Литература — не лекарство, а боль

Раньше были диспуты на тему  «Брать пример с кого?»  С каких сегодняшних литературных героев можно брать пример?

— Русская литература всегда была богата героями.  Хотя в  19 веке она дала крен в сторону лишних людей, но тем не менее. А в советской литературе это так и было, в лучших образцах  книга давала самые разные примеры.  Что касается сегодняшней литературы, то это вопрос под дых.  Начиная с 90-х годов — какая жизнь, такая и литература.  Еще Герцен говорил, что литература — это не лекарство, а боль.  В церковной литературе, например, в книге «Несвятые святые» архимандрита Тихона (Шевкунова)  можно найти образец для подражания — церковь дает такие примеры. Или книга Олеси Николаевой «Небесный огонь» — там масса поучительных историй  (невыдуманных, взятых из жизни) о том,  как вера в Бога, встречи, ситуации помогают задуматься  над тем, что люди делают, быть внимательным к жизни, распознавать те знаки, которые им посылаются. Но таких книг немного. Литература идет от противного — она показывает то, чего не надо делать, чему не надо подражать.  Лучшим  романом современности я называю  книгу Романа Сенчина «Елтышевы». Прекрасная книга о том, как живет деревня в Саянах под Абаканом. Сенчин оттуда родом, он ничего не выдумывает, такая страшная, но честная книга.  Правда,  она о том, как мы живем, но как жить не надо.  А яркие убедительные правильные книги о том, как жить надо, назвать сложнее.

Похожа ли  нынешняя ситуация в литературе  на ту, которой вы занимаетесь  как историк литературы? 

— Если похожа, то тем самым разрывом между интеллигенцией и народом, между Москвой и провинцией. Была литература, которая была востребована слоями интеллигенции, остальная часть народа читала что-то другое или вообще не читала, и этот культурный разрыв привел к катастрофе 1917 года. Сегодня говорят о разрыве между Москвой и провинцией.  Тот факт, что Москва живет своей жизнью, а провинция — своей, печален. Но интернет как раз и помогает преодолеть  культурный разрыв.  Люди могут читать все литературные новинки, их можно скачивать.  И потом, я не думаю, что литература — явление чисто московское. Если бы меня спросили  о любимом писателе, я бы сказал: это Борис Екимов, он как раз не москвич,  живет на хуторе на Дону, пишет  современную деревенскую прозу, и мне обидно, что его мало кто знает, хотя он лауреат многих премий.   Алексей Иванов живет в Перми, Захар Прилепин — в Нижнем Новгороде, Михаил Тарковский — в Красноярском крае.  Я работаю в жюри литературных премий  — «Большая книга», «Ясная поляна», премия Горького — и хочу   сказать, что нам очень интересна провинция. Москвичам  неинтересно вариться на собственной кухне, наоборот, нам интересно представлять богатую географией Россию.  Единое культурное пространство должно укрепляться.

Булгаков  и сегодня  не затерялся  бы

Вы автор книги о  Булгакове. Как, по-вашему, сейчас  роман «Мастер и Маргарита» имел бы тот же успех?

— Успех книги трудно спрогнозировать. Та же книга Тихона (Шевкунова) — кто мог предположить, что она наберет тираж  больше миллиона экземпляров? Это фантастический тираж даже для дамских романов или детективов. Сам отец Тихон думал, что будет 200  тысяч максимум.  «Небесный огонь» Олеси Николаевой  тоже имеет несколько переизданий.  У книги Павла Басинского   «Лев Толстой: бегство из рая»   — уже под сто тысяч тираж, для данной литературы это очень много.  Дмитрий Быков написал  биографию Пастернака — тиражи дошли 60—80 тысяч, а написал биографию Окуджавы — едва набрал 15—20 тысяч. Поди  объясни, почему современному читателю Пастернак интереснее, чем Окуджава.

Очень многие считают, что «Мастер и Маргарита» — книга переоцененная. Лично для меня «Мастер и Маргарита»  тоже не самое любимое у Булгакова, я больше люблю «Белую гвардию» и «Театральный роман». Но с другой стороны — попробуйте написать книгу, которая  будет пользоваться  таким бешеным успехом  как в России, так и мире, выдержит столько экранизаций и театральных постановок?  Значит, Булгаков куда-то попал, что-то затронул, что-то предвосхитил. Это и есть искусство великой классической литературы. У Булгакова это получилось. Что было бы с романом  сегодня? Думаю, он бы не затерялся. Сегодня ведь прорываются хорошие писатели, хотя говорят, что это трудно и рынок губит творчество. Но ведь прорываются — Захар Прилепин, Алексей Иванов, Ольга Славникова, Дмитрий Быков, Леонид Юзефович, Дина Рубина.  

Мужская популяция в литературе сокращается

Сколько людей заканчивает литературный институт и  сколько из них  потом действительно занимаются литературой? Назовите наиболее известных выпускников?

— Что касается имен, которые  стали известны в литературе за последние 10—15 лет, из выпускников литинститута это  Олег Павлов, Роман Сенчин, Светлана Василенко, Павел Басинский, Михаил Тарковский — это те, кого могу назвать навскидку.  Сейчас я веду курс в литературном институте, у меня состоялся первый выпуск, из сегодняшних выпускников  могу назвать Полину Клюкину, уже получившую два года назад    премию «Дебют».  Особенность современной литературной жизни — в литинститут больше идут девушки, написание книг становится женским занятием.  Мужская популяция в литературе стремительно сокращается. 

Что сделать, чтобы вернуть  всплеск интереса к чтению?

— Чудесным образом это не случится, нужно приложение усилий. В том числе и со стороны государства.  С одной стороны, государство   поддерживает культурные инициативы, дает деньги на литературные премии. Но, с другой стороны,  положение предмета литературы  в школе перечеркивает эти усилия. Пока литературу не вернут в ранг обязательного предмета и пока школьное сочинение не вернут в рамки обязательного испытания, говорить о возрождении чтения  утопично. Никакой мотивации читать книги у молодого поколения  не будет. Это прагматичное поколение, оно будет читать только при условии жесткой мотивации. 

Детектор лжи по-американски

Расскажите о вашей работе за рубежом.

—  Работая в университете, я несколько раз ездил в краткосрочные  и долгосрочные загранкомандировки, чтобы преподавать  русскую литературу   во Франции, в Германии. Самый долгий опыт — два года в Словакии.   В 1997 году я оказался в Америке. Это не было связано с преподаванием, это была писательская программа, ездили  по разным американским городам, мы сами выбирали маршрут.  Кроме того, в Америке у  меня была такая любопытная работа — она называлась «писатель при университете». Я жил в небольшом городке, и  в мои обязанности входили поездки по штату. Организаторы  давали мне машину и показывали место на карте штата, куда я должен был поехать, чтобы  встретиться с простыми американцами, фермерами, жившими в такой глубинке, куда не ступала нога русского  человека. Вот как мы с вами встречаемся,  тоже в библиотеке.  Это походило на встречу двух цивилизаций, настолько мы разные. Что я вынес из общения с ними  — это люди, помешанные на искренности. Не в том плане, что они сами искренние — это далеко не так,  но, когда с ними разговариваешь, они тебя просвечивают как рентгеном — правду говоришь или врешь. Не случайно  именно в Америке изобрели детектор лжи.    И передо мной стояла задача   честно им о себе рассказать.  Приехать из нищей России в  сытую Америку и что-то честно рассказывать — это было психологически не очень легко, но я старался с этим справляться.   Бывал я и в Китае, дважды. У меня две книжки переведены на китайский язык, и китайцы  меня приглашали к себе. Был в Шанхае и Пекине, и теперь мне любопытно посмотреть на соседний с вами городок на китайской границе, как там люди живут.

 

Алексей Варламов — писатель,  профессор МГУ, доктор филологических наук, исследователь истории русской литературы XX века. Автор книг в серии «Жизнь замечательных  людей» о Пришвине, Булгакове,  Грине, Алексее Толстом, Григории Распутине и  Платонове.  Автор книг «Дом в Остожье», «Здравствуй, князь!», «Ночь славянских фильмов», «Затонувший ковчег», «11 сентября», «Рождение». Лауреат премии Александра Солженицына (2006 год).

Возрастная категория материалов: 18+