— Ядвига Брониславовна, вы приехали в Благовещенск для участия в «Амурской осени»?

— Для меня и многих других людей было бы нечестно приехать просто на фестиваль. У вас большая беда. Мы приехали не только вручить приз прессы, но и побывать в тех районах, деревнях, где беда сделала больно людям. Когда узнаешь, какие людские жертвы заплачены стихии в Америке, Мексике, Японии, тем более понимаешь, что наша беда поправима: у нее нет цены человеческой жизни. Поэтому мы справимся. Сегодня мы уже побывали в селе Гродекове, и знаете, несмотря на случившееся, там живут очень оптимистичные люди. Мы, если честно, хотели с моим коллегой — собственным корреспондентом «Российской газеты» в Амурской области Александром Ярошенко — подарить многодетной семье из этого пострадавшего села корову и сено. Но отказались от этой идеи.

— Почему передумали?

— Пообщались с людьми и поняли, что, даже сочувствуя беде, надо помогать разумно. Когда Европа оказывала гуманитарную помощь на развале СССР, потом России, мой коллега, швейцарский журналист, очень хорошо сказал: «Европа чистит свои чуланы и отправляет гуманитарную помощь в Россию». Нельзя так поступать. А надо как Василий Михайлович Песков, который отправлял Агафье Лыковой в таежный тупик козу, крупу, спички, свечи. То есть нужно помогать тем, что действительно надо. Сегодня многие люди благодарят страну за многотонную помощь. Тем обиднее слышать — а зачем нам прислали тысячи чепчиков для новорожденных? Так вот, в Гродекове мы поняли, что жители не смогут зимовать в своих домах, а за корову человек должен взять не меньше ответственности, чем за свою семью: нужны сарай, сено. Поэтому мы, надеюсь, тоже распорядились разумно: деньги, на которые хотели купить корову, оставили в местной администрации, чтобы люди сами решили, для чего они нужнее.

— Будете писать о своей поездке?

— Конечно, это была бы слишком большая роскошь приехать просто на фестиваль. И вообще профессионал всегда должен заниматься своей работой.

— Вы часто вообще пишете?

— К великому сожалению, реже, чем хотелось бы. Вы сама главный редактор и прекрасно понимаете — режиссер должен умереть в актере. Есть огромное количество тем, которые мне интересны, из последнего — утечки информации и слухи, которые появляются в СМИ. Например, недавно в одной федеральной газете появляется публикация, что Виктора Садовничего сменят на посту ректора МГУ. Ровно сутки обсуждается эта информация, назавтра целый день все ее опровергают, но та газета в фаворе, она цитируема. Так нельзя делать! И мы со своим главным редактором эту тему обсуждаем и размышляем, что это: кадровая война, борьба кланов, желание испортить кому-то биографию, проверить общественное мнение на возможность такой версии? Я бы с удовольствием написала, но физически нет времени. К счастью, у меня есть замечательные коллеги, профессионализмом которых горжусь и которым с радостью отдаю темы. Но при этом остаюсь играющим тренером. Когда один критик написал об Илье Глазунове «как же ужасно работает этот художник», Глазунов ответил: «Возьмите кисть и нарисуйте лучше». Я к тому, что в любой момент могу «взять кисть».

— «Российская газета» выходит по всей стране, имеет много филиалов. Но не могу сказать, что в газете много региональных материалов. Понятно, что все решения принимаются в Москве. Но все-таки РГ интересны регионы и будет ли их больше?

— Я с вами абсолютно согласна. И единственный и самый разумный способ, как это сделать, — развивать региональные вкладки. Допустим, беда всероссийского масштаба — наводнение на Дальнем Востоке, вся страна следила за ситуацией, и мы тоже. Но окончание ремонта перекрестка в Благовещенске не может быть темой для размышления в Воронеже. Да, есть проблемы местного масштаба, которые приобретают колоссальное значение, когда из деталей можно сделать событие. Мы для себя определили: «Российская газета» должна рассказывать народу о власти и власти о народе. Стараемся делать так, чтобы две стороны слышали друг друга. Чтобы власти не казалось, что она зависит только от площади и того, что там кричат, а что зависит она от нормального человека. И надо, чтобы все-таки народ видел, как работает власть. В этой поездке я особенно поняла, что далеко не каждый житель села сможет сказать, что власть про нас забыла. Мне показали школьное поле, на котором кто только не приземлялся: и глава МЧС, и министры, и губернатор Кожемяко четыре или пять раз. И я понимаю, что это село, в котором каждый четвертый дом пострадал, верит власти. В газете не должно быть высокомерия. Поэтому на планерках я энергично отстаиваю материалы собкоров: надо чувствовать дыхание регионов.

— Вы часто ездите по стране?

— Люблю ездить по России и езжу. Хочу сказать, что очень ценю региональную прессу. Я являюсь членом жюри конкурса для региональных СМИ «Золотой гонг», потому что считаю, что при существующем алармизме региональная пресса возвращает чувство достоинства нашей российской повседневности. Питер, Воронеж, Благовещенск, Белоруссия — я не считаю ее заграницей, это моя родина, и я часто там бываю.

— РГ, несмотря на официальный статус, позиционирует себя как газета для читателя, материалы подаются интересно, с хорошими заголовками. Но вы как-то сами сказали, что сегодняшнее поколение не читает, а считает — с поколением фастфуда пришло поколение «фастрида». Как в таких условиях делать качественную газету? У вас нет ощущения, что все напрасно, ведь сегодня всех действительно больше интересует диета Пугачевой, курс рубля, а не курс Кремля?

— Абсолютно согласна. Во-первых, количество людей, которые читают бумажную версию, сокращается — такая тенденция во всем мире. Есть масса исследований по поводу того, когда умрет бумажная пресса: оптимисты говорят, что в 2037 году, пессимисты — в 2017-м. Мы были самой читающей страной, но пережили развал империи, развал системы, когда человеку надо было просто самому выжить, а уже потом организовывать свою жизнь. Недаром у вас в Благовещенске стоит памятник челноку, который вообще выдержал все. В те времена даже учитель литературы стал челноком, ему было не до «Нового мира» и не до «Иностранной литературы», ему надо было выжить — и он выжил. А сейчас его дети, наверное, читают и получают хорошее образование. Я думаю, что если мы сохраним хотя бы несколько процентов думающих и читающих людей, то это будет здорово. Не будем сервировать стол пирожными — просто будем делать свою работу. Но и мы должны меняться. Читатель сейчас мобильный, у него очень много носителей информации и совершенно нет времени. Ему нужен навигатор, и газета должна стать этим навигатором, которому доверяют. Мы развиваем интернет-редакцию, сегодня на наш сайт заходит 10 миллионов человек в месяц — мы на втором месте после «Комсомольской правды», у которой 14 миллионов. И надо при этом понимать, что мы не публикуем материалы «кто зарезал, кто прирезал, кто развелся». На разводах и на диетах держать рейтинг можно, но однажды вас бросят.

— Вы согласны с тем, что качественное СМИ стало синонимом «государственное»? Частным необходимо зарабатывать деньги, поэтому нужны скандалы, которые могут обеспечить прибыль и тиражи.

— «Коммерсантъ» и «Ведомости» сохраняют уровень качественной прессы. Не думаю, что только государственные газеты могут делать качественную журналистику. Но если вы хотите сказать о степени свободы, то у частного издания коридор свободы отнюдь в итоге не больше, чем у государственного. Я всегда говорю, что можно опереться только на то, что сопротивляется. Если вы будете иметь газету, как холодец, удобную, комфортную — ничего хорошего из этого не выйдет. Ни для власти, ни для газеты.

— Сегодня газетам сложно конкурировать с информационными агентствами. Как «Российская газета» борется за своего читателя?

— В первую очередь это, конечно, комментарии. Необходимо за фактом увидеть явление. Мы для людей, которые хотят узнать, а что же было на самом деле, — для этого они идут в РГ. Мы привлекаем известных политологов, писателей, ученых в качестве колумнистов. Газета стала больше времени уделять научно-популярной журналистике. Потому что читателя надо увести от «малаховщины», когда человеку говорят, что все болезни лечатся лопухом, сорванным до рассвета. Кому-то это надо остановить, поэтому нам хочется делать качественную журналистику.

— Знаю по «Амурской правде», что многие уверены: раз газета официальная, то вся информация дается по первому звонку. Но на самом деле комментарии приходится буквально выбивать, у нас далеко не все уважают труд журналиста. Это проблема региональной власти или вам тоже сложно работать с чиновниками?

— С чиновниками везде сложно работать. Очень многие из них обзавелись пресс-секретарями не для того, чтобы они помогали работать, а чтобы отгораживаться от прессы. Умный человек знает, что пресса — большой помощник. Без общественного мнения нельзя работать ни в кабинете, ни на площади. Очень многое зависит и от компетенции журналиста. В нашу профессию ведь тоже, как ларешники, хлынули случайные люди. Каждому казалось, что он может быть журналистом. Но это отдельная профессия, я ее очень уважаю и всю жизнь убеждаюсь, что на сцене Большого театра не может петь художественная самодеятельность.

«Когда не знаю, что подарить умному мужчине, дарю Черчилля»

Ядвига Юферова входит в жюри премии «Большая книга». «Каждое лето мне присылают ящик с 10—12 романами, которые я, как один из членов жюри, должна прочитать — это «сливки» литературного года, —  рассказала Ядвига Брониславовна. — Это помогает держать профессиональную форму. Радоваться, когда роман обозревателя РГ Павла Басинского «Лев Толстой: бегство из рая» получает главную литературную премию страны. Без книг невозможно. Но последний год стала читать современную литературу реже — и мне это крайне не нравится. Беда с айпадом, с социальными сетями, хочется уйти из Фэйсбука навсегда и не участвовать ни в каких полемиках. Могу в командировку с легкой душой взять томик с рассказами или письмами Чехова. На прикроватной тумбочке меняются книги, но всегда остается «История Второй мировой войны» Черчилля, за которую он получил Нобелевскую премию по литературе. Там потрясающие портреты практически главных действующих лиц ХХ века. Это сильное чтение. Когда я не знаю, что подарить умному мужчине, дарю Черчилля».

161086 экземпляров — тираж «Российской газеты».

10 миллионов человек в месяц посещают сайт издания.

Возрастная категория материалов: 18+