Этот год для Валерия Разгоняева знаковый - именно он автор памятника знаменитому комедиографу Леониду Гайдаю, который был установлен в дни «Амурской осени» в Свободном. Между прочим, это единственный в России памятник режиссеру «Кавказской пленницы» и «Приключений Шурика». Разгоняев шел к этому памятнику всю жизнь. Нужда - великий стимул Как ни прискорбно сознавать, но очень часто комфорт не на пользу таланту. Посудите сами. Родился Валера в первый послевоенный год. Мама, Сусанна Фоковна, пропадала на работе. Но сын особых трудностей ей не создавал. Стоило дать ему карандаш и бумагу, и можно быть спокойным до конца дежурства. Будет мальчишка рисовать часами, и за уши его от этого занятия не оторвешь. Отцу тоже было недосуг заниматься сыном. Работа с документами у офицера МВД занимала не только рабочее время, бывало, возвращался домой Иван Федорович уже затемно. Первым делом бросался к сыну: «О, сегодня ты изобразил не только линкоры, танки, самолеты, как обычно! Марку, говоришь, срисовал. Похоже, похоже. Молодец!» Лицо Валерки расплывалось в довольной улыбке. Валерина мама до замужества нищенствовала, потому что семью раскулачили, отобрали последнюю корову. Скиталась по родному Алтаю в поисках пропитания, пока однажды не набрела на спасительную возможность вместе с комсомолками-хетагуровками податься на Дальний Восток. В Хабаровске познакомилась с пограничником Ваней. Он скрыл от властей все «неудобные» моменты ее биографии, и долгое время мамина жизнь была белым пятном для Валерки. Сусанна научилась десятку профессий: работала поваром, медсестрой, парикмахером, фотографом, инспектором банка. Глядя на маму, сын понял: ему надо тоже многому научиться. Иначе не выживешь. ...Идет сейчас по Благовещенску Валерий Иванович, как по музею. Мало кто теперь знает, что было когда-то на том месте, где сейчас «белый дом» и кинотеатр «Благовещенск». А Разгоняев помнит. Он снижает темп походки, словно боится наступить на родное пепелище. Когда-то здесь стоял большой дом купца Рузайкина. Часть его занимала семья Разгоняевых. Однажды в сарае под прогнившим полом Валерка обнаружил тайник, в котором хранились мешки с царскими деньгами. Отец сдал их куда следует, а сын стал приставать с расспросами: «Почему купец, когда бежал, не взял эти деньги с собой? Рассчитывал скоро вернуться? Он не был уверен в окончательной победе социализма? Почему?» Вопросы были опасного свойства. Родители отмахивались от чрезмерно любопытного отрока, но не отбили в нем охоту интересоваться запретными темами и задавать «нехорошие» вопросы. Что потом и привело к нежелательным последствиям... Как мы видим, упрямства у Валеры хоть отбавляй. Может быть, утвердил его в этом качестве рассказ отца о своей старшей сестре, которая на оккупированной гитлеровцами территории прятала нашего раненого летчика. На нее донесли односельчане. После пребывания в гестапо сестра сошла с ума, но летчика не выдала. Валера считает, что ему повезло на многих людей. Он хорошо помнит всех подонков поименно, но старается о них лишний раз не упомянуть. Вот о хороших - пожалуйста! Судьбоносное значение имела встреча с учителем по труду и рисованию в школе N 4 Михаилом Панкратовичем Матяшем. Заметив, что Разгоняев хорошо рисует, он взялся всерьез за мальчишку, дал дополнительные знания. Валера приходил к нему домой и учился композиции, работе с холстом, с масляными красками. Одновременно посещал художественный кружок в Доме пионеров, где наловчился писать акварелью. Именно там впервые выставил свои работы на всеобщее обозрение... После семилетки учитель Матяш лично повез ученика в Биробиджанское художественное училище. Валера успешно сдал экзамен по специальности, но провалился на... диктанте. Он был ошеломлен, потому что с детства хорошо знал русский язык и литературу, но потом узнал: так поступали со всеми, кого не хотели принимать. Делали упор на местных, чужаки им были не нужны. Через год он повторил эксперимент, но уже на другом конце необъятного Советского Союза. Сделал три запроса. Москвичи потребовали столичную прописку. Ленинград -чтобы окончил предварительно детскую художественную школу. Ташкент - город хлебный не потребовал ничего. Кроме знания узбекского языка. Об этом Разгоняев узнал только по прибытии в театрально-художественное училище. Сдал специальность на отлично, приняли условно. В течение учебного года ходил на занятия, где более всего уделял внимание изучению языка коренного населения. Как сдал экзамен на троечку, так и был зачислен на декоративно-сценическое отделение. Денег на питание, жилье и краски не хватало. Пришлось вместе с приятелями приобретать профессию грузчика, маляра, строителя-бетонщика. «Промолчи - попадешь в первачи» Самой первой книгой, которую прочел шестилетний Валерка, была повесть Сервантеса «Дон Кихот». Сейчас посмеивается: «Это ж надо, что именно ее прочел, а не другую. Не Маршака или Гайдара. Вот и сидит теперь во мне донкихотство...» Летом 1964 года третьекурсник Разгоняев обзавелся интересными знакомствами и прикатил в Москву. Жил у художника Валерия Смирнова, участника знаменитой выставки, которую власти снесли бульдозером. Встречался там с гонимым Хрущевым скульптором Эрнстом Неизвестным и полуопальным бардом Владимиром Высоцким. Вернулся в Ташкент с ощущением вольнодумства и диссидентства. Еще в Благовещенске глубоко заинтересовался сюрреализмом, кубизмом и импрессионизмом. Пытался, воспользовавшись этими новомодными приемами, расширить рамки собственного творчества. И влип... Осенью в училище московский лектор читал доклад о вреде буржуазной пропаганды в области изобразительного искусства. «Черт меня дернул задать ему вопрос: «Не кажется ли вам, что сегодняшнее гонение на Евтушенко и Вознесенского, на ряд молодых столичных художников является ущемлением свободы слова и свободы совести?» - горько усмехается Валерий. Лектор публично высмеял его: «Вот яркое подтверждение того, что буржуазная зараза проникла и в стены вашего училища!» Возмущенные комсомольцы потребовали от отщепенца Разгоняева очистить актовый зал. Он не захотел. Применили силу. Далее - беседа с директором и его решение отчислить третьекурсника Разгоняева за «хулиганский» поступок. Правда, через год Валеру восстановили, но локомотив его жизни стремительно помчался под откос. Ему бы молчать, скрыть свой интерес к чужим, почему-то запретным идеям. Как это делало трусливое большинство, которое, по выражению Александра Галича, попадало в «первачи». А он не мог. Валерий мало интересовался политикой, он лишь искал нетрадиционные способы художественного изображения, и все. Но он не подозревал, что это тоже политика, что он вступил в борьбу с гигантской бюрократической машиной по вытравлению инакомыслия и что не имеет никаких шансов на победу. «Тут они подъехали - показали аспиду» Все было, как поется в известной песне Высоцкого, любимого разгоняевского поэта. Пришли к нему домой в Благовещенске ребята в штатском, взяли с собой двух комсомольцев с красными повязками, якобы дружинников, разорвали картины, поломали подрамники, разбили стеклянные витражи. Припомнили ему недавнюю ссору в булочной, где он нелестно отозвался о качестве хлеба, и дали три года за антиобщественное поведение. В зоне в Тахтамыгде Валера сразу стал художником, рисовал стенды и плакаты к всенародным праздникам, писал лозунги «На свободу - с чистой совестью». Там же открыл в себе поэта. Если раньше иногда «баловался рифмой», здесь начал относиться всерьез к своим поэтическим сочинениям. Забегая вперед, скажу, что через тридцать лет за свои стихи о северной столице на международном литературном конкурсе «Надежды лира золотая», посвященном 300-летию Санкт-Петербурга, он удостоился звания лауреата и награды музея А. С. Пушкина в Нью-Йорке. В конкурсе участвовало более сорока тысяч литераторов из семидесяти стран. А его картины в 1989 году взяли на выставку в Сиэтл и Анкоридж. В 2000 году приняли в Союз российских писателей. На сегодняшний день издано шесть поэтических сборников. Через год пребывания в зоне двадцатилетний Разгоняев едва не умер. Охранники не любили тех, кто имел отношение к «антисоветчикам», и однажды, крепко разогревшись спиртным, с таким усердием пинали сапогами молодого художника, что отбили ему селезенку. Врач, только что окончивший Благовещенский мединститут, зная, что из себя представляет Валера, на свой страх и риск, преодолев нежелание лагерных властей, под свою личную ответственность увез истекающего кровью заключенного в гражданскую больницу в Сковородине. Там вызвал врачей прямо из-за праздничного стола (был очередной юбилей советской власти), и они, понятно, будучи подшофе, тем не менее сделали изумительно точную операцию. Спаситель Разгоняева не догадывался, конечно, что через три десятка лет его подопечный станет начальником реставрационно-художественного отдела Центра по сохранению историко-культурного наследия Амурской области. Что он отремонтирует более 30 памятников истории и монументального искусства во многих городах и районах области. Явится автором 16 памятников, первый из которых будет посвящен курсантам Ташкентского танкового училища, погибшим в годы Великой Отечественной войны. В 2003 году станет членом Международного художественного фонда, в 2004-м его примут в творческий Союз художников России. В течение последних девяти лет состоится 11 персональных выставок работ художника: в Благовещенске, Москве и Китае. Он его спас еще и потому, что был настоящим человеком. Или оттого, что недавно получил диплом и не успел огрубеть сердцем, ожесточиться и стать равнодушным. Таков же и нынешний юбиляр. Что в нем подкупает, при общении ни одного слова о пребывании за решеткой. Сегодня на этой теме многие спекулируют. А Валерий Иванович не считал и не считает себя диссидентом. Он просто искал способы как-то иначе изобразить мир. Что у него в результате и получилось.