Великий фантазер, изобретатель, учитель, строитель, художник, писатель и поэт. Иногда Алексей Егорович удивляет малознакомого собеседника утверждением о том, что он собирается прожить как минимум 400 лет. Падалко уверен, что люди не используют потенциальные возможности своего организма, губят себя излишествами в еде и алкоголе, изводят неправильным образом жизни. «Насчет 400 лет это он хватанул, - думает ошарашенный собеседник. - тут до восьми-девяти десятков лет дотянуть бы!» Но потом начинает задумываться: «А может быть, он прав, этот чудак из Свободного? Вдруг знает секрет долголетия, вдруг доживет до того срока, до которого доживали библейские персонажи? Ведь недаром у него есть 15 авторских свидетельств и патентов на изобретения. Еще в 1967 году популярный всесоюзный журнал «Техника - молодежи» опубликовал на своих страницах подробное сообщение об одном из оригинальных изобретений автора из таежной глубинки». Сам рационализатор выглядит явно моложе своих лет. Если бы не лысина, ни за что бы не сказал, что через год ему исполнится 70. Одну пятую, как минимум, он уже прожил... И все-таки, наибольшую известность Падалко имеет в области литературы. Как пришел в 1958 году в местное литературное объединение, так и остался в нем навсегда. Мало того, 19 лет руководит им. В немалой степени благодаря инициативе и альтруизму Алексея Егоровича, ЛИТО в Свободном существует до сих пор. Хотя во многих городах и весях Амурской области подобные организации приказали долго жить. В 2000 году поэт и прозаик принят в члены Союза российских писателей. Он автор 9 книг стихов и прозы. В 1985 году издательство «Просвещение» выпустило его книгу «Задачи и упражнения по развитию творческой фантазии учащихся 4 - 5-х классов» тиражом 70 тысяч экземпляров. А в 2001 году Москва издала его «Букварь изобретателя», содержащий около 300 тысяч задач на техническую смекалку для детей 10 - 14 лет. Родной город не остался в стороне - наградил земляка-труженика денежной премией имени Петра Комарова. Падалко в немалой степени удивился. Он привык к безотрадному факту: за все он всегда платит только сам. Гонорары за изданные книги при советской власти приходили очень скромные, отнюдь не компенсировали душевные и физические затраты на их создание. После распада Советов культура, а стало быть, и литература новой власти не понадобились. Писатели в эпоху рынка стали не нужны. Талантливые мастера слова двинулись к новоявленным богачам с протянутой рукой. Просить подаяние, дабы издать тощую книжонку, преподаватель биологии, окончивший в свое время Благовещенский педагогический институт, поначалу сильно стеснялся. На свою скромную пенсию учителя ему едва-едва удавалось сводить, как говорится, концы с концами. А потом смекнул: будет стесняться, так и останутся в рукописях многочисленные рассказы и стихи. Да ведь и не просто стихи, а целые поэмы. Скрипнул зубами, надел самый лучший костюм, приобретенный еще в доперестроечные времена, и двинулся по приемным и офисам. Что-что, а убеждать Падалко умеет! Недаром имеет внушительный педагогический стаж - работал учителем в школе села Новомихайловка Октябрьского района, а затем, возвратясь в родной Свободный, 10 лет учительствовал в школе-интернате N 7, где создал кружок РТФ (развития творческой фантазии). Следующие десять лет руководил кружком РТФ уже в городском Доме пионеров. Страстно желая постоянно расширять кругозор своих подопечных, сперва рылся в бесконечных справочниках и учебниках, искал задачки и упражнения, рассчитанные на развитие воображения у подростков. Практически не нашел ничего. И тогда решил написать собственный учебник. Каждый день приходил к ребятам с новой задачей - не скучной, не традиционной, а часто даже шуточной. Школьникам это нравилось - они сами стали придумывать задачи и упражнения... Но Алексей Егорович не ограничивался только составлением учебников. Его влекли серьезная проза и поэзия. Притом что каждая новая работа не повторяла предыдущую. Написал поэму «Ева» об интернациональной любви. Прочел ее на радио на фоне классической музыки. Задумался о сцене и вскоре сотворил театральную поэму «Алексеевск - Свободный». «В басне я себя еще не пробовал», - подумал всеядный автор и накрапал «Правдивую сказку «Когда Лось протрубит». Осталась неохваченной кинодраматургия. Через несколько лет выпустил четыре пьесы: «Э-ге-гей, пращуры!» (или «Родословное древо»), «Фига в фас», «Схватка в ночи», «Что-нибудь сногсшибательное!» Ох и задаст жару Падалко будущим исследователям его творчества. Сломают голову, бедняги, пытаясь определить, кем же конкретно являлся их объект исследования. Совсем растеряются, когда узнают, что он еще занимался селекцией, проводил опыты с выращиванием риса на огородных грядках, салата - на стволах растущих берез, помидоров - на кусках пенопласта, плавающих по болоту... Невозможно предугадать, чем Падалко будет заниматься в ближайшем будущем. Кажется, нет той сферы человеческого бытия, в которой бы он не попробовал себя. В горы поднимался, по тайге путешествовал, по рекам сплавлялся. Обошел и объехал Кавказ, Памир, Алтай, Сихотэ-Алинь, Туран, Тукурингру). Спортом занимался, а иначе откуда бы он стал таким скороходом?! Говорит, что и в космос бы полетел, чувствует себя вполне здоровым, но от Свободного до Москвы далеко, а местный космодром пока не осуществляет пилотируемые запуски. Впрочем, заоблачные полеты сейчас его мало волнуют. Он прочно опустился на Землю в лучшем смысле этого слова. Решил заглянуть в прошлое и настоящее литературного Приамурья. Готовит сразу три книги, которые охватят литературную жизнь с 1821 года по сегодняшний день (читатель познакомится с творческими биографиями и документами эпохи). Списывается с библиотеками, приезжает (по возможности) сам, с утра до вечера под чай и корочку хлеба листает невероятное количество книг и журналов, выписывает от руки все интересующие его сведения. Уже насобирал сведения о 400 авторах. Теперь Алексея Егоровича волнуют проблемы спонсорства... Неутомимого литератора не бывает дома неделями. Жена Тамара привыкла к образу жизни своего чудаковатого мужа. Она его любит таким. Знает, что только Многознайка (псевдоним Падалко) делает ее жизнь содержательней и интересней. Собственно, не только ее, а всех, кто попадает в орбиту его интересов. Удачи тебе, Алексей Егорович! Алексей Падалко *** Днями-сутками Поезд катится. И пестрит в купе Чье-то платьице. Ветер локоны Треплет русые. Личат красные Эти бусы ей. Вдруг ко мне она Щечкой левою. Сколько ж было в ней Сходства с Евою! Из далека ли И далеко ли? Не решусь спросить. Сердце екает. Ревизор идет: - Куда едете? Предъявить прошу Мне билетики. К мужу в Томск она Из Арсеньева. И упало враз Настроение. Ну, при чем она? Что в ней путного? Не ищу я здесь Себе спутника. Просто сердце жгут (словно в жаре я) Кудри евины, Глаза карие. За окно гляжу - Сад, смородина. Полустанками - Моя Родина. С шумом рек у гор, С кедром, с мятою, Неоглядная, Необъятная. Строит радио Настроение - Песни Блантера И Есенина. Не пестрит уже Чье-то платьице. Я в окно кричу. Поезд катится. Ставлю в лад часы С новым поясом. Через всю страну Еду поездом! *** Рассказы Накануне свадьбы Молодые люди горячо полюбили друг друга. Он с полгода назад вернулся из армии и работал на заводе, она трудилась в какой-то конторе на невысокой должности. Дело стремительно шло к свадьбе. Чтобы заработать хорошие деньги на ее проведение, он ушел с завода и устроился в коммунальное хозяйство ассенизатором. Парень работал на износ - в две смены. Когда в редкое воскресенье выбиралось свободное время, он спешил к ней, и они, естественно, целовались, миловались и клялись в верной любви. В одно из таких воскресений ее нежный носик, привыкшей различать нюансы духов конторских товарок, учуял вдруг необычные ароматы, исходящие от ее благоверного. В следующее воскресенье - то же самое Конечно же, она стала допытываться, что, мол, это такое и как это понимать. И он выложил ей все начистоту. Так, мол, и так, любимая, хочу справить тебе хороший праздничный наряд, дорогие кольцо и колье, заказать десятка два столов в ресторане, пригласить друзей и родову. Ее реакция на услышанное была сногсшибательной: как это я, городская красавица, выйду замуж за гавновоэа! Да не бывать этому! И сразу же дала ему отлуп. Парня отлуп не обрадовал. Ах, значит, вот как ты меня любила, стерва! И загрузив три кубометра прелестей из общественного туалета, подъехал к ее дому, разбил окно, вставил в него «кишку» и спростал всю свою цистерну. Ему дали три года по статье за хулиганство. Он вышел через два по амнистии. Как-то, проходя мимо ее дома, он увидел окна, зашитые старыми досками. Люди рассказывали, что она сразу же после того случая уехала из города от стыда подальше. 1990 г. Коза Как-то перехожу улицу. Правильно иду, на зеленый. На самой середине коза под ноги брыкнулась, чтоб под колеса не попасть. Она клумбу объедала, а кто-то ее шугнул. А тут еще лихач на иномарке. Пока с этой козой и лихачом ситуацию урегулировал, красный загорелся, и милиционер как из-под земли вырос. Руку под козырек: - Гражданин... Я сразу: - Дома забыл. А он: - Гражданин!.. Я сразу: - Сколько? А он: - Гражданин, вы нарушили... Я ему - что не нарушал. Коза нарушила. С нее и спрашивайте. - Пройдемте в отделение, гражданин. Лучше я заплачу. Сколько? - Пять тысяч. Вытащил. Отдал. Бумажку мне сует, ну, чтоб все по закону. С чувством исполненного долга берет под козырек: - Впредь будьте осмотрительнее. - Буду! А коза опять залезла на клумбу и цветы обжирает. И в душе, наверно, надо мной потешается. Мол, нашла дурака... А может, это милиционерова коза, и они вместе деньгу из людей вышибают? 1995 г. Острая ситуация Я люблю ездить в часы пик в автобусе. В это время здесь, в этом закупоренном мирке, зачастую возникают разные острые ситуации. Вот переполненный автобус останавливается перед молчаливо ринувшейся к нему толпой. Никто не обращает внимание на такие обычные выкрики: «Какой нахал!», «Палец отдавили!» «Отдайте мою ногу!». Ворвавшийся пятым, я впопыхах сел какому-то мужику на колени, вскочил, уцепился за поручни, и тотчас же нахлынувший поток выгнул меня в дугу. А на улице бог ты мой! Какой-то хитроватый парень, видя, что попасть в автобус через заднюю дверь не удастся, подошел к кабине водителя, вытянул вперед ногу и постучал по ней костяшками пальцев. Дескать, деревянная. Но шофер, наверное, оказался опытный, ибо передняя дверь по-прежнему оставалась непроницаемой. Правда, он тут же открыл ее перед молодой мамашей с ребенком на руках. За ней попытался проскользнуть нее тот же парень с «деревяшкой», но кондукторша заслонило вход рукой: - В переднюю - только с маленькими! - А куда ж с большими? - съязвил начальник и кинулся к задней двери. - Гадюка! - раздалось сразу несколько голосов, И перед входной площадкой всех как ветром сдуло. Пряча ужа, намотанного на ладонь в карман, тот же ловкий парень легко вспрыгнул на незанятую ступеньку. За него молниеносно уцепилось четверо. Автобус тронулся с открытой задней дверью. - Товарищи, товарищи, потеснитесь! - посочувствовала кондукторша. - Вон там двое еще висят. Хлипенький старикашка, с клочками волос за ушами, прогундосил: - Повисят, повисят да перестанут. Дверь, однако, не закрывалась. Шофер остановил автобус, вылез из кабины и сняв висящих, уцепившихся, как энцефалитные клещи, за того находчивого парня. Теперь можно и ехать. Сейчас бы всем и угомониться, но пронзительный голос разрезал наметившееся было спокойствие: - Мужчина вы мне яйца раздавили! Да отодвиньтесь же! Как вам не стыдно! Хам! - Вам с вашими яйцами, гражданка, надо в такси ездить, а не в автобусе! - парировал мужчина. - А вам с вашими!.. - огрызнулась было гражданка, но ее сразу же осадили поборники культуры. - Женщина, женщина! Постеснялись бы. Себя хоть не позорьте. Выдавленной спрессованной толпой под потолок, я попытался добраться до своего кармана, где у меня лежал единственный рубль. С большим трудом мне удалось это сделать. Но что такое? Откуда в моем кармане десятка? Солидный и высокий, как афишная тумба, дядя, не мигая, смотрел нa меня сверху. - Так, так, - процедил он сквозь зубы. Это меня насторожило. - Ваша? - мгновенно сообразив в чем дело, спросил я и протянул ему деньги. Он со злом вырвал купюру из моей рук и, продолжая сверлить меня взглядом, попросил остановить автобус. Но его не послушали. Все спешили. - Я нечаянно, - пробовал я прояснить ситуацию. - Наши карманы совсем рядом. Вот и перепутал. - Нечаянно, говоришь?! - Конечно. С кем не бывает, ешкин кот! - Моли бога, паршивец, что в автобусе едем, - прошипел дядя,- а то б я тебе перепутал! Через пару остановок «афишная тумба» вылезла, чуть не раздавив двух девушек на выходе. Я облегченно вздохнул... Наконец отыскался мой рубль, и я взял билет. Через несколько остановок и я подобрался к выходу. Толпа, закрутив, подхватила меня и вытолкнула на улицу. Автобус, подмигнув желтым глазом, окутался клубами дыма, медленно удалился. Что там ни говорите, товарищи а все-таки интересно ездить в часы пик в автобусе. Только вот попадаешь иногда в острые ситуации. 1975 г.