— Алексей Владимирович, как вы оказались в Благовещенске?

— Мне позвонили и спросили, хочу ли я поставить спектакль в вашем городе. Я от работы особо не отлыниваю, кроме того, мне всегда любопытно посмотреть, что происходит в театрах по стране. Я работал в Санкт-Петербурге, а сейчас мне предложили стать художественным руководителем Московского областного театра кукол, я ставил спектакли в Абакане, Петрозаводске, Вологде, Челябинске, Екатеринбурге… 

— И как мы выглядим на фоне других?

— Вы очень далеко и вы достаточно замкнуты. То, что естественно для Челябинска и Екатеринбурга, которые на две трети пути от Москвы, для Благовещенска — это новое. Я, в частности, говорю о технических новинках для театра. Здесь скорость восприятия жизни другая. Благовещенск еще живет со скоростью пешехода, тогда как в центральных регионах уже пересели на велосипеды. А Москва и Питер давно ездят на скоростных авто. 

— Вам это не мешало общаться с актерами?

— Нет, в любом новом театре я общение с актерами всегда начинаю с нуля. Допустим, я делаю четыре шага вперед и смотрю: если они успевают — хорошо. А если могут три шага — ставлю задачу на три шага. 

— Ваш спектакль «Золоченые лбы» в Петрозаводске стал лауреатом «Золотой маски». Приятно ли получать главную театральную премию и что для вас высший пилотаж в профессии?

— И еще мою «Золушку», поставленную в московском театре Образцова, номинировали на «Золотую маску», а одновременно с ней выдвигались еще два моих спектакля. Один из них, поставленный в Челябинске, даже более сложный и по сложенным силам, и по актерским работам. Но номинационный совет выбрал «Золушку», ведь сразу три спектакля одного режиссера конкурировать между собой не могут. Когда номинируют на «Золотую маску», сидишь и думаешь: неужели у нас все так плохо в стране, что лучший режиссер — Алексей Смирнов? Я достаточно трезво оцениваю, что делаю, это нормальная качественная и честная работа. Нет, премия — это приятно, никто не спорит. 

— Как вы думаете, наш театр кукол когда-нибудь сможет претендовать на «Золотую маску»?

— «Золотая маска», как и любая премия, очень субъективна. Номинационный совет и жюри — это две разные группы людей, и каждая имеет свое субъективное мнение о театре. Чтобы всем угодить, спектакль должен попасть в тему. Петрозаводский театр кукол с «Золочеными лбами» в тему попал. Вот съездит Амурский театр кукол в Екатеринбург на фестиваль «Петрушка Великий» — если он создаст о себе впечатление как о театре со своей индивидуальностью, самобытностью, внутренней культурой — тогда все возможно.

— Сегодня в театр проникла такая тенденция, что вместо актеров на сцену выходят медийные персонажи. И люди на них идут, и несут в кассу огромные деньги. Театра кукол это коснулось?

 — Здесь это сложнее сделать — никто не увидит медийное лицо за ширмой. Но как вариант создается спектакль под фонограмму, когда медийное лицо записывает голос, а артисты водят кукол. Но это уже сложно назвать спектаклем, это зарабатывание денег, отдельное течение шоу-бизнеса. 

— В октябре вы приступите в нашем театре кукол к репетициям нового спектакля «Оскар и Розовая Дама». Что это будет за постановка?

— Это будет вечерний спектакль. Очень непростая тема — мальчик, умирающий от рака, пишет письма Богу. Трагедии здесь нет, это мелодрама. Трагедия уже случилась — мальчик знает, что он смертельно болен, что он умрет. Суть спектакля мелодраматична — пускай мальчик умрет не злым, а добрым, в гармонии со всеми. Артисты уже ознакомились с пьесой. На сцене будут работать и люди, и куклы в сочетании. 

— Не для детского театра тема, вы согласны?

— Вообще театр кукол изначально был создан для взрослых, у аристократов это был салонный вид театра. А после революции он мог бы уйти в никуда вместе с аристократией. Но Сергей Образцов спас театр кукол в Советском Союзе, сделав его детским. А потом стал возвращать взрослого зрителя вечерним репертуаром. «Оскар и Розовая Дама» как раз будет такой вечерний спектакль. 

Театры снижают возрастную планку

— В каком возрасте нужно приводить ребенка в театр?

— После шести лет. Сейчас такая не совсем хорошая ситуация сложилась по стране — идет борьба за зрителя, театры начинают понижать возрастную планку. Но в любом произведении обязательно есть конфликт. И когда мы человечка с несформированной психикой сталкиваем с тем, что на сцене происходит что-то не то, мы наносим ему урон. А делать спектакль, где все хорошие, где все на сцене дружат, невозможно. Это же неправда.

Почему некоторые спектакли мы не должны показывать детям младше 12 лет? Потому что у них еще не сформировался образ гармоничного мира. Как мы можем разрушать этот хрупкий мир? На сцене обязательно должен быть положительный персонаж, который вокруг себя созидает мироустройство. Должен быть герой, с которым ребенок себя будет ассоциировать.

Первые сказки, которые мы сначала читаем, а потом показываем ребенку, они как раз дают модель устройства мира. «Репка» ведь не про коллективный труд. Когда я начал искать корни этой сказки, в индуистской мифологии обнаружил легенду: посадил Вишну лотос, и вырос лотос большой-пребольшой, и стали его тянуть. Смысл тот же — малое вытягивает большое. И в «Репке» мы объясняем ребенку иерархию: не мышка вытащила репку. Просто без маленькой мышки мир был бы неполон. А «Хаврошечка»? Это же Индия — священная корова, переселение душ.

Детские спектакли объясняют, как устроен мир. Они должны созидать образ мира. А когда он создан, мы можем с ним экспериментировать. Мы можем его частично разрушать, деформировать, но подросший ребенок уже понимает, что это не норма. Я, кстати, однажды так попал с «Умной собачкой Соней» Усачева. Малыши смотрят и не смеются. Чтобы понять, что Соня совершает ошибки, ребенок должен знать, что горчицу столовой ложкой есть нельзя. А малыши не знают, у них нет этого опыта.  Рано им еще!

Возрастная категория материалов: 18+