Фюрер с благовещенскими корнями Константин Родзаевский, лидер Всероссийской фашистской партии, сам уроженец Благовещенска. Здесь он учился в гимназии, а после гражданской войны оказался в Харбине, где собрал вокруг себя белоэмигрантов. В короткое время его группа превратилась в мощное политическое движение. Его ставленником и руководителем ячейки на амурском направлении был рядовой сотрудник погранполицейского управления города Сахалян (ныне Хэйхэ) бывший колчаковский офицер Петр Карпов. Историки сходятся во мнении, что фашисты нужны были японцам. В случае чего все выходки ЯВМ (японская военная миссия) можно было свалить на хорошо организованную белоэмиграцию. Фашисты тем временем пользовались покровительством квантунской Японии и всерьез рассчитывали за счет них вернуться на Родину, а уже потом разобраться, кто станет хозяином. В Харбине к тому времени осело, по разным оценкам, от 70 до 150 тысяч эмигрантов, большинство из которых имело прекрасное представление о том, как держать в руках оружие. Всероссийская фашистская партия насчитывала около 30 тысяч человек с боевым крылом численностью в 5 тысяч штыков. По воспоминаниям очевидцев, Родзаевский на людях полностью копировал повадки Муссолини. Филиалы партии регистрировались в США, Европе и даже Австралии. В середине тридцатых годов в Сахаляне под крышей гаража Иванова действовала настоящая база боевиков из числа бывших белогвардейцев и казаков. Они даже жили в бараках, сильно напоминающих казармы. Партийцы частенько выезжали на загородную дачу, где на самом деле находился полигон для оттачивания боевых навыков. О серьезности и «весе» местной партийной ячейки говорит хотя бы тот факт, что в распоряжении фашистов имелась своя собственная тюрьма, которую охраняли японские солдаты. Ее подробно описал в своей повести «Противостояние» Альберт Кривченко. Там средневековые орудия пыток соседствовали с новинками технического прогресса. В одной из камер рядом с дыбой стоял электрический стул. Самым популярным развлекательным местом у белой эмиграции считался ресторан «Международный», там же проходила большая часть конспиративных встреч. Фашистов информировали из Благовещенска В 1935 году Родзаевский объявил начало «фашистской трехлетки против советской пятилетки». Речь шла о подготовке к активным боевым действиям на cоветской территории. Широкомасштабное наступление планировалось начать 1 мая 1938 года. Японцы были двумя руками «за» подобное развитие событий. На Сахалянскую фашистскую ячейку, добившуюся к тому времени «наилучших показателей в боевой и политической подготовке», у партийцев имелись особые виды. Обилием славы и признательности соратников Карпов, (который сам прекрасно знал обстановку и неоднократно бывал на «вражеской территории») был полностью обязан своей правой руке - когда-то пострадавшему от красного произвола Павлу Шишкину. Он считался одним из наиболее опытных фашистских специалистов. Шишкин, наведываясь в Благовещенск, приносил самую свежую информацию о дислоцированных там частях Красной армии, отчитывался, как спаивал командиров, создавал фашистские ячейки в Завитой и Куйбышевке-Восточной (Белогорск). Карпов и представить себе не мог, что все сведения Шишкина на самом деле фабрикуются в здании НКВД на улице Пионерской, а сам Павел не кто иной, как профессиональный чекист Владимир Остров. Амурская контрразведка фактически «руководила» фашистской и японской шпионской сетью. «Острый» вывел из Сахаляна сначала одну террористическую группу, потом другую, следом сдал японских агентов из Шимановска и Свободного. Чекисты прекрасно знали, кто и где работает, однако арестовывали далеко не всех. Через них было очень удобно подбрасывать «дезу». Сам Благовещенск был буквально нашпигован агентурой. До самого 1945 года здесь работало три иностранных консульства. Самым безобидным считалось китайское. Оно располагалось в районе третьей городской больницы, возле набережной на улице Калинина. Японская миссия занимала часть здания сегодняшней четвертой поликлиники на улице Амурской. Прямо напротив него была деревянная усадьба с большой, просторной верандой. На этой веранде круглые сутки дежурил пост наружного наблюдения НКВД. К 35-му году японцам надоело обмениваться нотами протеста с советскими властями по поводу постоянных поимок своих разведчиков, и с их подачи было открыто маньчжурское консульство. Миссия марионеточного государства занимала здание, в котором сегодня находится городское управление имуществом, напротив ДОСА по улице Богдана Хмельницкого. Маньчжуров там было два, от силы три человека: сам консул и, может быть, парa заместителей. Все остальные - кадровые сотрудники ЯВМ (японская военная миссия -формально административная организация, фактически военная разведка). Консул Маньчжоу-Го своей ролью ширмы и японцами как таковыми был крайне недоволен. Зная об этом, НКВД всерьез намеревалось его завербовать. Агент - электрик После объявления «трехлетки» подчиненные Родзаевского начали активную деятельность и успели провести «разведку боем». В 1936 году крупная, хорошо подготовленная группа молодого поколения эмигрантов, которые родились уже за границей, переправилась на нашу территорию в районе станции Амазар. В планах одной части группы было крушение поездов, другие намеревались завербоваться на стройки Комсомольска-на-Амуре. По понятным причинам сделать им ничего не удалось, и все-таки осмотреться фашисты успели. В 1938 году НКВД Амурской области не оставалось ничего, кроме как ликвидировать всех, кто может помочь Родзаевскому и Карпову. Благо всех агентов чекисты знали «в лицо», а начавшиеся репрессии заставили форсировать события. Доходило до того, что оперативные работники, которые занимали второй этаж сегодняшнего здания управления ФСБ, торопились зачистить японских агентов, потому как понимали - завтра самих уведут. В итоге мы полностью ликвидировали японскую и фашистскую агентуру на своей территории и ликвидировали всех своих оперативных сотрудников, в том числе и тех, кто вел наших агентов за рубежом. Советские разведчики в Китае остались без связи, и мы с японцами оказались друг перед другом абсолютно слепы и глухи. После всего случившегося японцы отложили свои планы вторжения, а Всероссийская фашистская партия потеряла свой политический вес и в итоге превратилась в фашистский союз. Карпову не простили провала возложенных на него надежд, судили показательным судом и фактически уволили из организованного эмигрантского движения. Он еще долгое время довольствовался участью рядового полицмейстера сахалянского погрануправления. Лишь с началом Великой Отечественной войны Карпов снова начал оперативную работу. Правда, на этот раз уже только на ЯВМ. Японцы понимали, что необходимо иметь в своих рядах человека, прекрасно осведомленного об обстановке в Благовещенске и вокруг него. Бурная деятельность Карпова в очередной раз дала надежду нанести один из главных ударов по Благовещенску. Долгое время умалчивалось, что областной центр Приамурья в 1942 году всерьез относился к разряду прифронтовых. Обстановка была настолько критической, что здесь в строгой тайне велась подготовка к партизанской войне. НКВД создавала тайные базы с запасами оружия, боеприпасов, продовольствия и медикаментов. На случай затяжной оккупации конспиративные квартиры оборудовались дополнительной, замаскированной электропроводкой для питания радиостанций (аккумуляторы вещь недолговечная). Чекисты понимали, что японцы могли знать личный состав областного наркомата внутренних дел. Поэтому руководство резидентурой решило доверить человеку со стороны (как оказалось, ненапрасно - во время своей поимки в 1945 году Карпов узнал в лицо одного из руководителей амурской контрразведки Чугунова. До этого они ни разу не встречались друг с другом). В качестве руководителя подполья в Благовещенск приехал контрразведчик из Читы. Знали его единицы. Под видом обычного инженера-электрика он устроился работать на электроподстанцию, которая сегодня называется «Амур» и располагается в районе педуниверситета. Дабы избежать призыва в действующую армию, варягу выдали справку об ишиасе, и он трудился электромонтером до самого конца войны. Для сохранения конспирации читинцу строго- настрого запретили даже появляться на улице Пионерской, возле управления НКВД. В мешке на родину Карпова выкрали из Сахаляна перед самым окончанием войны с немцами. У экс-фашиста к тому времени была семья, дети, и он все равно менял каждую ночь квартиры, прятался, чувствовал, что доберутся. Первая попытка взять его потерпела крах. Тогда привлекли нашего разведчика «Осипа» (настоящее имя О Си), китайца по национальности. Он вывел благовещенскую группу прямо на квартиру Карпова. Его жену с детьми спустили в подпол, сверху поставили сундук, а Карпова в мешке на саночках переправили по мартовскому снегу в Благовещенск. Чуть позже в Хабаровске он был расстрелян. Несмотря на разрыв во взаимоотношениях японской военной миссии и русских в Китае, фашисты продолжали привлекаться к закордонной работе. В канун начала войны с Квантунской армией в Амурскую область просочился хорошо организованный отряд диверсантов с задачей разрушить железнодорожный мост через Зею в районе Белогорья. Все боевики были в красноармейской форме, а обучались и жили по советским воинским уставам. Распознать в них диверсантов было невозможно. Положение спасло участие в рейде амурского чекиста, прошедшего в свое время через «проверку» электрическим стулом, Виктора Голобокова. Часть диверсионного отряда погибла под пулями НКВД, другая попала в плен. Если бы они и разрушили белогорьевский мост, по которому к границе доставляли войска и технику, исход войны с Японией все равно оставался очевиден. После поражения фашистов квантунцы были подавлены. Вопрос: в какую цену могла обойтись победа и насколько могла затянуться очередная война? За помощь в подготовке материала благодарим пресс-службу управления ФСБ по Амурской области и лично подполковника запаса ФСБ РФ Владимира Галузу.

Возрастная категория материалов: 18+