Такой, получается, неутешительный промежуточный итог. Возможно, это та самая дань, которую неизбежно платишь за счастье заниматься любимым делом, работать с интересными людьми, реально управлять некими процессами... "Учусь всю жизнь" Она урожденная амурская. Росла без отца (умер, когда ей было три). Школьница была примерная, причем тяготела к точным наукам. Посему для начала поступила в университет на физмат. Впрочем, как ни выцеливала по жизни, ни прикидывала и ни взвешивала, а "мушку сбило" ей телевидение. Она пришла на Райчихинскую телестудию из художественной самодеятельности совсем еще девчонкой. В ее окружении тогда была продвинутая молодежь из центра Союза - москвичи, ленинградцы. Эта среда ее и формировала. Физмат оставлен, она пробует себя на истфаке там же, в Дальневосточном университете, и даже почти заканчивает его. Да только ей это опять же не интересно. Телевидение!!! Она стажируется на Ленинградской телестудии, получает диплом режиссера. Телевидение - бесконечная череда рождений всевозможных сюжетов, процесс захватывающий. И продолжает учиться на отделении режиссуры. Диплом Хабаровского института культуры, кажется, то, что надо. В 25 она - завотделом культуры Райчихинского исполкома. А в 1975 году ее направили на БАМ. Там она заработала звание заслуженного работника культуры России, две медали и орден Дружбы. Впрочем, на вопрос, достигла ли она в жизни чего-то выдающегося, отвечает сдержанно или даже иронично. Возможно, прояви она большую настойчивость, поучаствуй в известных играх - могла бы добиться большего. Но тогда это была бы уже не она. Как сложилось, так и сложилось. Камень в гору жизни Татьяна Федоровна поднимала сама: рассчитывать на чью-либо помощь просто не привыкла. А потом - дети... Они тоже, в известном смысле, формируют обстоятельства. Так что первый вопрос Татьяне Бединой как раз "про обстоятельства". - Татьяна Федоровна, жизнь научила вас принимать прагматичные решения? - Скорее - нет, чем да. От собственной натуры никуда ведь не денешься. Отсюда, к примеру, решение добровольно уйти в отставку с государственной службы, которой отдала 27 лет. А ведь работа в театре, прямо скажем, не сахар, хотя дело на редкость интересное, живое. - Знаю, что многие "видели вас" начальником управления. Однако не сложилось. Нет разочарования? - Будучи чиновником от культуры, я не однажды исполняла обязанности начальника управления. Работа эта трудная, требует большой самоотдачи, но вместе с тем она мне вполне понятна. Но ведь в одну реку дважды не войдешь. - Жизнь наши взгляды корректирует. Что теперь вы сделали бы иначе, а за что себя тихонечко, чтоб никто не знал, подхваливаете? - За то, что оставалась сама собой, хотя ошибок наделала немало. Или вот еще что. Училась в аспирантуре, готовила диссертационную работу и вдруг стала перед выбором - аспирантура или ребенок. - И... - Моей "аспирантуре" сейчас 27 лет. Я подарила ей жизнь, она подарила мне внука, и вместе мы счастливы. Каким бы ученым я стала - неизвестно. Поскольку по самоощущению я, скорее, исполнитель, чем теоретик. В любом случае, полагаю, что тот ангел-хранитель, что ведет меня по жизни, помог сделать правильный выбор. Таких комплексов, от которых человек подъедает себя изнутри, сам себя сжигает, у меня нет. По-крупному, пожалуй, я не жалею ни о чем. И другое. Видать, планида нашей женщины такова: сочетать не сочетаемое в принципе - семью и ответственную работу. Может, жестче сконцентрируйся на работе - так и достигла б большего. Но и не уверена, что стала бы ближе к женскому счастью. "Трудно сейчас "культурному чиновнику" - Вы сами-то считаете себя человеком амбициозным? - Да, пожалуй. Мне всегда хочется сделать больше. Между тем толкотня в борьбе за руководящее кресло, бодания за место под солнцем - это, пожалуйста, без меня. ...Сейчас в культуре много новых людей с собственным видением и пониманием ситуации. Но поскольку я давно работаю в этой системе, наверное, у меня сложился некий имидж. Даже не мой родненький, а имидж театрального функционера, управленца, имидж, который культивируется безотносительно, как бы сам собой. Он так или иначе работает на дело, мне открываются многие двери. Но этот имидж - вроде копилки, куда опускают монетки все, с кем я работаю в коллективе. Мне поручено присматривать за этой копилкой, разумно расходовать этот ресурс, без толку не суетиться, не размениваться по мелочам и делать для людей сколь возможно больше. За то с меня и спрашивают. Вот этот ресурс-имидж коллектива, да опыт и умение вовремя и как надо выправить бумагу (таких бумаг - килограммы!), да способность толково объясниться с людьми, убедить, что твоя проблема важнейшая, и еще многое-многое вкупе позволяют вести дело достойно. Признаюсь, не завидую теперешним управленцам. Все-таки я работала в этой системе долго и знала времена, когда финансирование было отлажено прекрасно, хотя и считалось остаточным. - Однако вернемся на грешную землю. Вы знакомы с тем, как работают театральные коллективы, скажем, в соседних регионах? - Возьмем Читу, областной театр. Мы знакомы с этим коллективом хорошо. Поверьте, Читинский драматический ничуть не лучше нашего хотя бы с точки зрения творческих достижений. Но вот на прошлой неделе я поговорила со своим коллегой. И когда он назвал мне контрольные цифры финансирования (вдвое больше!), признаюсь, несколько дней ходила с испорченным настроением. Между тем у нас ведь одна штатная структура, те же нормативные документы. Но ему ежегодно пять миллионов дают только на гастроли и на постановки. Что тут скажешь?! Мы же сорок процентов средств на обеспечение творческого процесса зарабатываем сами. Работаем очень плотно и серьезно. Но оттого не становимся богаче. Поддержка из бюджета области недостаточна. А город не помогает вовсе, хотя работаем в основном для жителей областного центра. У нас нет доплат творческому составу, каковые есть во всех территориях. Разумеется, я обращалась с письмами во власть, отвечают: средств нет. Все-таки, полагаю, наш театр да филармония - это профессиональная элита области, это планка, взять которую стремится каждый. Не будет "маяков" - не будет и общего профессионального роста. Когда в прошлом году принимали закон о социальных гарантиях для работников сферы культуры, справедливо включили в перечень работников библиотек, музеев, клубов... Только профессиональные коллективы забыли. Как так получилось, задаю вопрос. Отвечают: вы и так неплохо живете. Конечно, за профессионализм наши актеры имеют надбавки. Если актер плотно работает, все время занят в репертуаре, приносит театру не только славу, но и дивиденд материальный, то человека поощряем. Людей надо держать. У нас сейчас очень хорошая сбалансированная труппа. Разбазарить это достояние нельзя, поскольку тогда все обрушится. "Пришла на пепелище" Что такое разруха, Татьяна Бедина знает не понаслышке. Она пришла в театр, когда Амурский драматический занимал здание бывшего райкома партии. Не было технических цехов, в труппе отчаяние, разброд и шатание, люди нешуточно закалились во внутренних борениях, жаждут кровушки, готовы "схарчить" любого. И это понятно - полгода без зарплаты. Градус нетерпимости и раздражительности поднялся выше критической точки. Как тут повернуть коллектив к созиданию? Хорошим ходом в пользу мобилизации коллектива стало возвращение в историческое здание театра. Строили планы: "Вот вернемся в родной дом - и все у нас наладится". Вернулись. В здании еще продолжался ремонт, строители ругались. Но актеры - заслуженные и народные - уже мели полы, мыли, чистили. Главное - дома! "Директор - и швец, и жнец..." Наверное, руководители театральных учреждений должны обладать многими деловыми качествами. Само "многоукладное хозяйство" требует универсализма. Без всякой скидки на то, что ты женщина, одинаково хорошо надо разбираться и в железках, и в дереве, и в творческом процессе. Для того хотя бы, чтоб тебя не обманывали. Бедина говорит: в цехах у нас работают мастера с золотыми по самые плечи руками. И все же... Другое главное: директор театра сегодня - менеджер, формирует репертуар. А тут, как говорится, все время надо держать нос по ветру. Важен профессиональный рост труппы, он проверяется работой с классикой. Но и касса театра при этом не должна быть пуста. Одно дело - "Васса Железнова", другое - "Лев Гурыч Синичкин". Это нешуточная счетная работа - следить за балансом интересов. И все-таки позволю себе думать, что наиболее трудоемкая работа - с творческим составом. А посему вопрос Татьяне Федоровне: - Сколько режиссеров, сколько директоров театра - столько и мнений. Как работать с актерами, как выстраивать линию поведения. Каков рецепт от Татьяны Бединой? - Кто бы что ни говорил, актеров надо любить. Да, этих самых, что порой сами себя уничтожают, сжигают заживо, которые недовольны жизнью, партнерами, ролью, режиссером, директором. Хотя последнее - вроде само собой, непреложно, как смена дня и ночи. Кто-то недоволен, что нянчусь, стараюсь лелеять и холить актеров. Но ведь каждый из них - целая планета! А если не любить их, то не вынесешь этого общения физически. И так порой подступает отчаяние. Ведь, казалось бы, делаешь для человека все, что в твоих силах, а в ответ летят стрелы недовольства. Актеры - очень амбициозные, ранимые, высшей нервной организации люди. А не будь они таковыми, разве смогли бы они ощущать себя талантами и нести свет зрительному залу? С холодным носом зрителя не разогреешь, не проймешь до глубины души. Иной раз в сердцах бросят реплику: мол, тут нас не любят. Но я же не любовница, я директор. Так что давайте будем договариваться исходя из этой данности. При всем при том, в творческом процессе с людьми "через колено" нельзя ни в коем случае. Да и бесполезно. Интервью наоборот - Нарушим традицию, Татьяна Федоровна, задайте мне три вопроса, как человеку, стремящемуся хоть отчасти понять - что есть театр. - Хорошо. Вопрос первый. Театральный коллектив - как десять пальцев на руке: здесь творцы, рядом административный персонал, здесь производственные цехи и службы. Какие "пальцы" важнее? - На руке все главные. Но есть еще лицо театра - актеры. - Тут мы одинаково мыслим. Однако иногда на профкоме мне говорят, что, мол, вечно у вас двойной стандарт: актерам - все, а остальным - оставшееся. Как ответить? Все-таки в театр зритель приходит не на Татьяну Бедину или на мастеровитого Юрия Янковского, а на Татьяну Телегину, Владимира Матвеева, Роберта Салахова и других из того же ряда. Не будет декораций, все равно спектакль состоится, поскольку есть актеры. Вопрос второй. Если на испытанной классике зал не полон - это трагедия или разумней относиться к этому философски? - Зал должен быть заполнен. Иначе театр умрет. От обиды. - Теперь последний вопрос. Надо ли зрителя в театр загонять, чтобы заполнить зал на спектакли "тяжелые" для восприятия, если этот зритель на дух не принимает такое зрелище? - Наверное, у вас самой нет ответа на этот вопрос. - Я его ищу. "Наш зритель - разный" - Когда на спектакле "Воробышек", как раз непростом для восприятия, - рассуждает Татьяна Бедина, - заполнен только партер, я продолжаю думать, что все-таки ЭТО ставить надо. Но под спудом держу в голове и вопрос о кассе. И тут же мысль другая - пусть зал не полон, но пришел-то зритель "неорганизованный", которого мы очень любим. Хотя я - и за организованного зрителя тоже. Ведь если, скажем, привел классный руководитель своих детей, обязательно в ребячьей голове "откроется глаз", а потом и сформируется потребность ходить в театр. Но когда в зале неорганизованный зритель - по установившейся тишине, по коллективному сопереживанию героям на сцене, по ауре, по единению, по общему дыханию, - я ощущаю, насколько это все нужно людям! Так я уговариваю себя. Хотя наши знают прекрасно, что имиджу театра неполный зал вредит больше всего. Скажем, сидит в зале две сотни человек и каждый прикидывает: вот, мол, я приперся, а сто человек воздержались. Пожалуй, что-то тут не так... Порой жизнь диктует. Скажем, после спектакля, век которого заведомо недолог, я приглашаю режиссера поставить "кассовый" спектакль. Нередко приходится рисковать. К примеру, как не дать возможность реализоваться драматургу (иначе никогда у нас не будет своих драматургов), режиссеру. Пусть этим проектам не прожить долго, но на этой удобренной почве люди в будущем, возможно, смогут добиться большего. А не дать шанс - так ничего и не будет. Люди, в жизни и в творчестве не реализовавшиеся, не имеющие будущего, - самые ущербные и страшные люди. Вот сейчас срочно надо сделать крепкий детский спектакль - и мы делаем "Флинта". Опять же срочно нужен новый кассовый спектакль, на который пойдет всякий зритель. "Всякий" - это термин. То есть такой зритель, которому сегодня просто нечего делать и по наитию он забрел в театр. Посмотрел спектакль, прикинул: "любопытно". В следующий раз он предложит своей компании не водку (по обыкновению) пить, а сходить в театр. Да, фабула спектакля проста, как рублевая монета. Но играют-то мастера. А затем ставим спектакль жестче, который требует от зрителя душевной работы. И он придет с друзьями снова. Если говорить о политике, то вот она - политика. - Ваш зритель, какой он? - У нас потрясающий, благодарный, талантливый, деликатный, терпимый зритель! - Друзья театра - кто они? - Есть друзья и помощники. Это довольно крепкий круг друзей. Мы не стремимся искусственно и чрезмерно его расширять, поскольку друзей много не бывает. Те, кто "подсел" на театр, как на иглу, это наши до веку. А мы - их. Да, я могу к ним обратиться в трудную минуту. Правда, стараюсь на теплых отношениях не спекулировать. Мы ведь и сами - единица самодостаточная, не побираемся в принципе. Закадычный наш друг Владимир Иванович Батаев иногда, скажем, позвонит, спросит: чего, мол, призывов от вас никаких нет? А потом станет развивать тему: мол, прямо и не знаю, нужна вам корзина цветов или не очень. Может, чего "посущественней"? Я отвечаю: мне-то, конечно, чего б посущественней - скажем, моток проволоки, да побольше. А вот артисты с удовольствием принимают цветы, везут их домой и счастливы, как дети. Приятно, так пристрастился, что никогда не пустует ложа в зале, которую "Амурснабсбыт" арендует несколько лет. Что дает театр? Возможность выплеснуть эмоции, без нудного навязывания получить ответы на некоторые жизненные вопросы. Теплые, проверенные годами отношения у нас и с Владимиром Михайловичем Денисенко. Я могла бы назвать очень многих верных наших друзей. И мы стараемся, чтобы наши отношения не были улицей с односторонним движением. Чем можем, помогаем этим замечательным людям. И всегда рады помочь. Чем? Где театральные таланты - там праздник. Мы несем праздник. В заключение задам еще один вопрос: а любите ли вы театр, как люблю его я?

Возрастная категория материалов: 18+