Мат не должен звучать от публичных людей в публичных пространствах. Это как сцена в театре.
   |
«С покоренных однажды небесных вершин по ступеням обугленным на землю сходим. Под прицельные залпы наветов и лжи мы уходим, уходим, уходим, уходим…». Мы несемся по Кабулу на расшатанном японском микроавтобусе под нетленные афганские шлягеры. За рулем Экром, аномально рыжий афганец с большим горбатым носом и неуемным желанием работать с россиянами.
— Октэбренкам бил, пионэром бил, потом камсамоль, — Забит смешно, на кавказский манер коверкает русские слова и, кажется, пытается наговориться ими сразу и вдоволь. Каждое произносит чуть ли не с упоением. — Советский Союз мнэ радной, точна гаварю.
«Вы русские?! — казалось, начальник панджшерской полиции увидел в этом некую закономерность, а потому был сдержан в выражении публичных эмоций. — А ведь мы хорошо с вами здесь воевали. Что ж, рады вас видеть. Только будьте осторожны!» С этого момента до самой усыпальницы Ахмада шах-Масуда нашу маленькую автоколонну сопровождал полицейский «форд», в кузове которого тряслись несколько автоматчиков.
В афганской столице остаются повышенные меры безопасности. Экспедиция амурчан прибыла в Кабул спустя сутки после нападения боевиков талибана. На первый взгляд город живет обычной жизнью — на улицах много людей и электрического света. Но в гостинице амурчан подвергли тщательному досмотру на предмет взрывчатки. Кроме того, во дворе отеля круглосуточно дежурит целая группа автоматчиков. Все остальное идет по плану.
