Среди крестников Елены Цыплаковой известный актер Егор Бероев.Среди крестников Елены Цыплаковой известный актер Егор Бероев.

Елена Октябревна посвятила свою жизнь режиссерской работе и общественной деятельности. С замечательной актрисой, талантливым режиссером, деканом факультета кино и ТВ, членом киножюри фестиваля «Амурская осень» побеседовал корреспондент АП.

Прародительница беби-бума 80-х

— Елена Октябревна, в детстве я очень любила смотреть фильм «Не болит голова у дятла». А в вашу героиню влюблялись все мальчишки того времени. Как вы попали в кино?

— Этот фильм был снят 38 лет назад. Я училась в школе, о кино и не мечтала. Мои родители — промышленные графики. С режиссером этого фильма Динарой Асановой я познакомилась случайно. Она вместе со своим мужем-художником приехала к папе в гости. Динара спросила, не хочу ли я сняться в ее фильме. Она была уникальным человеком, общение с ней — колоссальный опыт. Динара Асанова великолепно работала с детьми, она не давала сценарий в руки, он один раз был прочитан на пробах. Затем шли дискуссии, которые и снимали. Режиссер подводила нас к тому, чтобы мы, школьники, сами рождали тексты и диалоги. На съемках я познакомилась и подружилась с Екатериной Васильевой.

— Как сложилась судьба мальчика, который играл Севу Мухина?

— Я знаю только одно, что Александр Жезляев попал в колонию за хулиганство. Как сложилась его дальнейшая судьба, мне неизвестно. Связь с ним не поддерживаю.

— Картину «Школьный вальс» мы разбирали на уроке этики и психологии, спустя 10 лет, как она вышла на экраны. Споры вокруг этого фильма не утихают до сих пор…

— В свое время «Школьный вальс» наделал много шума, всколыхнул общественный покой. В 1978 году его показали на Всероссийском съезде учителей. Педагоги так возмутились, что фильм целый год пролежал на полке. Люди боялись, что, посмотрев его, все десятиклассницы начнут рожать. Однако «Школьный вальс» сыграл удивительную роль в нашей истории. После его выхода на экран в 80-х годах в стране начался беби-бум. Мне присылали массу писем с благодарностями: «Елена, я посмотрела ваш фильм и, когда забеременела, не стала делать аборт». А спустя 20 лет, когда я на телевидении вела прямой эфир, позвонила женщина: «Передо мной сидит 20-летний замечательный сын, — рассказала зрительница, — я его очень люблю. Я была в том же положении, что и ваша героиня, любимый человек меня бросил. Посмотрев картину, я внутренне укрепилась и решила рожать. Сегодня у меня есть семья, и я счастлива!» Я считаю, что благодаря фильму «Школьный вальс» у меня появилось целое поколение крестников.

10 заповедей Христа — охранная грамота

— Эта типичная нестареющая история и сегодня актуальна. Однако, в отличие от Павла Любимова, мало кто из режиссеров замахнется на столь человеческое кино. Что мешает? Хотя даже страшно становится от мысли, какой бы был современный фильм о детской любви.

— Прежде всего, нужна хорошая драматургия и другие нормы, понятия. Сейчас режиссеры увлекаются экшеном. Преобладает философия — возьми от жизни все. На ТВ полный разнос и вседозволенность. Грех, сделавшись привычным, перестает быть отвратительным. Человек с детства к нему привыкает. У Достоевского есть потрясающая фраза: «преступление не есть сам поступок, преступление — это состояние сознания, позволяющее переступать черту совести». Кино, на котором я выросла, придерживалось этого понятия. Сейчас можно делать все, что хочешь, и это ужасно. Однажды на ток-шоу известная певичка заявила, что ведет духовную жизнь. Я ей говорю: «Разве это возможно, когда вы на сцене в нижнем белье выступаете?» Когда я училась в школе, то если я приходила в белых бантах, меня могли перед классом поставить и спросить, что за праздник? Я не считаю, что эти нормы были жесткими. Самый главный правозащитный документ в мире — 10 заповедей Господа. Это охранная грамота любого человека, и ее пока никто не отменял. Если бы мы их исполняли, жили в совершенно другом обществе.

— Блестящая кинокарьера, огромная популярность, и вы вдруг уходите в режиссуру…

— Мне всегда это было интересно, поэтому я второй раз окончила ВГИК. В кино начались повторы. Авторы старались использовать мою внешность, а мне надоело играть наивных дурочек. Режиссура дает гораздо больше возможности для самореализации.

Я — не формат

— Ваша вторая режиссерская работа «Камышовый рай» в 1989 году буквально потрясла Советский Союз. Даже и в эпоху «Перестройки» и «Гласности» о рабовладельцах не могло быть и речи. Это совсем не женское кино.

— Эта тема раньше нигде не обсуждалась. Поводом для размышлений стала небольшая статья в газете «Собеседник». В ней сообщалось о людях, попавших в рабство в Средней Азии. Когда мы поехали выбирать для съемок натуру, то за пределами города Гурьев (Казахстан) увидели камыши. Остановились, решили походить. Через 50 метров нашли брошенный барак. Такой мы и построили под Астраханью. Когда мы снимали «Камышовый рай», я говорила труппе, если будут спрашивать, отвечайте — снимаем фильм про любовь с погонами, чтобы не приставали и не мешали. После этот фильм также старались зажать. В южных республиках его вообще не пустили на экраны, хотя уже не было той цензуры. Когда я устраивала спецпоказы, из зала кричали: «Какое вы имеете право, у нас такого быть не может!» В Кишиневе после просмотра мужчина вышел на сцену и заявил: «Мне 42 года — я не баран (в фильме люди делились на баранов и пастухов), а прожил свою жизнь, как баран. Больше так жить не буду!» Вот такая была реакция на картину.

— Что для вас важно как для творца?

— Понятие свободы для личности. Эта тема меня волнует всегда. Мне интересна внутренняя жизнь человека. Когда я делала сериал «Семейные тайны», там была возможность на примере жизни семьи говорить не только о внешних событиях, которые происходят с человеком, но и о его внутренней жизни. Я однажды молилась, и мне потрясающая фраза пришла свыше: «Не мешайте мне творить и преображать этот мир через вас». Господь хочет, чтобы мы преображали этот мир. И не обязательно в кино, а каждый на своем месте: любая женщина, рожая ребенка, творит. Строитель преображает, журналист… Нам дан этот удивительный дар. Для меня очень важно, чтобы кино давало духовную пищу для человека, а у нас, к сожалению, все скатывается на плотский уровень. У меня есть несколько любопытных проектов, но они духовные. Поэтому мало востребованы. Это не формат для продюсеров. Народ считает, что популярное кино должно быть развлекательным. Кино должно быть разным.

— Вы одна из немногих снимаете детское кино. Возродится ли оно у нас в ближайшем будущем?

— На самом деле сегодня это очень невыгодно. Вспомните сказки Роу: постановочные картины, огромное количество сложных и дорогих декораций. Сегодня все это продюсеры делают на свои деньги. А у нас ничего не окупается. Система кинотеатров разрушена, поэтому дети растут на уродливых мультяшках, ситкомах. Американцы посчитали, что их средний житель к 18 годам успевает увидеть порядка 150 тысяч преступлений. Все это откладывается в подсознании. Это мина замедленного действия.

Цыганские страсти

— Сейчас вы взялись за «Кармелиту», чем привлекли цыганские страсти?

— Да я уже третий режиссер «Кармелиты», сделала 288 серий. Изначально шел разговор, что это музыкальная мелодрама, которую я очень люблю. А тут цыгане, любопытный колорит. Мне понравилась история: положительные и отрицательные герои, поступки. «Кармелита» более чистая в нравственном смысле. В фильме много трюков, танцев. Хотя во время работы были проблемы. Авторы увлеклись мистикой. Я спорила и ругалась. Кино имеет очень сильное воздействие на людей, это опосредованный жизненный опыт. А большие сериалы — долгий разговор со зрителем.

— Вы авторитарный режиссер?

— Я очень люблю артистов, нежно к ним отношусь, но достаточно жестко работаю. Я считаю, что сегодня нужна дисциплина. Когда нужно 25 минут экранного времени снять за 12 часов, тут не до расслабух. Если режиссер не собран, он не сможет работать в напряжении. Я жесткий человек.

Возрастная категория материалов: 18+