С тех пор как в далеком детстве учился в музыкальной школе, не могу спокойно пройти мимо подобного заведения. Побывать здесь решил еще потому, что директором школы работает (как я недавно узнал) мой старый знакомый, товарищ по институту, баянист и трубач Евгений Писаренко. Влюбился в свою... профессию Я завидую ему. Годы прошли, а он не изменился. Точнее, почти не изменился. Стройный, энергичный, порывистый в движениях - прямо юноша. Вот только седина заметно вкралась в волосы. - Ты знаешь, - говорит он, - никуда больше не хочу! Прикипел я к этому месту. Не про директорское кресло говорю, ничего в нем хорошего нет - одни хлопоты да нелюбовь подчиненных. Я про свою профессию - музыканта. Другую не хочу, влюбился в нее, можно сказать, до беспамятства. Конечно, когда советская власть рухнула и жить стало в тысячу раз тяжелей, многие коллеги ушли из училища. Одни в ПТУ, стали мастерами производственного обучения, кто-то стал «таксовать», кто-то ушел в милицию. Мне, кстати, тоже предлагали надеть погоны - отказался. В директорском кабинете Писаренко несколько баянов. Один тщательно прикрыт отрезком бархата. Подхожу, приподнимаю материю, чем вызываю некоторое неудовольствие маэстро. Я понимаю - ступил не на свою территорию. Но чувство любопытства побеждает: несколько секунд рассматриваю музыкальный инструмент, затем опять аккуратно зачехляю и возвращаюсь на место, к своему блокноту. Евгений сразу же успокаивается; ему явно понравилось, как я заботливо укрыл от пыли его любимчика. - Представляешь, баян у меня четырнадцать лет, а как новый! - Наверное, так же какой-нибудь «новорусский» стал бы нахваливать свой «Мерседес». - Другого такого просто нет в природе! Сделан на заказ. Один мастер внутренности изготовил, другой - настраивал. Называется баян «Ясная поляна». Тульского производства. Считается концертным. Выборный, цельнопланочный... Я сам за ним ездил. Его по почте пересылать нельзя. Очень нежный и очень дорогой инструмент. Если бы училище не приобрело его тогда, в 89-м году, сейчас бы даже и мечтать не пришлось. В коммунистические времена, он стоил 1700 рублей. А сейчас - с ума сойти! - сто двадцать тысяч! - Но ты понимаешь, - от спокойного Писаренко мало что осталось. В голосе зазвенели металлические нотки. - Другое меня беспокоит. Дело даже не в цене на баян. Молодежь сегодня не интересуется народной музыкой. Вот в чем трагедия! Если еще десять лет назад на занятия по баяну, аккордеону ходило 150 человек, то теперь 20... Мы буквально молимся на них, боимся сделать замечание. Обидится ученик и больше не придет. Часы у преподавателя уменьшатся, снизится зарплата. Она и так маленькая. К тому же задержки с выплатой начались. Мне надо учебным процессом заниматься, а я бегаю к властям с протянутой рукой... Таких профессионалов, как у нас, осталось очень мало. Задавит музыкантов безденежье, распадется училище, кто будет учить детей азам культуры? Все пойдем на рынок торговать, заботиться о тряпках и жратве. А душа? Что делать с душой? Или она уже больше не нужна? - Да, полвека назад, - вздыхает директор, - все было по-другому. Для детей и взрослых, для армии и гражданки Евгению было пять лет, когда он впервые услышал гармошку. Лишними деньгами семья не располагала, пятеро детей - не шутка, однако, слыша настойчивые просьбы среднего сына, родители постарались - на шестилетие получил Женя желанный инструмент. А как научиться играть? Жили-то не в городе, а у черта на куличках, в экспедиции. Отец-геолог разведывал месторождение урана. (Тогда, правда, Женя об этом не знал. Государственная тайна.) Но гармошка была настолько популярна в народе, что музыкант обязательно находился и в столь маленькой компании. На каком-нибудь юбилее или празднике играет взрослый гармонист, а мальчонка рядом пристраивается, глаз не отводит от движений пальцев по кнопочкам левой и правой клавиатуры. По нескольку часов ежедневно занимался Женя инструментом и научился владеть им так, что взрослые удивлялись и поднимали вверх большой палец. Женю заприметили в школе, пригласили играть на утренниках и концертах. На гулянках у взрослых он также пользовался большим спросом. В 1961 году в двенадцать лет решил заняться баяном. Тут уже у родителей не было сомнения: поднатужились и приобрели баян. И снова - никаких учителей! Обучался по самоучителю, самостоятельно разобрался в нотах. Писаренко как тогда, так и сейчас, с удовольствием играет «на слух». С ходу подбирает мелодию, чувствует гармонический лад, даже если музыка незнакомая. После школы Женя поступил в ближнее от Облучья, где тогда жил, Биробиджанское культурно-просветительное училище. Окончил отделение духовых инструментов, не забывал, конечно, о баяне. После службы в армии без всяких раздумий поступил вначале в Хабаровский институт культуры на оркестровое дирижирование, а затем, оказавшись в Амурской области, - в Благовещенское музыкальное училище. - Меня приглашали остаться в Хабаровске, - вспоминает Евгений, - железно обещали дать квартиру через три года. Но я был молодой, горячий, нетерпеливый. Отказался в пользу приятеля. А теперь тот живет в превосходной девятиэтажке в самом центре города. Еще звали в поселок Ягодное Магаданской области. В те времена там зашибали очень длинные рубли. Но и холода там были жуткие... Остановил свой выбор на Приморье, отработал в Находке в музыкальной школе два года. По совместительству аккомпанировал народному танцевальному коллективу «Чайка» во Дворце культуры моряков. Однако и там вопрос с квартирой стоял ребром. Предлагали устроиться во Владивостоке, но в общежитии. Последний раз выходили с этим предложением буквально пять лет назад, уже две комнаты предлагали в секции, но снова отказался. Успел к этому времени прикипеть к Приамурью, к Свободному, к родине жены. Познакомился с Валентиной еще в институте. Увидел ее на втором курсе в танцевальном зале и подумал: «Эта хореографичка явно по мне». Кстати, танцевала она лучше всех. Гордая такая ходила! Но и он был парень не промах. Для него вообще чем сложнее цель, тем интересней. В институте все трудовые семестры Евгений ездил работать в строительные отряды. Во-первых, солидная материальная подпитка, а во-вторых, хорошая школа жизни, возможность научиться еще какой-нибудь специальности. Именно там освоил столярное дело. Теперь для него не проблема отремонтировать самому музыкальный инструмент. Занимается и настройкой. - Что такое отпуск, не знаю, -грустно улыбается Евгений, - все дни тружусь... Конечно, иногда выбираюсь на рыбалку или по грибы, но в последнее время все реже и реже. Извини, что я не о высоком. Но денег нужно все больше и больше. Для детей в первую очередь. Не оттого, что у них запредельные аппетиты, а потому что инфляция... Не случилось главного Писаренко показывает толстенную папку с невероятным количеством грамот и дипломов. Более четверти века он участвует в культурной жизни Свободного. Пока не распался завод «Автозапчасть», Евгений был музыкальным руководителем хора этого предприятия. Вместе с ним в течение десяти лет объездил практически весь Дальний Восток. - Мы - лауреаты многих областных конкурсов, - с гордостью заявляет Писаренко, - и даже дипломанты Всесоюзного телевизионного фестиваля, посвященного 40-летию Победы. По Центральному телевидению показывали четыре наших номера. Свободненская школа искусств считается в Амурской области одной из лучших. Трижды проводился фестиваль «Новые имена на Амуре», и все три раза мы были лауреатами. - Чужих детей призываешь заниматься искусством, - спрашиваю я музыканта, - а собственных убедил в этом? - Дочь - нет, а вот сын окончил Дальневосточную академию искусств. - Все ли тебе удалось сделать, о чем мечтал? - Нет, конечно. Даже в рамках школы не все задумки удается реализовать в жизнь. Раньше уповал на сознательность педагогов. А сейчас порой прошу их заняться общественной работой и слышу в ответ: «Нам за это не платят». Случаются конфликты. В сущности, все общество изменилось, все приоритеты, ценности. Я, например, горжусь тем, что наша школа искусств единственная в области, имеющая сразу двух заслуженных работников культуры -Шацкого и Распопова, но не уверен, что множество горожан будет в этом солидарно со мной. Особенно молодежь. Наша беседа окончательно распалила моего старого приятеля. Писаренко быстро ходит по кабинету, бурно жестикулирует и громко говорит. Чеканит каждое слово. - В моей жизни сегодня не случилось самого главного. Я всегда хотел чувствовать себя не изгоем, а нужным для страны, являться ее полноправным представителем. Иметь уверенность в жизни... Если закроют школу, я не боюсь, применение себе найду, хотя бы в той же столярке. И все-таки... Музыка - это единственное, что я могу делать по-настоящему профессионально. Положено верить, что все образуется. Ну, что ж, сделаю вид, что я верю в скорое улучшение нашей жизни... Как бы там ни было - музыка все равно будет существовать. Я уверен в этом!

Возрастная категория материалов: 18+