Вячеслав же продолжает работать с "трудными" детьми. В этом смысле человек он убежденный и лучшей доли (если такая оценка имеет место быть вообще) для себя не желает. Вячеслав Николаевич говорит, что в службе не разочарован нисколько, а уйти, бросить подростков - это сродни предательству. Хлеб милицейский и так не из легких. А тут "главные в жизни люди", выходит, даже не семья - жена и дочка, а дети и подростки от 7 до 18 лет. Им изо дня в день отдается большая часть времени. Правонарушений среди этих ребят в районе хоть и не становится больше, но числом бродяги да попрошайки прибывают. Их словно ударом мутной волны нашего смутного времени выбрасывает на берег десятками. Кто их подберет, кто за них ответит? Получается, без человека в милицейских погонах не обойтись. ...В кабинет к Вячеславу Николаевичу пришла "делегация" вместе с мальчишкой. Знакомимся: Костя Мелехов. Состоял на учете как ранее судимый за кражу и грабеж. Сейчас ему 17. Представители общественности и отец уверены, что парень перековался. Но Расщепкин, переговорив с подопечным, счастьем не светится. Однако мальчишке надо дать шанс - пусть начнет жизнь с чистого листа. Если ему дано, позже сам поймет, где был не прав. А благодарности майору не надо. Служба такая... На том и расстались. - Да, тревога остается, - словно бы угадав мой очередной вопрос, соглашается Расщепкин. - Несколько лет подряд мы Костю контролировали, старались глаз с него не спускать. Набегались за ним и мы, и его отец. Я бы парнишку даже перекрестил вослед, но как человек, так сказать, заземленный, на человеческий разум больше уповаю. "Прежде догляду за детьми было больше, - рассуждает Вячеслав Николаевич. - Кому помешали детские и юношеские организации с уставом, предписывающим добросовестно учиться, трудиться, идти на выручку товарищу? Хваленая "свобода самовыражения" обернулась для сотен ребятишек свободой бродяжничать, попрошайничать, постепенно опускаясь до воровства и участия в наркоделах. Еще пару десятков лет назад на битву за ребенка вставали многие взрослые. Теперь - только школа, которая у нас все более женская, да ПДН. И все. Военкомат теперь берет только "готовый материал". - Вячеслав Николаевич, для подростка в глуши наверняка искушений меньше. Или я не прав? - Как раз в удаленных селах много неблагополучных семей. У родителей нет работы, значит, нет денег, не во что одеть, нечем накормить детей. Мои коллеги все время вывешивают по организациям районного центра объявления, чтобы несли люди одежду, обувь, оставшиеся после выросших детей. Мы в ПДН вроде перевалки. Вчера, к примеру, передал очередную коробку с детскими вещами в отдел соцзащиты. Ведь порой привозят ребенка из села, чтобы в интернат отправить, а одет он не по сезону. Отправь раздетым, так год будет потом не по себе, что голым пацана спровадил. Конечно, есть соцзащита. Но при нынешней реальности ей одной с ситуацией не совладать. Летом в селах дети еще как-то общаются со сверстниками. А зима закрывает их в четырех стенах, поскольку одеться ребенку не во что. И до школы ли ему? Если к тому же на учебу надо ехать в соседнее село... Поэтому дети вырастают психически ущербными, обозленными, готовыми идти на крайности. Это сегодня примета времени. - Вы уже изрядно поддали существующей действительности. Но, может, вы идеализируете прошлое, в котором тоже всякого бывало. И в тюрьмах у нас сидело до трех миллионов, а по некоторым данным, и до пяти... - Ничего не идеализирую. Я тоже учился в школе, но в обносках не ходил. Потом бесплатно получил образование в институте. А поскольку неплохо учился, то мог выбирать дорогу по своему разумению. Когда призвали на срочную в морскую пехоту, меня одели в добротную форму, дали надежный парашют. Между прочим, меня оскорбляет, что сегодня "морпехов" - гордость российской армии - одевают не в черное, как прежде, а в камуфляж. Это пример того, как запросто в родном отечестве "уступают обстоятельствам". И это тоже примета времени. На десантных кораблях мы ходили в дальние трансконтинентальные походы, мир посмотрели. И гордились своей Родиной. А какой выбор у моих подопечных? Да, у нас много умненьких ребятишек, которые учатся и наверняка достигнут в жизни какого-то успеха. Но все больше детей, у которых в жизни никакого шанса - одна безнадега. Вот это трагедия. Поэтому вижу свою миссию в том, чтобы дать этим отверженным жизнью хоть какой-то шанс. И когда выходит по-моему - я счастлив. Однако маловато счастья. У меня все по жизни нормально: семья и ребенок более-менее обеспечены, но рядом люди бедствуют, хотя не больные, не инвалиды, а здоровые люди, которые в принципе могут и даже обязаны посадить огород, кормить семью трудом на подворье. В селе можно жить достойно. Зачастую, смотришь, даже матери-одиночки изо всех сил "бодаются" с обстоятельствами, и дети у них ухожены, и сами опрятны, не теряют человеческого лица. Иному "страждущему" отдаешь собранную у сердобольных граждан одежку и раз, и два, и пять, а все без толку. Они вчерашнее новое грязным побросали в углы, переоделись в сегодняшнее новое и снова ждут помощи. Плохо, что люди отвыкают трудиться. А пособия, выплаты на детей пропиваются. - Вы вместе с коллегами работаете в основном с людьми, оказавшимися "на дне". Скажите, как сохранить в себе человеческое, когда ежедневно сталкиваешься с люмпенами? Может, глушить "народным средством"? - Проблема есть. Случается - сорвешься, накричишь, попсихуешь. Потом ночь не спишь под впечатлением от увиденного, прикидываешь и так, и эдак: как вырвать ребенка из кошмара "семьи". Что касается алкоголя... Для кого-то это выход. Но мне он не помогает. Этим тоску не заглушишь. Только нервную систему раскачаешь, и тогда детей становится еще жальче. Так что лучше на все смотреть трезвыми глазами. Отчаяние приходит еще и потому, что в нормальных семьях обычно один-два ребенка. В неблагополучных - по пять-шесть. "Чем больше рожу, тем от государства больше благ", - рассуждают такие мамаши. А рожают детей неполноценных, которые сейчас (а потом в еще большей степени) - что петля на шее у государства. Их должны будут обеспечивать здоровые люди, которые в этой стране останутся в меньшинстве. Приметы того, что развитие пойдет по такому варианту, уже очевидны. На призывной комиссии оказывается, что служить некому. Кто по здоровью не проходит, а у другого, смотришь, образование три класса и коридор. Как после войны. - Хуже, когда дети преступают закон по-серьезному... - Вот Женя Потомов, 17 лет. Сейчас сидит. В 16 на пару с ровесником убил человека. У матери один. И мать по жизни одна. Мальчишка яркой внешности, симпатичный. Но стал выпивать, баловаться "дурилой", попал в компанию. "Пасли" мы его всем отделом, тревога не оставляла. Понимали, что парень где-то неминуемо сорвется. И вот случилось. Получил нешуточный срок. Кого винить, в чем тут дело? Может, гены? Ведь отец его судим, и не однажды. Но порядок вещей таков, что виним себя. Поскольку убийство, совершенное малолеткой, это ЧП для отдела. Нас за недогляд "нагружают" по полной и начальство, и общественность: мол, офицер, был обязан предусмотреть, и прочая, прочая. Хотя в карточке записям о контроле за пацаном тесно. Что делать, есть у нас несколько ребят, за которыми необходим двойной-тройной догляд. Этих наблюдаем все время, без выходных и праздников. Впрочем, бывает, что получаешь от работы и удовлетворение, заключает майор Расщепкин. Свежий пример - Саша Устинов. Сложный был подросток, не проще того же Женьки Потомова. Родители - пьянь, в семье шестеро детей, а Сашка отчаянный, набегались за ним. На три года даже пришлось отправить в Юхтинскую спецшколу. Но отслужил парень срочную, теперь оформляется прапорщиком, отправляется учиться. Получается, сообща вытащили парня - удалось! ...В заключение реплика по поводу. В 2005 году исполнится 80 лет со дня образования службы по делам несовершеннолетних. Однако, как я заметил по Серышевскому райотделу, служба эта оснащена ничуть не лучше, чем при "железном Феликсе" - без транспорта, без компьютера. Офицер этой службы так же, как и 80 лет назад, на свой страх и риск идет в неблагополучную семью, на перехват малолетнего преступника, который иной раз еще отчаяннее, чем взрослый. И работают в этой службе, как правило, женщины. Милые и добрые. Исключения редки, чтобы был в ПДН человек типа майора Расщепкина. В этом смысле серышевской милиции повезло. Ведь у мужика иной ресурс. Особенно если это мужик с характером, со стержнем.

Возрастная категория материалов: 18+