Из восьми пьес Ивана Шестака две видела столица

Из северного Казахстана перевелся в «Ангарскстрой». За его спиной две ГЭС - Усть-Илимская и Братская. Друзья-братчане одними из первых поехали на Дальний Восток прокладывать магистраль, звали Ивана. Он к этому времени занялся вплотную журналистикой, работал ответственным секретарем в газете. Написал письмо в Амурский обком КПСС: «Такая стройка не может обойтись без газеты. Хочу предложить свои услуги в ее создании». Через некоторое время - звонок из Благовещенска: «Мы вас ждем в Тынде 14 сентября». Еще не зная итогов собеседования, рассчитался на работе, собрал вещи - и на самолет. 5 октября 1974 года вышел первый номер газеты «Байкало-Амурская магистраль». Шестак в качестве редактора дал объявление: «Всем, кто пробует себя в поэзии, прошу собраться сегодня в 17.00 в учебном комбинате». Пришли пять человек - ребята из отряда «Московский комсомолец». Пообщались, почитали стихи, договорились о следующей встрече. - Были, помню, - Боря Борисов, Саша Чебиков, Миша Иконников, Надя Пузыревская и Тамара Шульга, - вспоминает Иван Михайлович. - О Томе я уже слышал. Ее тетя рассказала, что племянница пишет стихи, но никому не показывает. Я вытребовал у скромняги записную книжку со стихами, прочел от корочки до корочки и поднял большой палец вверх. Начали судить-рядить: именовать поэтическое сообщество литературным объединением или студией? Ребятам понравилось второе. Над названием студии головы тоже долго не ломали. Звено - это часть дороги, символ БАМа. Шестак попросил начальство: поставили вагончик. В одной половине жил сам, другая была рабочая - стало быть, редакция. Подбросят дрова студийцы - сразу теплее. Начнут обсуждать написанное, критиковать друг друга - еще жарче становится. На счастье творческой группы, на БАМ приехал член Союза писателей СССР Олег Головко, который не только стихи писал, а руководил отделом энергетики и связи дирекции строительства магистрали. Сам был большой, высокий, шумный. Единодушно выбрали его руководителем студии. Теперь уже собирались у Головко в «бочке», где вся мебель - четыре кровати и печка. На это внимания не обращали. Работа кипела по-настоящему. Вели протоколы собраний, читали стихи. К первой пятерке поэтов потянулись другие. До двух десятков студийцев собиралось порой. Шестаку иметь рядом таких увлеченных ребят было в удовольствие. Сам подпитывался от них энергией и им давал возможность выйти в свет. Известно: нельзя долго «писать в стол» - умирает инициатива, гаснет поэтическая свеча. А страницы бамовской газеты всегда были открыты для настоящего творчества. Сам Иван Михайлович тоже не тратил времени зря. Помимо редакторской работы, трудился и на собственном писательском поприще. Как драматург прославился не только на БАМе. Его пьесы поставили Амурский и Читинский драматические театры. Когда театры гастролировали в столице, москвичи видели пьесу Шестака «Обход» в театре Ленинского комсомола, а «Запас прочности» - на сцене МХАТа. Написал восемь пьес. Но тут наступила так называемая перестройка. - Рабочая тема оказалась не нужна, - вздыхает Шестак. - Героями произведений стали бандиты, наркоманы и проститутки. Литературная студия «Звено» тоже прекратила свое существование. Многие уехали, а те, кто остался, пошли своим путем. Необходимость тесных контактов исчезла. Но наша студия существовала не зря. Большинство ее членов состоялись как личности. Жанна Ржевская, Александр Симаков, Владимир Мальков - много имен, всех не перечислить. Современным молодым поэтам не хватает самоотдачи, работоспособности. Спрашиваю начинающего: «Сколько раз ты переписал свое стихотворение?» - «Один», -отвечает. «И ты думаешь, что уже получилось произведение? - удивляюсь я. - Перепиши еще раз пятнадцать и с новыми вариантами приходи через неделю». Смотрит на меня в недоумении... Недавно Иван Шестак удостоен звания почетного гражданина Тынды. Его почитатели, наверное, могли бы придумать для него своеобразную медаль «Отец литературной студии «Звено»...