Журналисткий эксперимент: королева троллейбуса

Тут коллеги невзначай вспомнили, что в салоне троллейбуса зимой очень холодно, и заботливо пообещали поделиться со мной теплыми вещами, обувью и даже чудо-стельками с подогревом.

В строй женщин-загадок

В троллейбусном управлении нашу идею приняли не сразу — не хотели поручать материальную ответственность за билеты и кассу неизвестному человеку. Но войдя в доверие и поторговавшись с новым директором муниципального предприятия Ольгой Мастюгиной, я согласилась выйти на рейс стажером под присмотром опытного кондуктора.

— Тогда пусть работает как положено, всю первую смену с шести до двух часов, — обрадовалась новой подчиненной начальник службы движения Оксана Федякина. — Завтра в пять утра тебя заберет дежурный автобус, ближе к вечеру в диспетчерской узнаешь время по минутам, и обед в чеплашке взять с собой не забудь!

— Только одевайся тепло-тепло, как капуста, — добавила руководитель управления Ольга Юрьевна. — Зимой наши кондуктора — это женщины-загадки, на них столько одежды, что сразу и не поймешь, какая она на самом деле!

С утра пораньше

Что значит встать в пять утра для человека, рабочий день которого начинается с девяти? Ответа на этот беспощадный вопрос мне узнавать не хотелось, но пришлось. Чтобы не жертвовать самыми сладкими минутами на рассвете, завтрак и обед приготовила себе с вечера. Зная, что столовая мне завтра не светит, наварила макарон с сосисками, упаковала их в пластиковый контейнер и поставила в холодильник.

Будильник зазвенел в полпятого утра и был привычно отложен на десять минут, потом еще на десять и еще на десять. В пять часов я все‑таки заставила себя встать с кровати, на автопилоте умыться и согреть чайник. За считаные полусонные минуты я собрала сумку, налила чай (выпить который в итоге забыла), упаковалась в три теплых кофты, лыжные штаны и меховые дутыши, уже ожидавшие меня у порога.

Дежурный пазик, который диспетчер напророчила около моего дома в пять двадцать, уже урчал выхлопной трубой в кромешной тьме. Во всей экипировке я неловко забралась в автобус и поздоровалась с пассажирами. Внутри уже сидели человек шесть водителей и кондукторов, моих сегодняшних коллег.

Тряпку в руки

По пути в депо мы собрали по спящему городу всех работников и остановились у диспетчерской. Внутри помещения многие женщины переодевались из легких джинсов и водолазок в пуховые штаны и жилеты. Я была уже в форме, поэтому только спрятала чашку с едой в холодильник, получила сумку для денег, терминал для социальных проездных и бейджик с надписью: «стажер Арина». Вместе с моей напарницей, кондуктором с девятилетним стажем Ниной Хаданович, мы сразу отправились в наш троллейбус с родной надписью: «Амурская правда». До выезда оставалось десять минут, как раз, чтобы подготовить салон к рейсу. В растворе с моющей жидкостью мы споласкивали тряпки и протирали поручни, потом еще на раз уже чистой ветошью. Таким же образом промыли резинки на окнах, где обычно скапливается пыль. Полы были чистыми, их вечером, после рейса, моет уборщица.

В 6.06, пока мои коллеги-амурправдисты еще видели десятый сон, наш рогатый транспорт уже выехал на новый маршрут 2В, который проходит по улице Ленина. Нина Михайловна показала, как работает терминал, отсчитала мне 20 билетов, взамен которых я должна была сдать 340 рублей, и отправила учиться на редких ранних пассажирах. Я сразу прокрутила в голове, сколько своих денег есть в кошельке, чтобы вернуть недостачу, если обсчитаюсь. Все‑таки я гуманитарий и математическим складом ума никогда не отличалась.

Мелочь на вес золота

Пассажиры, на мое счастье, заходили в салон по одному либо по двое, и я бойко отсчитывала им сдачу. С января этого года проезд в троллейбусе повысился до 17 рублей, я со знанием дела доводила эту информацию до потребителя. Через полчаса, когда моя личная карманная мелочь закончилась, я ощутила острый дефицит монеток по одному рублю. Без нее нельзя выдать ни одной сдачи. Один рубль нужен каждому пассажиру!

С каждой остановкой пассажиров, которые расплачивались мелочью, я любила больше остальных. С ними было надежнее. С первой протянутой сторублевкой я открыла в себе талант фокусника-жонглера. Пока между мизинцем и безымянным пальцем была зажата купюра, остальными пальцами я нащупывала в трех карманах сдачу. В одном у меня лежала мелочовка, в другом — железные десятки и пятачки, в третьем — бумажки. Увидев мои ухищрения, Нина Михайловна рассказала, как надо работать с деньгами.

— Когда дают бумажную купюру, возьми ее в руки, разверни, разгладь, если она склеена, то проверь, совпадает ли нумерация на разных частях банкноты, — учит меня кондуктор. — Проверила, убери денежку в сумку, чтобы не забыться и не отдать ее, и спокойно отсчитывай сдачу. Не надо торопиться, успеешь!

После небольшого мастер-класса я уже вела себя как профи, невозмутимо отсчитывая мелочь. Двадцать билетов закончились быстро, и мне выдали еще тридцать. Ладони к тому моменту были уже серого цвета и отдавали запахом пыльного металла.

Обед по расписанию

Сегодня к тому моменту, когда обычно начинается мой рабочий день, я уже на три раза объехала город и микрорайон. В полдесятого наш электротранспорт подъехал к диспетчерской, в салон вошли сменщики, а мы отправились на обед. Первым делом на несколько раз вымыли руки с мылом. В зале за большим длинным столом с двумя скамейками уже кушали наши коллеги с соседнего маршрута 2К. Моя напарница Нина Хаданович при всех похвалила меня за работу и отломила большой кусок шарлотки, которую пекла вчера на работу. За столом все обсуждали детей, семью, зарплату, кухонные рецепты и даже последние новости региона.

— Да не может шестидесятитрехлетний дедушка педофилом быть, до такого возраста дожил без нареканий, а тут такое натворил?! — кипятились женщины из‑за криминального материала в «Амурке».

Обеденный перерыв оказался даже больше часа. Я успела посидеть на диване перед телевизором и с новыми силами выйти на линию.

Запомнить всех

Пассажиропоток на новом маршруте оказался небольшим. Самыми популярными остановками были автовокзал, Калининский переезд, Пенсионный фонд. Попутно я разгадала загадку, которая всегда мучила меня в детстве: как кондуктор, сидя спиной к дверям, точно знает, сколько пассажиров вошло. Он видит их в отражении приоткрытой дверки кабины водителя! Своим секретом идентификации людей поделилась и Нина Михайловна. Она запоминает вошедших не по лицам, а по броским деталям — ярким шарфам, необычным сумкам, красивым перчаткам.

Мой глаз не был так наметан, казалось, что все пассажиры были одеты в похожие серо-черные вещи. Я старалась запоминать количество вошедших и траекторию их распространения по салону. Однако если заходило больше четырех человек, я как‑то мигом теряла всех из виду. Поэтому к некоторым особо неприметным людям подходила брать плату за проезд по второму кругу. Разрешала им не обилечиваться снова только после того, как строго изучала цифры на их билетиках. В этой нумерации я все равно ничего не понимала, поэтому просто смирялась с наличием билета.

За девять лет работы кондуктором Нина Хаданович видела всякое. Одна постоянная пассажирка преклонного возраста ездит в троллейбусе с мешком крупы, садится рядом с выходом и на каждой остановке выкидывает в дверной проем по горсти пшена для голубей. Беда в том, что частенько сердобольная старушка не замечает входящих пассажиров.

Известный всем кондукторам младшеклассник Роман говорит, что у него нет денег, и просит проехать бесплатно. После разрешения от кондуктора школьник заводит в салон своих друзей, и они едут на каток. Некоторые малыши перестают плакать и засыпают только в троллейбусах. Так мамочки и катаются с ними по городу несколько часов.