Немецкому языку он на протяжении 27 лет учил детей в школе села Овсянка Зейского района, но так и не обучил ему собственных сыновей. Говорит, после всего, что пришлось пережить, невольно перестал любить все немецкое. Уже несколько лет живущий в Зее, поближе к детям, Иван Ризен всего на три дня старше «Амурки» — он родился 21 февраля 1918 года. Накануне дня рождения газеты, в свой юбилей, он рассказал корреспондентам АП о том, как прошли его 95.

Фон Великан

Сухонький, но крепкий невысокий дедушка Ризен встречает нас на пороге. Несмотря на свои 95, Иван Эдуардович до сих пор ранняя пташка — встает в 7:30 и делает зарядку — привычка, с которой не расстается многие годы. Говорит, всю жизнь отличался плохим здоровьем, из-за которого даже по решению отца прогулял один класс школы. Остается только удивляться, как со своим слабым здоровьем, которое не позволило ему учиться в медтехникуме (от запаха хлороформа абитуриенту стало плохо), он выжил в лагерях и на много лет пережил своих более молодых братьев и сестер.

— Ризен с немецкого значит великан. Приставка фон говорит о том, что наш род был из Голландии. Но оттуда из-за гонений семья перебралась в Восточную Пруссию, — не спеша рассказывает собеседник. — Мой дед — Яков фон Ризен — приехал в Россию из Германии в 1864 году на повозках, запряженных лошадьми. Я родился в селе Гротфельд Самарской губернии.

В 19-м веке приехавшим в Поволжье переселенцам из Германии землю давали щедро — по 60 гектаров на хутор. Ризены занимались сельским хозяйством и, несмотря на большую семью, в которой тогда было четверо сыновей и три дочери, нужды не знали. Ребят с малых лет приучали к труду, и самый старший — Иоганнес — с семи лет уже сам пахал землю плугом.

В Гротфельде он окончил три класса немецкой школы. Русского языка мальчишка не знал совсем, зато знал два немецких. Дома родители говорили на хохдойч — литературном немецком, но если хотели, чтобы сказанное осталось в тайне от детей — использовали платдойч (нижненемецкий диалект). Этот язык Иван понимал, но говорить на нем не мог.

Зачем нам Параша?

Семья процветала недолго: в 1931 году Ризенов — последних в селе — раскулачили. До этого они уже сдали весь скот и технику в колхоз.

— Пришли трое, стали обыскивать дом. Нашли в комоде серебряный рубль. Я это увидел и крикнул: «Это мой!» Старший из них сказал: «Вот кулачонок, еще не вырос, а уже за добро держится!» — вспоминает Иван Ризен. — А я заработал этот рубль — дядя Герберт брал меня с собой на ярмарку стеречь коней и в награду дал монету.

Ризенов вместе с нехитрым скарбом погрузили на телеги и отправили на железнодорожную станцию. А оттуда в теплушках на нарах в Забайкалье.

— У нас были маленькие ребятишки, и мама взяла с собой горшок. Когда наше имущество осматривали, этот горшок нашли и говорят: «Вот благородные! Хватит вам и параши!» А я русский плохо знал и думал, это имя. Говорю маме: «Зачем нам девочка Параша, у нас своя Эльза есть», — рассказывает собеседник.

Их высадили на станции Ксеньевская Читинской области, где семья жила год, — там Иван пошел в четвертый класс и с помощью отца за полгода выучил русский язык. Потом Ризенов направили на прииск Широкий.

Окончив семь классов на пятерки, Иван отправился в Читу поступать в техникум. Учились в те времена охотно, рассказывает Иван Ризен, и безумно радовались премиям за хорошую учебу в виде кальсон или носков. В 1939 году он по распределению попал в Зею. Здесь вместо учителя начальных классов, на которого он выучился, стал преподавать немецкий.

Баланда и березовый сок

Великая Отечественная война обернулась для Ивана Ризена войной за выживание, хотя и шла она совсем на другом фронте — внутреннем. Еще в конце 1941 года по предписанию свыше все немцы из Читинской области должны были выехать в Зею. Так в Зейском районе на третьем лесопункте оказалась семья Ивана Эдуардовича. Его самого поначалу чуть было не призвали в армию, но потом выяснилось, что немцев не берут добровольцами. Придя в военкомат по повестке, он удивился — там собрались немцы со всего района. Их погрузили в товарняки и повезли — строить себе лагерь в леса Красноярского края. Там оказались сразу трое братьев Ризен. Неделю спустя, придя с работы, они обнаружили в своем бараке сидящего на нарах самого младшего Ризена — Эдуарда, которому едва исполнилось 17 лет.

— Три раза в день нам давали по пол-литра баланды. Люди умирали от непосильного труда и голода, — говорит Ризен. — Как-то раз в 1947 году на 1 мая меня отпустили собирать березовый сок. Я набрал и думаю — попробую навестить братьев. Они были в лагере за 10 километров от моего. Дошел я до этого лагеря, и на входе меня охрана развернула и с конвоиром отправила обратно. Мы идем по лесу, а он и говорит: «Шлепнуть бы тебя за попытку к бегству, да тащить до лагеря далеко». Так вот и не «шлепнул».

В лагерях Ивану Ризену предстояло провести 10 лет. Через год их с братьями разделили — его отправили в Усольлаг, в нынешний Пермский край. Двоих его братьев направили в Киргизию на урановые рудники. После освобождения они так и остались жить в Средней Азии. Ивана из-за веса в 40 килограммов в лагерях назначали не лесорубом, а десятником — это и помогло выжить. К 1952 году, когда родители написали начальству лагеря письмо с просьбой отпустить его домой, он уже дослужился до инженера лесосечного фонда и числился вольнонаемным. С сопровождающим его отпустили в Зею. Здесь он хотел было устроиться в лесхоз, но судьба снова привела его в школу — на этот раз села Овсянка, где он проработал до 1976 года.

Иван да Марья

— После лагеря думал, что никогда не женюсь — зачем плодить несчастных? Но вышло иначе — в школе познакомился с учительницей русского языка и литературы Марией Сосиной, с которой мы вскоре и поженились, — повествует Ризен.

Ризены воспитали троих сыновей — не то чтобы в строгости, но в любви к спорту и труду. В любую погоду весной, летом и осенью мальчишки наворачивали круги по школьному двору в самой легкой форме — трусах и майках.

В 90-е годы, когда появилась возможность уехать на историческую родину, Иван Ризен был не против, но жена не захотела оставлять родные места. В Германию уехали два брата Ризена и самая младшая сестра Эрна. В конце 90-х Иван Эдуардович дважды побывал у родни в Германии, о чем в советские времена не мог и мечтать.

— Что удивило? Аккуратность, с которой там все устроено. И то, что за все нужно платить — даже за телевизор в доме, — поясняет Иван Эдуардович.

Теперь от некогда большой семьи Ризенов остались Иван и Эрна. Они часто созваниваются по телефону, а в последнее время общаются и по скайпу, который Иван Эдуардович освоил вместе с сыном Евгением. Но род Ризенов далек от оскудения — пропасть ему не дадут пять внуков, для которых дед в годы их студенчества учредил специальную стипендию за хорошую учебу, и пока одна правнучка.

21 февраля Ивану Ризену исполнилось 95 лет. С юбилеем именинника вчера поздравляли не только родные из Приамурья, Приморья, Тульской области, Германии, но и бывшие ученики, которым и самим уже за 60.