Фото: Андрей ОглезневФото: Андрей Оглезнев

«Искусство — для искусства»

— Леонид, кто вы по профессии?

— Художник. Официально моя профессия звучит «художник-живописец». В 1994 году я окончил Дальневосточную академию искусств.

— Художником можно заработать на жизнь?

— Да, конечно. Сколько зарабатываю — не могу сказать, не считал. Но картины у меня дорогие. На выставке, что сейчас идет в краеведческом музее, уже три мои картины купили. Две по 40 тысяч рублей, и одну — за 50.

— Не пугает, что нет стабильности?

— С одной стороны, ее нет, а с другой — есть. Картина, если ее не купили, — вот она, никуда не денется. Сложными были 90-е годы, когда народ хотел квартиру-машину-водку-колбасу. Какая ж там живопись. Я с 1995-го по 2000 год делал фары для японских машин, за счет них купил себе квартиру. При этом не бросал рисовать, проводил выставки.

— Где сейчас покупают ваши картины?

— Да везде. Где проходят выставки, там и покупают. Но большая часть продаж проходит в Благовещенске, ведь я здесь живу. Среди клиентов в основном бизнесмены и генералы. Живопись сама по себе удовольствие дорогое, это искусство не массовое, как кино, а, скорее, элитарное. Чтобы в нем разбираться, надо много учиться. В случае с художниками фраза Ленина «искусство для народа» неправильна. В данном случае искусство — для искусства. Мы рисуем в расчете на грамотного зрителя.

— К какой школе себя отнесете?

— У нас была такая студенческая шутка — «экспрессивный реализм». «Экспресс» не в смысле «быстрый», а в смысле «экспрессивный, чувственный». К ней и отношусь.

«Мой отец баранку крутил»

— Когда вы начали рисовать?

— В детстве. Дед и прадеды — художники. Прадед Строгановское московское училище (ныне Московское высшее художественно-промышленное училище. — Прим. АП) окончил, а потом на Сахалин попал, за подделку документов. Каторга. В 1905 году, когда японцы каторгу разогнали, он остался в Николаевске. Дед окончил уже Владивостокское художественное училище.

— То есть это у вас в крови?

— Ну как в крови… Отец у меня был шофером, баранку крутил. Я в детстве не хотел ходить в художественную школу, мне тогда не до уроков рисования было, какое рисование в пятом классе? Там рогатка нужна, а не мольберт. Это уже потом, в педучилище, мне понравилось рисовать. Я туда пошел на учителя рисования, хотя не собирался им работать.

— Тогда зачем пошли?

— Думал, что стану архитектором. А после училища уже и забыл про архитектора, хотел быть только художником. Но с первого раза поступить в Дальневосточную академию искусств не удалось, поехал в армию. После армии пришел, получил за рисунок тройку с минусом и поступил.

— Почему сразу не поступили?

— Потому что рисовал на двойку. В училище мне за такое же ставили пятерку с плюсом. Я же в педучилище получил красный диплом, но никому его не показываю. Он беспонтовый, пусть там все пятерки. Я, когда в училище замещал преподавателей, объяснял студентам, как надо рисовать. Они мне показывают мои картины: «Вот вы же так рисовали, у вас тут «5». Э не, ребята, говорю, у меня тут два должно стоять.

— А почему тогда не научите студентов, как надо рисовать?

— Я художник, а не преподаватель. Я не смогу даже своего сына научить без школы. Получится любитель, а не профессионал. Да и на жизнь этим не заработаешь. Туда идут либо от нужды, либо от сильной любви к профессии.

— Что дает академическое образование?

— Систему. Живописью можно заниматься любительски и профессионально. Во втором случае нужно долго учиться. А рисуют все, талант есть у всех. Просто таланта нужен 1 процент. 99 процентов — это работа.

«Художник — не маляр»

— Когда вы осознали, что у вас талант?

— Да какой талант… Когда учишься, наоборот думаешь, что у тебя ничего не получается. Я с таким трудом учился, меня там ломали на первом курсе, чтобы я понял. Вот вроде хочешь понять, но не можешь. Человек стоит рядом, пытается объяснить, как правильно нужно делать, а я не врубаюсь. Потом в определенные моменты доходит. Хотя я всегда, когда учился, считал, что я что-то недоделал, где-то недоработал.

— Чему в вашей профессии можно учить? В левую руку взял холст, в правую — кисть, и вперед?

— У художника нет задачи закрасить холст, он же не маляр. Наша задача — из плоского сделать объемное. Краски наносятся на поверхность, а зритель видит, что там пространство, среда, жизнь. Это фокус, обман. И чтобы это сделать, есть определенные законы, школы. Всему нужно учиться.

Кстати, учить нужно не всех. Одна читинская бабушка вышла на пенсию, принесла свои рисунки художнику со словами «научите меня, у меня времени много». Тот посмотрел и говорит: «Не надо вам ничего изучать, бабулечка». Рисует просто цветы, но они у нее очень своеобразные. Сейчас Анна Тяпкина в одних музеях с Пикассо выставляется.

«Раньше был Моцарт, теперь — Билан»

— Когда вы продали первую картину?

— В 1989 году это было, кажется, за 120 рублей продал… Да, точно, за 120 рублей. Это этюд был, причем на картоне. Домик какой-то, небо красное… Вроде бы купили американцы.

— Сколько вы продали своих картин?

— Сложно сказать… Наверное, больше тысячи. Мне 30 метров холста хватает на год, а это приблизительно около 50 картин. Не считая того, что я летом в разъездах, где тоже рисую.

— Сколько стоит ваша самая дорогая картина?

— Пока самую дорогую у меня купили за 10 тысяч долларов. Кстати, купили наши, благовещенцы. В России дороже покупают картины, у нас больше людей, которые разбираются в живописи. Европа уже давно поменялась. Для сравнения: раньше массовым европейским искусством был Моцарт, а сейчас — Дима Билан (смеется).

«У меня есть все условия, чтобы спиться»

— Кстати, из Союза художников вас исключили за пьянство?

— Да ну, что вы. Это сделали совсем по другим причинам. А характеристики, они-то положительные (берет с подоконника ксерокопии о своем исключении). Они хотели плохое написать, а вышли хорошие творческие характеристики. Вот смотрите — «амбициозный, молодой, перспективный, неуравновешен в творчестве». Да это отличная характеристика!

— Так за что же вас исключили?

— За то, что мы вступили еще в один союз, который был здесь, — Творческий союз художников. Это означает больше выставок, больше возможностей.

— Бытует мнение, что творческий человек — обязательно ненормален. Псих, наркоман, алкоголик…

— У меня есть все возможности, чтобы стать алкоголиком: деньги, мастерская. Спивайся на здоровье. Все зависит от того, что хочет человек. Я вот, например, очень редко пью. Потому что по пьянке такого можно натворить, что потом стыдно очень.

«Школа — это шесть струн»

— Наверняка интервью с вами прочтут начинающие художники. Скажите специально для них — нужен ли художнику свой стиль?

— От него никуда не денешься, он как почерк — сам появится. Он есть у всех, просто все зависит от гармонии стиля, школы, темы. Картину хорошего художника всегда можно опознать, ну или хотя бы узнать, на кого из живописцев он похож.

— Вы советуете молодым копировать?

— Конечно, ведь это элемент школы. Когда студенты учатся, у них есть специальная копийная практика, когда два месяца молодежь просто копирует работы старых мастеров. Это делается для изучения стиля, технологии. Хорошие академические рисунки копируют, чтобы рука почувствовала, как это выглядит. Но это все дополнения к школе.

— Школа, работа, талант… Что важнее?

— Таланта нужно чуть-чуть. Школа дает большие возможности, диапазон. Либо ты играешь на одной струне — это талант, либо на шести — это школа. Она — основа. Потом идет работа, конечно же.

— А как же вдохновение?

— Вдохновение, я считаю, для дилетантов. Профессионалы им не пользуются. Вот доктор режет, а у него нет вдохновения. Что ему — не резать, что ли? Работать надо, какое вдохновение. Профессионалу нужно просто делать свою работу, и тогда вдохновение, если оно было, не пропустится.

— В Амурской области учат плохо?

— Ну почему же… У нас учат хорошо, но в нашем педколледже готовят учителей рисования. Выучить за 4 года художника, когда ему нужно еще изучать математику, педагогику, что-то еще, — просто невозможно.

— С чего бы вы советовали начать молодым?

— Готовиться быть дисциплинированными и трудолюбивыми. Как в армии. Нужно будет заставлять себя делать то, что трудно, или то, что не хочется.

«Врубель не продается»

— Последний вопрос: лучшее, на ваш взгляд, произведение искусства?

— Русская живопись конца XIX — начала ХХ века. Сложно выделить одну какую-то работу, но если брать художника, то это Врубель. Заметьте, среди самых дорогих картин его нет, а знаете почему? Потому что он практически не продается. Да за него хоть миллион долларов предложи, хоть пять — не продадут.
 

Возрастная категория материалов: 18+