Рэйчел Морарджи и Максим Шер на Дальнем Востоке первый, но, обещают, не последний раз.Рэйчел Морарджи и Максим Шер на Дальнем Востоке первый, но, обещают, не последний раз.

Встречи на Амуре

— Рэйчел, почему вы решили делать материал про российско-китайские отношения именно на примере Амурской области?

— Запад очень интересуют китайские инвестиции в Россию, и в Амурскую область особенно. Потому что сюда приходит очень много китайских денег. При этом население российского Дальнего Востока уменьшается, интересно посмотреть, как российское правительство работает здесь над этой проблемой.

— И как работает — уже можете оценить?

— Нет, слишком рано (смеется). Мы собрали еще недостаточно информации.

— Какие встречи у вас уже были, с кем еще планируете пообщаться?

— Встречаемся с теми, кто хочет с нами общаться. Потому что, например, государственные служащие уже отменяют назначенные встречи. Мы пообщались со студентами — российскими и китайскими, с китайскими предпринимателями, которые занимаются бизнесом в Благовещенске. Будем встречаться с представителями компании «Петропавловск», которая работает с КНР, с учеными, изучающими российско-китайские отношения. В Китае планируем встретиться с представителями бизнеса, россиянами, которые живут там.

Китай нужен всем

— Мы знаем, что вы жили в Китае.

— Да, я шесть лет работала в Пекине, Шанхае и Гонконге. Четыре года у меня ушло на то, чтобы выучить их язык, поэтому я свободно общаюсь на китайском — это очень облегчает мне работу. Я уехала оттуда почти 10 лет назад — в 2002 году, сейчас полгода живу в Москве. Мой муж поехал работать в Россию (он хорошо говорит по-русски), и я вслед за ним. Но в отместку я заставлю поехать его в Китай. Тогда он поймет, каково это не иметь возможности поговорить с людьми. Китайский язык еще сложнее, чем русский, поэтому он даже вывески не сможет читать!

— Где вам, гражданке Великобритании, больше понравилось жить: в Китае или России?

— Вау! Поскольку я изучала китайский, в Китае было комфортнее. За последние 10 лет Китай очень сильно изменился — он показывает небывалый экономический рост. И каждый раз, когда я приезжаю в эту страну, я ее не узнаю. Сейчас культура сервиса в России напоминает мне то, что было в Китае в начале 90-х, когда я впервые там оказалась.

В Китае проще зарабатывать деньги — многие знакомые моего мужа открыли там бизнес: гостиницы, телекомпании. В России у друзей мужа бизнеса нет. Потому что иностранцу, чтобы начать здесь бизнес, нужен миллион долларов. А в Китае, если есть хорошая идея, открыть дело гораздо проще.

— А в Великобритании?

— В Британии не такой стремительный экономический рост, как в России или Китае. В Англии изменения происходят гораздо медленнее. Конечно, там проще заниматься бизнесом, брать кредиты, но все равно экономика развивается медленно. Западная цивилизация достигла своего пика, поэтому сейчас происходит спад — Британия в упадке уже 50 лет.

В Москве мало улыбаются

— Чем для англичан интересна Россия? О чем вы пишете?

— Я пишу о моде, о богатых русских и о бизнесе. О политике не пишу, потому что не говорю по-русски. В Лондон сейчас текут русские деньги, там живет много богатых русских людей. Одна из крупнейших лондонских газет (The Independent) принадлежит олигарху Александру Лебедеву. Поэтому англичан Россия интересует.

— О чем говорите с богатыми русскими людьми?

— В частной беседе я могла бы вам многое рассказать (смеется). Но лучше я буду избегать темы политики и олигархов.

— Что вас больше всего удивило в России?

— В Москве никто не улыбается, чувствуется какая-то агрессия.

— А в Благовещенске?

— За пределами Москвы люди настроены дружелюбнее.

— А что в бытовом плане поразило?

— Очень дорогая и не очень вкусная еда. В Москве, чтобы найти качественную еду, надо очень много заплатить.

— Вы видели королеву?

— Нет!

— А Березовского?

— Нет. Я живу не в западной части Лондона, где все они. Мой дом в южной части города — в более бедном, но более интересном квартале.

Секреты фотожурналистики

Максим Шер — питерский фотограф-фрилансер, который работает с крупными отечественными и зарубежными журналами. Такими, как «Огонек», Monocle, Esquire. Причем заниматься фотожурналистикой он начал всего 5 лет назад — по образованию Максим лингвист, работал переводчиком английского и французского языков.

— В крупных журналах сейчас нет штатных фотографов — проще заказать снимки фрилансеру. Поэтому работа фотографа требует больших связей: если ты не знаешь редактора лично, заказов не будет, — рассказывает об издательской кухне столицы Максим Шер. — Поэтому фотографу надо вести светскую жизнь, дружить со многими людьми. Конкуренция большая. Но, с одной стороны, сегодня в Москве мало хороших фотографов, а с другой — мало качественных изданий, где ты можешь с удовольствием печататься и где тебя уважают.

Кстати, Максим снимает на пленку — говорит, так удобнее думать. Поэтому возит с собой два старых японских фотоаппарата.

Английская пресса пишет о звездных скандалах и российских олигархах

— Профессия журналиста в Англии оплачивается плохо и становится все менее и менее престижной, — признается Рэйчел Морарджи. — Потому что газеты с трудом продают рекламу — она вся ушла в интернет. И многие газеты очень сильно теряют в качестве. Стало очень много историй о знаменитостях, скандалах, сексе и все меньше настоящих репортажей. Газеты почти не пишут о том, что происходит за пределами страны — это меня пугает и очень печалит. Ведь это значит, что избиратель не знает и не понимает, что происходит за границей. Из-за всех этих скандалов и материалов о частной жизни знаменитостей журналистика перестала восприниматься как престижная профессия. И если я говорю кому-то, что я — журналист, то они даже не представляют, что я работаю в России, Афганистане или где-то еще. Они скорее подумают, что я пишу о Пэрис Хилтон.

Возрастная категория материалов: 18+