Вот уже несколько лет майор в запасе Николай Степанович Воробьев помогает восстановить права тем, кто когда-то защитил нашу Родину от врага, но о ком страна из-за чиновников благополучно забыла. Ветряные мельницы Николая Воробьева Как-то разговорившись с соседом Николаем Моисеевичем Данько, Воробьев узнал, что ветеран, майор в отставке, получает гражданскую пенсию. Человек, участвовавший в обороне Москвы, командир роты, имевший тяжелое ранение, не знал, что ему положена военная пенсия. Еще в советское время он был уволен из армии за «аморальное поведение»: женатый советский офицер позволил себе влюбиться и обзавестись новой семьей. Такой «грех» тогда не прощался. Время шло. Давно были восстановлены права таких «нарушителей», как Николай Моисеевич. Но чиновники о ветеране, его заслугах вспоминать не торопились. Николаю Воробьеву понадобилось около трех месяцев, чтобы восстановить справедливость. В военкомате только развели руками: «Извините, это наше упущение». Чего стоило оно старому солдату, инвалиду второй группы, получавшему до 1998 года мизерную гражданскую пенсию, нетрудно догадаться. Все даты, адреса запросов и ответов, связанных с поисками правды о героическом прошлом соседа, Николай Степанович отмечал в обыкновенной ученической тетрадке. К порядку он привык за долгие годы службы в армии. Вскоре в тетрадке появились новые записи. Теперь Воробьев пытался помочь Ульяне Викторовне Запунной, жительнице далекого села Албазинка, что в Завитинском районе. О ее проблеме он узнал из статьи в «Амурской правде». «Есть у нас бабушка, - рассказывала глава администрации Л. Уварова, - за которую обидно до слез: она воевала, но доказать этого не может». Николай Воробьев начал поиск. Тридцать семь (!) запросов отправил он в различные инстанции. Дошел до приемной Президента РФ. Многие ответы были отрицательные. Но это не останавило бывшего военного. Невежество, бездушие, а порой откровенное хамство со стороны тех, кто обязан выполнять эту работу по долгу службы, стали для Воробьева ветряными мельницами, перед которыми амурский донкихот не собирался отступать. Наконец в тетрадке стали появляться пометки: «положит.». Ульяна Викторовна Запунная получила удостоверение участницы войны. У Николая Воробьева по сей день хранится письмо от ее дочери: «Мама долго плакала от обиды и радости, что есть на свете добрые люди». Благодаря Николаю Степановичу удостоверение участника войны нашло еще одного нашего земляка - Георгия Михайловича Бессарабова. Более двадцати лет не могли найти правду ни родственники ветерана, ни военкомат. Воробьеву же понадобилось всего два месяца. Я листала тетрадку с записями и восхищалась силой характера этого незаурядного человека. Только благодаря его настойчивости, привычке доводить начатое до конца восстановлена справедливость по отношению к людям, по сути чужим для Воробьева. Еще дед Илья Ефимович Воробьев, бывший офицер царской армии, перешедший на сторону красных, не раз наказывал внуку: «Если за что-то взялся - доведи до конца». Без этого качества Илья Ефимович, крестьянин по происхождению и военный по призванию, вряд ли сумел бы выстоять в лихие годы Первой мировой, Октябрьской революции, в «сороковые-роковые». Стать военным Николаю Воробьеву, как говорится, сам бог велел. Родился он в победном сорок пятом в семье фронтовика, прослужившего всю войну радистом в отдельном батальоне глубинной разведки. Восемь боевых наград - так отметила Родина героический путь его отца. После войны он окончил Ивановское военно-политическое училище. Помотало семью советского офицера по гарнизонам всей России - от бухты Провидения до Бреста. Николай рос среди военных, постигая суровые солдатские законы. А в 64-м сам стал курсантом Благовещенского танкового училища. Более двадцати пяти лет отдал Николай Воробьев военной службе. Служил в Амурской области, Приморье, Чехословакии. В конце 70-х в чине майора был переведен на штабную работу в Прикарпатский военный округ в один из районных военкоматов Винницы. В его обязанности входила работа по розыску документов бывших военнослужащих. Главный военком Николай Галушка строго спрашивал со своих подчиненных. Навсегда запомнил майор наставления своего начальника: «Если есть хоть одна тысячная доли шанса помочь человеку, вы должны это сделать». Такое отношение к делу только закрепило уроки, данные когда-то Николаю Воробьеву дедом и отцом. Не пройти мимо человеческой судьбы За годы работы в винницком облвоенкомате через руки Воробьева прошли судьбы тысяч людей, чьи жизни исковеркала война. Случались и курьезы. Однажды в военкомат пришел человек и попросил выдать ему удостоверение участника войны. Николай Степанович выяснил, что тот действительно воевал, но... в румынской армии на стороне Германии. Был взят в плен советскими войсками. И теперь он считал себя вправе получать льготы от государства, против которого когда-то воевал. Аргумент у «ветерана» был один: «Какая разница, на чьей стороне, главное - был на фронте». Воробьев ему объяснил, что тот пришел не по адресу: «Идите к королю Михаю. Ведь это он вас отправлял на службу к немцам». Как-то пришлось доказывать, что человек заслужил право называться участником войны. В графе «звание» у него было записано: «погонщик скота», часть: «732-й гурт скота». Оказывается, было и такое: за действующей армией гнали скот, чтобы солдат кормить свежим мясом. В боевых действиях погонщики скота не участвовали, но также подвергались обстрелам, бомбежкам. Уже тогда Николай Воробьев не раз сталкивался с равнодушием чиновников, которое лишило возможности сотен, тысяч родственников погибших воинов и мирных граждан поклониться дорогим могилам. Сколько пришлось исправлять чужих ошибок, не перечесть. - Я пешком прошел все кладбища винницкого района, расспрашивал всех, кто мог быть свидетелем тех событий, - вспоминает Николай Степанович. - Во время войны под Винницей располагалась ставка Гитлера. В этом районе много захоронений - как русских, так и немецких. Это, несомненно, усложняло работу. Поискам мешало и то, что после войны многие села поменяли названия, изменились и административные границы районов. Большую помощь оказывало местное население. Рассказывать о найденных захоронениях мой собеседник может часами. И каждый такой рассказ - чья-то судьба, чья-то трагедия. Особенно запомнилась история о расстрелянной фашистами свадьбе. - Однажды ранним утром приехал в село узнать, как ведется поисковая работа, - вспоминает Воробьев. - Поджидая у сельсовета главу местной администрации, разговорился со сторожем. Оказалось, он был единственным свидетелем расстрела немцами целой свадьбы. Четырнадцатилетний парнишка в тот день пас корову. Вдруг на дороге появились два грузовика, до отказа набитых людьми. Среди пленных были жених, невеста, поп, женщины, дети. Все кричали, плакали. Их высадили возле огромной ямы и расстреляли. Не пощадили даже детей. В селе, из которого привезли свадьбу, кто-то убил фрица. За одного солдата фашисты безжалостно уничтожали сотню мирных жителей. Сторож указал мне точное место, где все произошло. Найденные в архиве списки погибших подтвердили его рассказ. Но в документах значилось: «Место захоронения неизвестно». Родственники погибших много лет безрезультатно искали эту могилу. Подобных находок было сделано Воробьевым немало. Когда проходила акция «Вспомним всех поименно», ему удалось установить более восьмисот фамилий и ранее не известных захоронений. Свинцовая тяжесть Чернобыля По долгу службы пришлось Николаю Степановичу участвовать в ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС. Не без грусти вспоминает он апрель 1986-го: «В тот день, двадцать шестого, в Виннице было очень жарко. Чувствовалась какая-то свинцовая тяжесть, смертельная усталость. Только дня через три узнали, что произошло. Начали призывать военнообязанных. Тогда никто не знал, что в зону радиоактивного заражения нельзя посылать молодых, можно только тех, кому от 35 до 45 лет. Запрещено отправлять и тех, у кого нет трех и более зубов, кто переболел простудным заболеванием... Многого тогда мы не знали». Сам Николай Воробьев принимал участие в захоронении украинских деревень. «Ломали тракторами дома, мебель, телевизоры, машины - все! И зарывали в траншею. Хоронили лес, что недалеко от Чернобыля. После взрыва он стал рыжим», - вспоминает майор в запасе. Работал он и на дезактивации. Получил дозу облучения. Похоронил троих сослуживцев. В 1991 году майор Воробьев был уволен в запас. Хотел остаться на Украине, ставшей родной за годы службы, но пришлось уехать: набирал силу национализм. - Особенно он был выражен в Центральной и Западной Украине, - боль и обида слышится в голосе рассказчика. - Даже десятилетний пацан, услышав русскую речь, мог тебе, взрослому человеку, без стеснения заявить: «Шо це ты, дядько, разбавляешь российскою мовою? Приихав тут жрать наше сало и пить наш самогон»! В 97-м вернулся с семьей на Дальний Восток. «Старший - куда пошлют» Так Николай Воробьев называет свою гражданскую должность. Сегодня он трудится в Центре эстетического воспитания. Сделать ремонт, застеклить окно, разбитое хулиганами, поменять замок - любая работа спорится в его руках. И здесь все делается на совесть, ничего не остается на потом. Такой уж он человек. Недавно в его заветной тетрадке появилась новая запись. Теперь нужно помочь получить удостоверение участника войны бывшему сыну полка Василию Ильичу Машукову. Мальчишкой участвовал он в войне с японцами, не раз бывал под обстрелом. Но не признают его ветераном работники военкомата. Есть у Машукова удостоверение к медали за победу над Японией. Выдано оно войсковой частью на основании документов, подтверждающих участие в боевых действиях. Николай Степанович уверен: правды они обязательно добьются. Вот только станет чуть получше Василию Ильичу, перенесшему совсем недавно инфаркт. «Уж Галушка бы прочистил ноздри таким работничкам!» - Николай Васильевич с силой сжимает кулак, сетуя на железобетонную твердолобость облеченных властью. Но и сам он ради восстановления справедливости готов «попортить кровь не одному чиновнику». Николай Воробьев надеется, что это последнее его расследование, что больше у нас не осталось солдат, незаслуженно забытых государством. «Неужели еще кто-то мог остаться, ведь столько лет прошло со дня Победы!» - недоумевает он. Но интуиция мне подсказывала, что на сей раз майор в запасе ошибается.

Возрастная категория материалов: 18+