«Я часто говорила Марку, что с ним мне ничто не страшно».«Я часто говорила Марку, что с ним мне ничто не страшно».

 Эрин Олеговна и Марк Борисович Шульц прожили вместе 55 лет, а в декабре 2012 года его не стало.

— Марк постоянно со мной, — рассказывает Эрин Олеговна. — Огромный портрет стоит в комнате, и я всегда говорю с мужем. Он будет со мной до самого конца. Я лягу рядом с ним. Я не могу эту землю оставить, слишком много она мне дала. Я легла на операцию в Москве, Марк уехал в Тынду, сказал: «Девочки, держитесь, я расплачусь за квартиру, доделаю важные дела и вам буду помогать». Через неделю его не стало. Когда с Марком прощался весь город, я лежала с тяжелейшим осложнением, сама была на волосок от смерти. Мы могли бы умереть вместе, но Бог оставил меня на земле. Жизнь даруется всем, а старость — избранным. Наверное, мне в этой жизни надо кое-что доделать.

Сейчас Эрин Шульц продолжает возглавлять в Тынде музыкальную школу, пишет стихи мужу и мечтает издать о нем книгу.

— Я и Марк Борисович были счастливыми людьми, — продолжает Эрин Шульц. — Это счастье нам подарила Тында. Нас объединяло многое, и мы хорошо понимали друг друга: одинаковые взгляды и идеалы, одинаковые убеждения, нравственные позиции. Выросли на одних и тех же примерах. Наши отцы воевали. Моя бабушка, грузинка, всю войну простояла у операционного стола — она была хирургом в военном госпитале. Марк всегда говорил: Бог — это совесть. Он живет в тебе. И моя бабушка считала — перед людьми оправдаешься, перед собой — никогда. С мужем мы были друзьями, соратниками. В этом году будет полвека, как мы приехали на север. Уезжали из Москвы — думали, что ненадолго, мол, заработаем на кооперативную квартиру и вернемся. А остались здесь навсегда. Марка однокашники постоянно переманивали обратно. Сулили большие деньги, им нужна была его кристальная честность. Он отказывался, так как не привык быть чиновником и сидеть в кабинетах. Он хотел видеть результаты своего дела. В столице бы наша жизнь прокатилась тускло, мы бы там никогда не состоялись. Мы — тындюки, тындейцы.

Они познакомились в Москве. Эрико (уменьшительное от Эрин) наполовину грузинка, училась в Гнесинке, Марк — еврей, студент автодорожного института.

 — Марк совершенно не знает нот, но он очень талантлив, — вспоминает Эрин Олеговна. — Я увидела его впервые, когда он играл на фортепиано в студенческом джазовом ансамбле. У него изумительный слух, ритм, импровизация. Когда он приходил в Гнесинку, мои преподаватели его просили поиграть. Поженились после того, как я у него купила мотоцикл. Я тогда прыгала с парашютом, у меня 63 прыжка. Оборудование очень тяжелое, 26 килограммов, и его приходилось таскать на себе до старта. У Марка был старенький мотоцикл, он сначала научил меня водить, а потом я упросила его продать. Родилась дочь, мы жили в квартире с родителями. Друзья писали: «Марк, приезжай на север. Здесь тайга, охота, рыбалка, жизнь кипит». Мы никогда не жалели о том, что уехали.

Хрупкая Эрин Олеговна была абсолютно непубличным человеком. Всегда находилась в тени своего мужа, хотя женщина она самодостаточная. Ученики ее музыкальной школы, в которой она проработала 44 года, постоянно побеждают на различных конкурсах. К ним даже в шутку так обращаются: «Банда из Тынды приехала, держите медали!».

— Когда меня называли первой леди Тынды, я, отмахиваясь, говорила: господь с вами. Я — первая лошадь, — уточняет Эрин Шульц. — Бабушка не любила щеголей, а когда видела подобных людей, толкала меня локтем: «Эрико, посмотри, чем больше снаружи, тем меньше внутри». Марк был вспыльчивым человеком, я часто упрекала его в горячности. Заставляла извиниться перед людьми. Марк принимал мои доводы. Я редко слышала от него комплименты, но когда он нахваливал меня другим, то в трубочку сворачивалась от счастья. Были и обиды. Мы молча страдали, если виноваты. Как-то я пошла за ягодой, а он остался дома. Я на медведя наткнулась. Прихожу домой — Марк дома спит… Но это такая ерунда. Я никогда не знала, сколько денег у него в кармане. Он всегда пытался доказать окружающим, что он самый открытый и щедрый еврей в мире. Муж переживал, когда не мог помочь кому-то. Хотя о том, что он еврей, я узнала только во время регистрации брака. В институте Марк хотел перейти на отделение аэродромов, но комсорг группы заявил: «Тебя туда не пустят, у тебя пятая статья — национальная принадлежность». Мы оба считали, что нет плохих национальностей. Есть люди порядочные и непорядочные.

Рецепт их семейного счастья — бережное отношение друг к другу. «И это идет от женщины. Не зря же ее называли берегиня, — делится Эрин Шульц. — Когда мы выходим замуж или женимся, то лишаемся своих родителей. Поэтому в супружестве мы должны заменять их друг другу. На заботе и ласке держится семья. Я Марку в шутку говорила, что я при нем обслуга. Но я никогда не была обслугой, я была товарищем и любимой женщиной. Муж — это надежда и опора. Иногда я даже лукавила, говорила, что боюсь. Это его озадачивало: «Чего это ты боишься, когда я рядом». Я говорила, что с ним мне ничего не страшно, и Марк расцветал. Повторяйте это чаще своим мужьям. Мужчины ценят в женщинах слабость».

Возрастная категория материалов: 18+