Многодетная семья вернулась с Украины в родную Кустанаевку

Чем сможем, тем поможем

Двое русских, трое украинцев — такой интернациональный расклад в семье Стрюк. Хотя сами они не делят себя на своих и чужих. Не стали они чужими и для жителей Кустанаевки. «Скитальцев» встретили как самых дорогих гостей. Как в русской народной сказке: обогрели, накормили и спать уложили.

— Будто и не уезжали, — говорит глава Кустанаевки Лариса Золотоус. — Хотя уже 11 лет прошло. Как только мама Ирины обратилась в сельсовет за помощью — мол, дети обратно хотят вернуться, за жизнь внуков страшно, — мы в спешном порядке стали решать жилищные и бытовые вопросы. Ведь все же мы здесь прекрасно понимаем, какая ситуация сложилась на Украине. Тем более наши земляки попали в беду. Ирину Стрюк хорошо знаем, выросла она здесь, у Владимира руки золотые, сварщик отличный. Хорошие они хозяева, все в руках спорилось. Да и жили здесь нормально, но шлея под хвост попала. Мы их уговаривали остаться, объясняли, что хорошо там, где нас нет. Так разве удержишь.

Несмотря на то что в селе 21 человек стоит в очереди на улучшение жилья, для беженцев нашелся свободный угол. Хозяин одного из заброшенных домов живет в другом месте. Мужчину нашли и взяли у него разрешение.

— В избе не было ни плиты, ни света, — продолжает Лариса Викторовна. — За день все вопросы по обустройству решили. Купили счетчик, электроплиту, быстро все это установили. Необходимые вещи собирали всем миром: мебель, посуду, белье, теплую одежду. Принесли картошку, соленья-варенья, чтоб первое время не голодали. Люди приехали с одними чемоданами, а у нас уже зима. На сегодняшний день все самое необходимое у семьи Стрюк есть. Старшие дети пошли в школу. Их обеспечили учебниками и канцелярскими товарами. Сейчас самая главная задача — помочь в оформлении документов отцу и двум детям.

Маленький домик, где обосновались переселенцы, уже почти обжит. Во дворе лает собака, подаренная селянами, в хлеву блеет коза — народный подарок. «В тесноте, да не в обиде, — улыбаются супруги Стрюк. — Зато дышим свободно и за завтрашний день не страшно. Живы, здоровы, а главное — дома.  Соседи принесли нам столько штор и кастрюль — на пять лет хватит. В дом уже ничего не влезает».

Не там счастья искал  

Украина всегда была мечтой главы семьи. Там Владимир Стрюк родился. Когда ему исполнилось 8 лет, мать и отчим переехали в Амурскую область. На свою родину они никогда не ездили.

— Нас было восемь детей, — вспоминает Владимир Стрюк. — Отчим из Западной Украины, мать из восточной. Они были разными людьми. Отчим — жестокий, нас бил, мать гонял. Дело кончилось тем, что все мы попали в детский дом. Поэтому мне всегда хотелось найти родного отца, который остался на Украине. Тем более два старших брата туда уехали. Рассказывали, как там жить хорошо. Но мать всегда отговаривала меня от этого шага: «Зачем тебе это надо, живи здесь, а на Украину не суйся. Нечего там счастья искать».

Владимир не послушал, уговорил свою беременную жену Ирину уехать в Полтавскую область. Продали коров и лошадей, на вырученные деньги купили дом в Кременчуге Полтавской области. Сыну Жене всего два года было.

Разочарование наступило почти сразу. Своего отца Владимир так и не нашел, братьям был не нужен. Проблемы валились как снежный ком. Главная — Ирине скоро рожать, а в больницу не принимают. Платите или рожайте дома. Платить приходилось за все, а работы не было. Только после получения гражданства Владимир нашел более или менее оплачиваемую работу. Ирина же, как иностранка, трудилась продавцом на рынке. Иногда, отработав месяц, вообще ничего не получала. А куда пойдешь в чужом государстве жаловаться?! «Туго мы жили, частенько голодали, даже хлеба не на что купить было, — жалуется Ирина Стрюк. — Я постоянно сравнивала русских и украинцев. Небо и земля. Наши женщины тебя отругают по первое число, но последним поделятся, украинки живут по принципу: я тебе сочувствую, но ничем помочь не могу. В хлебосольной Украине на соседний двор за солью не сбегаешь. Да и лодыри они, даже свой национальный продукт, сало, уже не делают. Все польское. То ли дело родное, кустанаевское».

— Если у нас в России обещанного три года ждут, то на Украине всю жизнь, — горько шутит глава семьи. —  Братьям я нужен был как батрак. Каждый из них сам по себе держался. В долг давали только под проценты. Были бы деньги, мы были бы уважаемыми людьми. А так — голытьба.

Убирайтесь москали

Последний год стало вообще туго. Денег платили все меньше, зато чаще стали намекать на то, что семья Стрюк — москали. Когда зимой заполыхал майдан, амурчане ждали, что ситуация все же стабилизируется и все закончится миром. Но когда в мае произошла трагедия в Доме профсоюзов в Одессе, а в День Победы танки радикалов стали давить мирных демонстрантов Мариуполя, стало действительно страшно.

— Уже тогда стали собираться, — продолжает Владимир. — Решили дом продать — я столько в нем сделал для своих детей. Сам в детдоме вырос, а ребятам хотел все самое лучшее. Покупателей так и не нашлось, денег у местных жителей не было. Наш мэр Олег Бабаев правый сектор в город не пускал. Бандеровцы и сюда хотели въехать на танках. Бывший военный выставлял блокпосты, охранял Кременчуг. А какой у нас порядок был. Улицы с пылесосом подметали. Хороший был мужик, хозяйственный. Он не допустил массовую мобилизацию кременчужан. В конце июля его убили, когда он мусор из дома выносил.

Последней каплей стало минирование русскоязычной школы, где учились Женя и Вера. Из здания было эвакуировано 800 детей. По счастливой случайности никто не пострадал. В Незалежной объявили всеобщую мобилизацию. Все мужчины после тридцати призывались в нацгвардию. Не дожидаясь, когда за ним придут, Владимир Стрюк решил бежать.

— Собрали деньги, какие есть. Часть накопленных средств вообще банки не вернули. Больше ста долларов в руки не давали, — сокрушаются Владимир и Ирина. — Спешно собрали чемоданы, паковали только самое необходимое. Отвязали домашних собак, выпустили из сарая курочек. Бросили все, зная, что в этот же день дом, который в Кременчуге стоит более миллиона рублей, разграбят.

Тикаете? Деньги давайте

То, что эта семья не в отпуск в Россию собралась, харьковские таможенники вычислили сразу. Украинских граждан, Владимира и двоих детей, дозорные решили снять с поезда. Никакие уговоры и оправдания не помогали. «В какую больницу к маме, зачем брешете? Тикаете из страны, предатели», — ругали бдительные стражи границы. Убежать помогли деньги — на замыливание глаз ушла припасенная тысяча долларов. Эти средства отложили на железнодорожные билеты до Белогорска.

— Вытянули все, что было, — вспоминают супруги. — Столько страху натерпелись. До сих пор отходим. Когда на Украину уезжали, вещей больше было, чем когда вернулись. Но сами виноваты, шо маем то маем. Хорошо, что в Москве родственники живут, помогли деньгами. В России люди даже на лицо другие, это уже в столице чувствуется. Мы сейчас жалеем, что раньше не уехали. Не наше это все! Наше дело работать, жить спокойно да в земле ковыряться. Как только вид на жительство получим, строиться начнем, кур, коров разведем. И больше отсюда за лучшей долей никуда.