг про «падали, но поднимались»: сначала её за шиворот тащит конкретный человек, затем она сражается уже по инерции — потому что сражаться, собственно, не за что. Не одной только экономией бюджета фильма обусловлен тот факт, что остальные выжившие люди в нём представляют из себя один-единственный голос в трубке радиотелефона, который, к тому же, способен дать лишь ложную надежду.

Даже у Безумного Макса, потерявшего всё, были какие-то привязанности в мире, сражённом ударом ядерного клинка. Те, кого Джулиет могла назвать близкими даже до Бедствия, в большинстве своём годились разве что для каторжных работ. Собратья по выживанию в изменившемся мире тоже не вызывают особых эмоций — главная героиня рискует жизнью, чтобы они продолжили своё существование, но не сказать, чтобы она делала это с неким энтузиазмом.

Тури разворачивает мысленную перспективу и мы видим, что камень, давным давно покатившийся с горы, вот-вот достигнет её подножия и разлетится на множество мелких кусочков. На фоне этого зрелища блекнет нарисованный фильмом нехитрый закат цивилизации. 

Не удержавшись от самого банального из всех возможных развития событий в концовке, режиссёр как бы благосклонно кивает зрителю: поверить не могу, что вы угадали, что сейчас случится. Не угадать при этом решительно невозможно: схематические ориентиры, которыми «Выжившие» снабжены в начале, во второй половине действия становятся кричащими билбордами, от которых уже никуда не деться ни героям, ни сидящим в зале людям.

Изначально враждебный мир, который не даёт никому забыть о совершённых ранее ошибках — более того, напоминает о них и тем, кто забыть и так не в силах — не очень-то и заслуживает того, чтобы раз за разом умирать в борьбе за право оставаться его частью. В конце концов, можно умереть за обратное — единожды. Так или иначе, всё сводится ко всеобщему молчанию: и судя по тому, как выглядит итог пребывания homo sapiens в роли венца творения, это справедливо.

Правда, право личности на выбор пути остаётся неизменным, в каких бы условиях этот выбор не приходилось делать. «Довольно странно, — думает зритель, выходя на воздух, — что я думаю об этом, ведь я ходил на фильм ужасов». Испугаться, в принципе, получилось. Только не монстров на тонких ножках, а бездны, в которую мы все так внимательно смотрим.