А значит, лучше выстраивать и межгосударственные взаимоотношения. В октябре одна из групп российских визитеров изучала опыт США в разработке сельскохозяйственной политики. В нее были приглашены семь человек: два фермера - из Приморья и Курганской области, депутат Свердловской областной Думы, два специалиста Минэкономразвития, научный сотрудник Института экономики переходного периода из Москвы и журналист «Амурской правды», автор этих строк. За три недели наша группа при поддержке трех переводчиков пересекла страну с востока на запад, проехав от Вашингтона до Сан-Франциско. Мы побывали на нескольких фермах в штатах Миннесота и Колорадо, на ранчо по выращиванию экологически чистой продукции и небольшой винодельне в Калифорнии, крупнейшем заводе по производству пива Coors в Колорадо. Увидели торги пшеницей, соей и кукурузой на Чикагской товарной бирже. Встречались с фермерами, переработчиками, банкирами и политиками, работающими над аграрными законами. В поездке и родились эти заметки, которые, конечно, не могут претендовать на глубокие обобщения - слишком короток срок и быстротечны встречи. И все-таки он достаточен, чтобы поймать мгновение, мысленно нарисовать эскиз, нажать на кнопку фотоаппарата, почувствовать настроение. Наши в Вашингтоне Прилетели в Вашингтон в субботу вечером, к тому же на понедельник выпал национальный праздник - День Колумба. Была возможность перейти на местное время (разница с Москвой - 8 часов, с Благовещенском все 14), оглядеться по сторонам. Организаторы начали наше знакомство со столицей трехчасовой экскурсией. Мы посмотрели издали на Белый дом и в толпе других посетителей запечатлелись на фоне решетчатого забора, охраняющего покой президента. Побывали на знаменитой лужайке у Капитолия. На этом газоне обычно отдыхает множество людей, созерцая довольно живописные окрестности. Но день выдался не очень ясный, и желающих сидеть на непросохшей от ночного дождичка траве было не очень много. Затем наш автобус направился к мемориалу президента Линкольна и памятнику американцам, погибшим в непонятной вьетнамской войне. Непонятной назвала ее экскурсовод. И пояснила, почему: народ страны активно не одобрял этого кровопролития, но война тем не менее шла долгие годы. (Сопровождение русских туристов для Анастасии занятие не единственное, она читает курс политологии в одном из столичных университетов.) Памятник выдержан в духе американской политкорректности: на постаменте латиноамериканец, белый и чернокожий - дружба народов в беде и радости. Невдалеке находится еще один мемориал - ветеранам корейской войны: американские солдаты идут по рисовому полю. На некоторых лицах растерянность - зачем? Кто-то из наших спросил сопровождающую, будет ли установлен памятник тем, кто сегодня гибнет в Ираке. - Пока нет, - ответила она. - Но свежие могилы на Арлингтонском кладбище, где хоронят военных, появляются едва ли не каждый день... Добрый вечер, мэм! Городской воздух в столице оказался чистым, темп жизни несуетным (уик-энд!), а обилие цветов и ухоженных, словно вычесанных гребенкой, лужаек создавало хорошее настроение. К слову сказать, на этих лужайках то тут, то там встречались белки, что-то деловито собирающие и совершенно не обращающие внимания на многочисленных прохожих. Гуляя по улицам незнакомого города, невольно ищешь сходства и отличия со своим городом, своей страной. Конечно, бросаются в глаза гладкие дороги, чистые тротуары, лужайки и вазоны со всевозможными цветами. А еще - приветливые лица прохожих. Улыбки, если случайно с кем-то встретился глазами, или краткое «хай» (все равно что наше «привет»). Много афроамериканцев. Они кассиры в магазинах, водители в такси, официанты, полицейские, служащие музеев и аэропортов. Они чиновники госучреждений. Кажется, равноправие и терпимость здесь уже не просто слова. Хотя среди тех, кто зарабатывает на улице экстравагантными танцами и устраивается на ночлег прямо на скамейках в скверах города, тоже они. Внешне вполне доброжелательные. Поравнявшись как-то на вечерней улице с немаленьким чернокожим мужчиной, по правде говоря, испытала легкий шок. Возможно, почувствовав мое смятенье, случайный прохожий пришел на помощь: - Добрый вечер, мэм! Неповторимую прелесть городу придают многочисленные особнячки, словно прилепившиеся друг к другу. Они из позапрошлого века, двух-трехэтажные, с милыми палисадниками и высокими крылечками, на которых по утрам почтальоны оставляют свежие газеты. Нам сказали, что в Вашингтоне издавна действует закон, запрещающий строительство зданий выше Капитолия, это помогло сохранить неповторимую ауру старинных районов. Набродившись по улицам, в легком головокружении и эйфории (с нами ли все это происходит!), мы расположились в небольшом ресторанчике в старейшем и весьма респектабельном районе города Джоржтауне. Не без труда справились с меню (студенческих познаний английского не хватало), и не без удовольствия сделали по глотку красного калифорнийского вина. Правда, двоим из нашей компании прежде пришлось продемонстрировать официантке паспорт с годом рождения. Здесь алкогольные напитки разрешены с 21 года, и это ограничение реально действует. Одна из нас восприняла просьбу показать документ как комплимент, другой, на вид отнюдь не двадцатилетний, как шутку. Но в ресторане явно не шутили и принесли заказ, только убедившись, что сорокалетний клиент действительно взрослый. У одного из попутчиков зазвонил мобильный телефон. Поездка поездкой, а там, на родине, дела не остановишь. Абонент с Восточного полушария был несколько озадачен тем, что его деловой партнер сейчас в Вашингтоне. Правда, он быстро нашелся и наказал: - Ты им там передай: «Не валяй дурака, Америка!» Эта фраза из известной песни стала шутливым рефреном, нет-нет, да и звучавшим в пути. Особенно когда поступки и слова хозяев были нам не совсем понятны или точнее - просто не в российских традициях. Правда, чем далее мы продвигались по своему маршруту, тем реже звучала эта фраза. Да и первоначальный ее смысл со временем как-то менялся. OPIC для своих и чужих Деловая программа началась встречей в Корпорации частных внешних инвестиций, известной во всем мире под аббревиатурой OPIC. Эта государственная организация оказывает помощь американским частным инвесторам, желающим вести бизнес за рубежом. Без одобрения корпорации бизнес в другой стране вряд ли возможен. OPIC осуществляет страхование внешних инвестиций от различных политических рисков, защищает интересы американских деловых кругов за рубежом, а также участвует в финансировании проектов за рубежом через различные займы, гарантии и гранты. С 1992 года OPIC присутствует в России. За это время реализовано 175 проектов в различных регионах страны. Нам сообщили, что американские инвесторы хотят работать в аграрном секторе России, и несколько примеров успешного сотрудничества уже имеется. Например, в подмосковном Дмитрове на деньги американских инвесторов построена современная молочная ферма на 500 голов. Позже мы побывали на ферме в Миннесоте, которую попытались скопировать на московской земле. Искажающая господдержка Нас уверяли в ходе многочисленных встреч: российскому сельскому хозяйству повезло в том, что государственные субсидии у нас очень низкие, а, следовательно, реальная экономическая картина не искажена. Между тем своих фермеров в Штатах поддерживают весьма основательно - искажения экономики не пугают. И некоего лукавства, когда речь заходила о свободной конкуренции товаропроизводителей, наши американские собеседники старались не замечать. Государство поддерживает тех, кто выращивает пшеницу, очень популярную в стране кукурузу и соевые бобы. Есть несколько типов господдержки. Так называемые прямые платежи. Как образно пояснил профессор Джорджтаунского университета Клайд Уилкокс, федеральное правительство предлагает фермерам своеобразные взятки - если будете выращивать кукурузу, получите деньги. Другой вид поддержки вступает в действие, когда цена на продукцию падает ниже определенного страхового уровня. Государство возмещает разницу. Есть еще и маркетинговые ссуды: фермер получает от государства займ, обеспечением которого является будущий урожай. Дается он на девять месяцев, по истечении срока фермер должен вернуть деньги либо передать правительству урожай. Застрахованы от рыночных катаклизмов в виде резкого снижения цен и молочники - в этом случае государство покупает у них продукцию по фиксированным ценам, которые устанавливаются ежемесячно. Помимо прямой помощи, есть еще и косвенная. Например, многочисленные программы борьбы с бедностью, когда определенные средства выделяются на приобретение продуктов питания, сельскохозяйственных исследований, безопасности продуктов, сохранения водных и земельных ресурсов. Зайдите на сайт Минсельхоза В общем, на словах - абсолютно свободный рынок, а на деле - хорошо организованное участие государства в вопросах финансирования, статистики и прогноза. Причем не только в масштабах собственной страны. Кто-то по этому поводу даже пошутил: хочешь иметь точный прогноз по России, зайди на сайт Минсельхоза США. Министерский аналитик по зерновым, наверное, и не предполагал, насколько впечатлило русских его краткое выступление. А он лишь продемонстрировал исходный материал, который использует для подготовки прогнозов урожая в различных регионах мира. - Перед вами спутниковая карта двухдневной давности, - комментировал выступающий. - Как вы поняли, это Центральная Россия. Вот здесь зафиксированы пожары, - показывал он электронной указкой на Подмосковье. - Это озимые посевы, здесь поля сейчас возделываются, а это пустующий участок, - указка спускалась южнее. - Информация собирается по квадратам в радиусе 100 миль. Различные цвета на фотографиях свидетельствуют о влажности почвы и уровне осадков. По снимкам можно определить заболевания растительности и выделить низко- и высокопродуктивные районы. Нам показали поля после пыльных бурь в Канзасе и сильных заморозков - на Украине. На основе этих и других данных готовятся обстоятельные прогнозы. Корова на связи Теорию мы познали в столице. Практика началась в краю озер и полей - штате Миннесота. Как не без гордости сообщили в аграрном департаменте штата, каждый местный фермер кормит 97 человек в мире. Молочная ферма Emerald Dairy приветствовала традиционной табличкой у поворота с дороги. Владелец и главный менеджер фермы Джон Вриз, признанный фермером 2004 года, предложил нам пересесть в его автобус и, устроившись за рулем, повез от коровника к коровнику. Сейчас на ферме 2600 голов скота голштинской породы, их обслуживают 45 человек персонала. Животных содержат в нескольких проветриваемых коровниках, от превратностей погоды защищает лишь крыша. Но, как заметил хозяин, двадцатиградусные морозы и снежные зимы не влияют на продуктивность. Лишь в родильном отделении предусмотрены полы с подогревом. На ухо каждой коровы закреплен чип с номером, а на шее медальон, в котором хранится полная информация о животном. В момент дойки корова «выходит на связь» с компьютерным центром фермы, так что данные о каждом животном и объемах производства молока в целом здесь собираются практически в режиме реального времени. Корова в сутки в среднем дает 37 литров молока, вся ферма - 70 тонн. Молоко по трубам поступает в 24-тонный контейнер. Он оборудован охлаждающим устройством, и уже через 60 секунд температура парного молока падает до двух градусов. За сутки три таких цистерны Джон отправляет сельскохозяйственному кооперативу, выпускающему сыр. Фермер и сам является членом этого кооператива. - Если корова не дает 14 кг молока в сутки, то она не окупает даже корма, - поясняет владелец хозяйства, - животное отправляется на мясо. - А не жалко ли? - спросил кто-то из женской половины нашей группы. - Корова в данном случае рассматривается как экономическая единица, - ответил хозяин. Мы увидели процесс доения, за которым следят лишь двое рабочих. Отработанными до автоматизма движениями они обработали раствором йода, а затем обтерли чистыми салфетками вымя каждой коровы. Сам процесс длился считанные минуты, и вот на датчиках, установленных здесь же, появились цифры полученного молока: корова N 3120, надой 18,1 л. Навоз в малой энергетике Пока животные находились на дойке, стойло вычистил пастух на мини-бульдозере. Навоз по трубам направляется в специальный закрытый чем-то вроде фольги «пруд», где он отстаивается для дальнейшей переработки. Отсюда часть уже органических удобрений по трубам направляется на соседние поля, находящиеся в радиусе трех километров. Здесь выращиваются корма для животных - травы, соя, кукуруза. Причем этим бизнесом заняты три соседа Джона. Он не отвлекается на работу на земле, его дело - ферма. Оставшийся навоз идет на дальнейшую переработку. Из него производят сухую подстилку для животных и биометан. Часть газа используется для подогрева емкостей, в которых идет производственный процесс, часть пока сжигается. Но уже устанавливается оборудование, которое позволит продавать биотопливо. - Нашим газом можно будет обогревать 300 домов, - рассказывает Джон Вриз. Нам показали производство, где из навоза делают сухую подстилку для скота, силосную кучу, укрытую пленкой и автомобильными шинами, а также родильное отделение, рядом с которым находится учебный класс для будущих ветеринаров. Огромное окно класса выходит не на улицу, а в коровник, и будущие специалисты (студенты Миннесотского университета) осваивают науку в тесной связи с практикой. - Класс и жилье для студентов - необходимость, - заметил Джон. - Раньше этого было не нужно, потому что дети фермеров росли здесь и знали все с детства. Сейчас фермеров все меньше, и ветеринарии приходится учить горожан. По нашей просьбе заехали к партнерам Джона, поставляющим ему корма. Посмотрели соевые поля. Фермер из Уссурийска пересчитал бобики на кусте - вышло 60. Хороший урожай получил его американский коллега. Причем используя технологию no-till, что означает - без вспашки. Это позволяет существенно экономить горючее при весенне-полевых работах и весьма актуально в свете бесконечно растущих цен на нефть и для наших, и для американских фермеров. - Эх... Все для людей, - приговаривал с завистью курганский фермер, вылезая из кабины новенького «Джона Дира» (известная во всем мире марка сельхозмашин). А потом не преминул сфотографировать в разных ракурсах сеялку для безвспашной технологии. Может, придется изобретать что-то подобное и у себя. Поездку на молочную ферму кто-то из членов нашей группы потом назвал путешествием в будущее. Пожалуй, так оно и есть: полная автоматизация, абсолютно безотходное производство. Из настоящего остался лишь... запах силоса и навоза. Между прочим - проблема для американских производителей, потому что некоторые «зеленые» требуют, чтобы коровы и свиньи еще и не пахли. Осталось у нас лишь одно нереализованное желание - отведать фермерского молочка. На тонкий намек нам объяснили, что все молоко идет в ту самую сияющую металлом цистерну, и никакого дополнительного краника не имеется. Так что молоко - в ближайшем супермаркете...

Возрастная категория материалов: 18+