Привет из Америки В конце 40-х почти год в далекой пустынной Монголии бок о бок он работал с заключенными уголовниками. Часть из них строила железную дорогу от Улан-Удэ до Улан-Батора, часть трудилась на ниве скотоводства, где в качестве вольнонаемного Николай был зоотехником. Ситуации были всякие, но он ни разу не оробел. А тут читал бумагу, и текст расплывался перед глазами: «На ваш вопрос отвечаем, что к нам пришел запрос на вашу книгу «Глядя в корень». Заявки поступили из библиотеки Конгресса США и библиотеки Гарвардского университета США». На дворе был 1981 год - время противостояния двух сверхдержав - СССР и Америки, время тотальной цензуры. Николай потянулся к телефону и быстро набрал номер знакомого работника обкома партии из отдела пропаганды. «Понимаешь, - объяснил Николай, - Щедринская библиотека месяц назад попросила у меня пару книг - по их словам, для одного из иностранных государств. Я думал, для какой-нибудь страны из нашего социалистического лагеря, и тут же выслал. Вложил в бандероль письмо с вопросом: куда именно пойдут мои книги. А вот сейчас узнал, что в Америку. Что делать, как быть?» И он замолчал, томительно ожидая решения судьбы. К его удивлению, собеседник на том конце провода спокойно ответил: «Не беспокойся и продолжай писать свои замечательные басни». Николай Иванович бережно хранит уже изрядно пожелтевшие документы из той самой приснопамятной переписки с Салтыково-Щедринской библиотекой. «Ученый Индюк» против плагиата Понятно, он гордится тем, что его труды ушли за тридевять земель, в престижные заведения западного мира. Мог ли он мечтать об этом, проживая мальчонкой на таежной заимке у деда в конце 30-х годов прошлого века? Или потом, на алтайском прииске, где начал бойким мальчуганом посещать библиотеку и просить книги со стихами и баснями, чем немало изумлял библиотекаря. Когда в пятом классе он написал школьное сочинение в стихах, где были такие строки: «Закат. Пастух и собака лохматая бегут за стадом коров, и движется стадо рогатое в загоны колхозных дворов», одноклассники спокойно прореагировали на Колин поступок. Никто, в том числе учитель литературы и русского языка, не похлопал дружески по плечу способного парнишку и не сказал восторженным тоном: « Молодец, Фотьев! Чуем в тебе силу великую. Быть тебе писателем-поэтом. Придет время, и узнают о тебе не только сибирская сторонушка, но и заграницы всякие!» Однако дождался он таки хороших слов в свой адрес. Правда, он от них чувствительно вздрогнул и долго размышлял, чем кончится история с неожиданным комплиментом. Будучи студентом Благовещенского сельскохозяйственного института, Николай заметил, что один из его педагогов беззастенчиво занимается плагиатом: перепечатывает чужие статьи из сборников по сельхозтематике и печатает в газете под своим именем. Возмущенный фактом литературного воровства, семнадцатилетний Фотьев написал басню «Ученый Индюк» и смело отправился в издательство. Однако редактор, едва взглянув на его сочинение, многозначительно поморщился. Уже на пороге огорченного юношу догнал работник издательства Марк Гофман: «Дайте вашу басню!» Он способствовал тому, что через неделю «Амурская правда» опубликовала Колину сатиру. Это было в 1954 году. Фотьев хоть и был зачислен в вуз без экзаменов, поскольку представил диплом об окончании Бийского сельхозтехникума с отличием, а все равно разволновался: вдруг герой басни станет выживать его из института? Коля показал однокурсникам газету, где впервые появилось его творение в печатном виде. Стали бурно обсуждать его труд, а тут и звонок на лекцию, в зал вошел тот самый преподаватель. увидев газету, раскрасневшиеся лица ребят, все понял и, ухмыльнувшись, сказал: «Знаю-знаю, молодец, Фотьев! Поздравляю! Ну а сейчас продолжим учебу». К чести того педагога, он прекратил занятия плагиатом и, что самое главное, не стал мстить Николаю. Ни словом, ни намеком педагог не дал понять о том, что он догадывается, кого имел в виду институтский баснописец под видом «Ученого Индюка». Когда он сдавал экзамены экс-индюку, тот поставил ему заслуженную оценку «отлично». «Не за басни тебя, а за прозу» Трудно сказать, какой недостаток человеческой натуры не бичевал Фотьев. Например, критиковал не только известный порок русских пьянство, но и скрытую пропаганду пьянства. (Не секрет, что главной прибылью советской и постсоветской России всегда являлась продажа алкоголя.) Иван, бутылку выставив к обеду, Вздыхал: Ох, губит водка русский люд! А ей, как за великую победу, Медали всякие дают. Темы фотьевских басен часто вызывали раздражение чиновников от литературы. На самом высоком уровне, в Москве, ему прозрачно намекнули, что у нас вообще-то есть уже свой баснописец и второго нам не нужно. Речь шла о Сергее Михалкове. Фотьева укоряли за излишний интерес к злободневным общественно-политическим проблемам. Николай видел: михалковские персонажи журили только мелких служак, хвастунов, лодырей и пьяниц бытового плана, у признанного мастера не было ни одной остросоциальной басни. Он понимал, что, наверное, так проще жить и легче добиться почетных званий, но впитанные с молоком матери совесть и понимание жизни не позволили Фотьеву перейти на мелкотемье. Он вырос в простой крестьянской семье, навсегда запомнил черные от золы и земли руки отца-труженика, умевшего читать лишь по складам. Не до грамоты ему было, ни одной Колиной басни не прочел, одна мучила забота - прокормить семью. Дедушка ведь попал в число раскулаченных, лишился заимки, домашнего скарба, лошади. Когда выяснилось, что никакой он не враг народа, было поздно - ничего от нажитого непосильным трудом ему не вернули, все было растащено. Коля помнит, как дед плакал после этого известия, помнит, как потрясли его, мальчонку, дергающиеся плечи и судорожные рыдания некогда крепкого кряжистого деда. А в сорок первом Колин отец ушел на фронт и погиб через три года в Латвии. Коля познал голод и неуют в полной мере... С первой попытки Союз писателей не принял амурского баснописца в свои тесные ряды. Хотя Николай уже был не новичок в творческой среде. Успел поработать корреспондентом в Зейской районной газете, в «Амурском комсомольце» и в «Амурской правде». В 1957 году (подумать только, полвека назад!) издал в Благовещенске первую книгу басен, потом другие сборники, в которых проявил себя с разных сторон - в качестве прозаика и лирического поэта. Отослав в Москву сборник рассказов «Те далекие свидания», Фотьев снова подал заявление о приеме в Союз писателей СССР. И на этот раз ему пошли навстречу! Это случилось в 1970 году. От радости Фотьев чуть не плясал, но ему велели передать, что принят он не за басни, а за прозу... От кого была эта «весточка», он до сих пор не знает: то ли непосредственно из уст самого Михалкова, то ли от партийного функционера, определявшего литературную политику в те годы. Единственный профи Еще в 1964 году Фотьев принял решение, от которого впоследствии ни разу не отступился. Решил стать профессиональным писателем и жить только за счет авторского гонорара. На его взгляд, журналистская работа отвлекает от творчества и даже портит писателя. Написал он заявление об уходе из «Амурской правды» и забыл про трудовую книжку. Иногда, листая ее, вспоминает работу в Монголии и в райчихинском совхозе «Вятка», в Белогорской МТС, Благовещенской и Константиновской райсельхозинспекциях... Больше ни один амурский литератор не отважился пойти фотьевским путем: все работают на каком-нибудь предприятии, а творчеству посвящают свободное время, если оно находится. Николаю Ивановичу переход на рельсы профессионализма пошел на пользу: его творчество заслуженно считается значительным явлением литературной жизни России. Он публиковался в журналах «Дальний Восток», «Наш современник», в альманахах «Приамурье мое», «На море и на суше», во многих коллективных сборниках и газетах. Некоторые рассказы были опубликованы в Болгарии. В общей сложности он написал около трех сотен басен, множество стихов, повестей, очерков... На сегодняший день выпустил 24 книги. Сейчас ему помогает ДальГАУ. Без него Фотьев давно бы не видел ни одной печатной строки. Писатель обеспокоен утратой влияния книг на умы и настроения общества. Он полагает, что писатель в большей мере отвечает за нравственность, чем политик. Литература сегодня в страшном загоне. Тиражи произведений хороших и умных писателей выходят мизерными тиражами. Поэтому о них никто не знает. Литературные «поделки», наоборот, усиленно тиражируются, чтобы нивелировать лучшие качества людей... Поздравляя с юбилеем нашего замечательного баснописца, хорошего, доброго и честного человека Николая Ивановича Фотьева, хочется опубликовать одну из его любимых басен под названием «Элита». В одном лесу, где все пока нормально шло, Кому-то в голову взбрело Особый провести отбор, Чтобы звериную элиту Взять под особую защиту. И вот сооружен забор, А в том заборе - хитрый лаз. Кто ловок, тот пролезет, тот - элита, Как говорится, высший класс, Тому - особое корыто. Полез Медведь и - о, позор! - Застрял, чуть не сломал забор... Олень рискнул - и тоже не проник: Рога большие выросли на горе. А Слон и вовсе был велик Для хитрой той дыры в заборе. Но все, кто ползать мог да извиваться, Сумели так иль сяк пробраться. Тихонько проползла, конечно, и Улита. И стало ясно, кто элита.

Возрастная категория материалов: 18+