95 лет на одном дыхании

Эта женщина — живой свидетель неугомонного и жестокого ХХ века. Она сама — как история Благовещенска

Недавно Татьяна Семеновна отпраздновала свое 95-летие. К истории неугомонного и беспощадного ХХ века прикоснулся и корреспондент АП.

Возьмите Таню!

25 января 1916 года в семье большевиков родилась девочка. Назвали по святцам Танечкой. Свою настоящую фамилию и родных родителей Татьяна Семеновна не знает — слишком рано она лишилась их.

— Я сижу на кровати, рядом — маленькая сестренка, беленькая такая, кудрявая, — вспоминает Татьяна Филимонова. — Чьи-то руки принимают телеграфную ленту и гладят меня по голове. Это мама. Лица не вижу. Вот пришел отец — высокий мужчина с черными усиками в кожанке, с кобурой наперевес. Мой отец вместе с семьей приехал в Благовещенск в самом начале Гражданской войны. Бороться за власть советов. Помню, как однажды к нам в дом пришли. Отец надел фуражку, поцеловал нас по очереди и ушел. Больше мы его никогда не видели. Через некоторое время в доме появилось несколько мужчин. Они сняли шапки. Мать, увидев это, тут же упала и умерла. Я попала в детский дом, сестренка — в ясли. Что с ней стало? Где она сейчас? Жива или нет? Не знаю. Это был 1921 год.

В детском доме пятилетняя малышка пробыла недолго. Бездетная семья Филимоновых удочерила девочку.

— Они хотели усыновить мальчика, — продолжает амурская долгожительница. — Нас всех поставили на смотрины, наказали петь и плясать. А я всегда лучше всех пела и плясала. Была лидером. Мальчишки схватили женщину за подол, и давай твердить: «Тетя, возьмите Таню!»

Коммунист и депутат Семен Филимонов очень любил дочку. В первый класс ее отправили в престижную по тем временам Ольгинскую гимназию (сегодня здание Амурского казначейства). Когда Таня появилась там без бантов и в скромном платье, местная элита задрала нос. Девочки смотрели презрительно, мальчишки не разговаривали. Дома бывшая звезда детдома закатила истерику: «В школу больше не пойду!»

— Отец взял меня за руку и повел в магазин Чурина, сейчас это здание ЦЭВа, — рассказывает Татьяна Семеновна. — В огромном и богатом доме я не растерялась. Показала на самый дорогой материал. Форменное платье мне сшила наша соседка, бывшая купчиха, жена золотопромышленника. В ее квартире все было по-другому. Эта женщина привила мне хороший вкус и манеры, научила меня шить и вышивать. Благодаря ей я всю жизнь при скромном бюджете выглядела шикарно.

Амурский ликбез

В 1932 году 16-летняя учительница начальных классов и комсомолка едет поднимать грамотность на селе.

— Приехала я в Волково, — продолжает юбилярша, — поселилась в крестьянском доме, там же и столовалась. У хозяйки дома, вдовы, было три сына, три невестки, дети. Это была настоящая русская баба. Всю семью в кулаке держала. Огород, большое хозяйство. Ей слова поперек никто не говорил. Она даже голос не повышала — как из-подо лба глянет… В то время в деревне никто не пил, люди много работали. Таков был деревенский уклад. А сейчас — трезвых на селе не встретишь.

Днем молоденькая учительница обучала грамоте, кройке и шитью волковских детишек. Вечером, отработав в поле, в клуб с тетрадками и книжками спешили остальные жители: молодежь, люди среднего возраста и старики. Тогда все поголовно жадно тянулись к знаниям. Через год читало, писало и умножало все село.

Коллективизацию Татьяна встретила в Егорьевке. Как говорит наша героиня, этот этап прошел спокойно. Крестьяне вступали в колхоз добровольно, сопротивления не было. Воздержавшихся никто серьезно не угнетал. Единоличников отселили за пределы деревни и обязали сдавать в общий котел мясо, яйца, молоко.

Партийная угроза

Другое дело — чистка рядов партии. В обязанности единственного грамотея на селе входило записывать все решения местного парткома.

— Периодически из города приезжали секретари райкомов и смотрели показатели работы председателя колхоза и других ответственных лиц, — уточняет учительница. — Тех, кто плохо работал, снимали немедленно. Выражения «партбилет на стол!» боялись как огня. Поэтому мне несколько раз угрожали: «Не вздумай писать то, что говорят про нас. Пожалеешь!»

Однажды угроза была выполнена. В девчонку стреляли. По вечерам комсомольцы собирались в клубе, пели, танцевали, ставили современные пьесы. В одном из спектаклей Таня играла мальчишку, который за часы продался бандитам. И отец в конце действия убивает сына-предателя. Ружье было настоящее, но перед выступлением его почистили, вытащили патроны. И вот финал: отец навел курок, секунда — и из дула раздался настоящий выстрел. Порох опалил девчонке лицо, сжег все вихры.

Путевка в Сочи и отрез на платье

Несмотря на всю тревожность этого времени, молодая учительница была счастлива. Голода в селе не было — на хлеб с маслом хватало. Кормило хозяйство и огород. Школьники тоже стали зарабатывать деньги. Выращивали картошку, тыкву, огурцы, подсолнухи, шили рукавицы и фартуки. Родители продавали излишки в городе. Егорьевская школа прослыла самой лучшей в округе. Умницу и рукодельницу Таню пригласили в Благовещенск на торжественное заседание работников народного образования. Правда, по дороге девчонку потеряли.

— 7 ноября 1933 года за мной приходит машина, — смеется Татьяна Семеновна. — В дороге я задремала и прислонилась к дверце. Вдруг машину подбросило на повороте, и я вывалилась на снег. Плачу, бегу, машу вслед. Холод. Ветер свищет, лес кругом.

К счастью, все закончилось хорошо, водитель заметил отсутствие народной героини и вернулся. На том совещании 18-летняя учительница получила высокую награду: путевку в Сочи, отрез на платье и должность директора благовещенской школы.

«Вернись, я все прощу»

В 1937 году Татьяна Филимонова вышла замуж за инженера и писателя Иллариона Зятькова. С ним прожила без месяца 50 лет. Супруги воспитали двоих сыновей, еще один ребенок умер.

Познакомились они после партсобрания, которые в те годы проходили в драмтеатре. А еще до этого момента они видели друг друга в первом благовещенском кафе. (Сегодня даже здание это сохранилось — магазин «Калина» напротив драмтеатра.) Забежали туда с подружкой, взяли пирожки и чай. За соседним столиком сидел хорошо одетый мужчина. Он периодически подходил к музыкантам (гармонисту и скрипачу) и заказывал мелодию «Вернись, я все прощу». Незнакомец с интересом посматривал в сторону Тани, но боялся подойти.

Как выяснилось, Илларион Иванович — бывший офицер белой гвардии. В период Гражданской войны стал коммунистом, за что и был приговорен к расстрелу. От смерти Зятькова спасло только чудо. Когда солдаты начали палить по приговоренным, несколько человек, падая, прикрыли Иллариона. Очнулся он под горой трупов. У него была простреляна нога. Преодолевая боль, он приполз к красным. После супруги долго боялись, что этот факт попадет в поле зрения НКВД. К счастью, эти невзгоды обошли семью стороной.

— Даже в те страшные годы мы были уверены: что бы с нами ни случилось, мы всегда найдем правду и нас защитят, — заявляет отличник народного просвещения. — В Благовещенске было относительно спокойно. Черный воронок не кружил по улицам, увозя очередную жертву репрессий. Не скрою, были и доносы. Но виной этому был скорее не страх, а корысть, месть. Тем не менее в то время люди были более порядочны и дисциплинированны. Вечером мы не боялись ходить по улицам. В городе возле каждого дома цвели клумбы, благоухали сады. Участковые знали всех в своей округе. Раз в неделю милиционер заходил в дом, интересовался, как жизнь, не мешают ли соседи. Если около ворот не горит лампочка, тут же требовал ее заменить.

Единственное негативное воспоминание — уничтожение Шадринского собора. Таня выросла рядом с церковью, из окна ее дома были видны купола. Собор поражал ее своей красотой. Девчонкой она любила смотреть в щелочку на внутреннее убранство храма, наблюдала, как идет служба, слушала, как поет хор, и наслаждалась. Заходить внутрь боялась. В ее коммунистической семье это было не принято.

Как-то ночью во дворе раздался сильный грохот. Перепуганные домочадцы выскочили на улицу. Видят — машины рушат Шадринский собор. Его долго долбили, сняли кресты и купола. Но так и не смогли уничтожить. Он еще некоторое время стоял полуразрушенный. А после его взорвали — также ночью.

А потом была война. Татьяна Семеновна не покладая рук работала, учила детей, рыла окопы, патрулировала по городу и занималась общественной деятельностью. В течение двух созывов была депутатом городского Совета, инспектором комиссии по детской безнадзорности и принимала участие в открытии первых пионерских лагерей. И сегодня она все делает сама. Выйдя на пенсию в 1970 году, Татьяна Филимонова организовала хор ветеранов, в котором поет до сих пор. За свою трудовую доблесть она награждена множеством медалей. Но главная награда — это ее жизнь, ее судьба.

В тему

Татьяна Филимонова отдала свое сердце детям. У нее было много учеников. Дорогие амурчане, если кто-то из вас помнит этого удивительного человека, сообщите в редакцию АП по телефону 35-13-87.

Цифра

920 долгожителей проживают в Приамурье.

Возрастная категория материалов: 18+