«Ракурс» Андрея Анохина. Могила — не новое платье от модного кутюрье

Благодаря живым близким каждая могила превращается в музейный экспонат. Фото: m.mirtesen.ru

Заселение грешников

Отпуск провел в Сибири, по совести заехал на могилу к отцу. Человек был хороший, двоих сыновей на ноги поставил в сложные годы 90-х. Жил скромно, простой работяга, да вот широту души наперстками не измеришь. На всех хватало, да еще с излишком. Все о внучке мечтал, только не дожил до ее рождения меньше месяца. Хоронили всем рабочим коллективом, поминали в обычной столовой. Памятник поставили каменный, не большой, без излишеств.

К чему излишества, думали мы тогда. Главное, чтобы все как у людей. Не меньше, но и не больше. Здесь ни к чему выделяться, погост — не место для пафоса. ИМ ТАМ покой нужен, а не человеческие кривотолки. Могила — не новое платье от модного кутюрье. Ни к чему вызывать нездоровый интерес к ее стоимости и эксклюзивности. Да и денег особых тогда не было, на булку хлеба живым едва хватало.

Поставь мы тогда дорогостоящий памятник, оформи могилу евроотделкой, отец бы нас не понял. Он и при жизни лишнюю копейку привык в дом нести. Праздник нужен здесь и сейчас, а потом уже без нас разберутся — кто и сколько «бонусов» накопил. Статусы и привилегии раздадут исключительно по заслугам.

С каждым годом, приезжая в отпуск, до сердечной боли знакомое кладбище с поэтичным названием «Березовая роща» узнаю все меньше и меньше. Свежие могилы подходят к центральной дороге все ближе, на погосте «заселяется» очередное поколение грешников и праведников. При этом отличить первых от вторых очень часто не составляет большого труда.

Наркоторговцы в братской могиле

Идешь мимо, невольно вглядываешься в надгробные портреты, даты, читаешь нехитрые стихотворения о вечности, памяти и безвременном уходе. Часто поражаешься несправедливости жизни и безапелляционности судьбы. В этот раз не удержался от соблазна, зашел в плотную «застройку» однотипных по своему шикарному исполнению памятников. Могилы отделаны в дорогом черном мраморе, попутное исполнение в виде римских лавок, журнальных столиков, вензелей, раскрытых и символично-недочитанных книг… Музей да и только.

Ба! Знакомые лица, старые знакомые. Один из национальных кланов, сплошь родственники, жившие по соседству с нашим домом. Имена, фамилии, даты рождения — все сходится. Портреты выполнены настолько точно, что последние сомнения отпадают.

Покоя эта большая семья, занимавшая с десяток квартир в одном пятиэтажном доме, не давала никому. Мои ровесники из их числа трясли округу на предмет лишней мелочи, действовали стаей. Стоило дать отпор одному, как тут же подтягивались братья и прочие родственники. Ни о каких пацанских правилах речи не шло. Даже кодекс уличной шпаны нещадно попирался собственными устоями беспокойного семейства. Связываться выходило себе дороже, лучшим способом считалось — держаться подальше.

Взрослые зарабатывали на фарце, а чуть позже перешли на торговлю героином. На иглу посадили полгорода. Каждое утро наблюдал в окно одну и ту же картину — длинная очередь к окну на первом этаже. Работяги прямо в строительных касках, студенты с тубусами, тут же первые «малиновые пиджаки». По одному протягивали в форточку заранее приготовленную купюру и тут же скрывались в подъезде. На улицу выходили, уже озираясь по сторонам и пряча в рукаве наполненный дозой шприц.

Бой в спальном районе

Никто никого практически не стеснялся, клан скупил на корню все руководство местной милиции. Ситуация изменилась лишь спустя несколько лет, когда с должности внезапно слетел главный наркоборец — майор Найда. Сколько времени прошло, а до сих пор помню эту ненавистную фамилию. Сколько моих друзей «сорвались с катушек» благодаря его бездействию, а точнее заинтересованности.

Буквально через несколько дней после громкой отставки Найду столь же громко арестовали, а штаб-квартиру наркоторговцев взял штурмом ОМОН. Ради того, чтобы сорвать бронированные металлические решетки с окон и предупредить возможное появление «группы поддержки», пришлось подгонять бронетранспортер. Боевые действия велись средь бела дня, в центре города, прямо в спальном районе.

Насколько я знаю, к тому времени практически все мои сверстники из клана уже прочно сидели на игле. Беззаботная жизнь рядом с тяжелыми и весьма доступными наркотиками не заставила ждать ответной реакции. За безбашенность родителей ответили собственные дети. Сейчас все как один — на кладбище, в дорогих могилах. Все вместе, как в жизни, рядом. Даты смерти практически одинаковы, умирали максимум с разницей в год. Теперь вот как в музее лежат, памятники похлеще, чем у героев войны.      

О мертвых не принято говорить плохо, но знаю достаточно многих людей из своего родного города, которые не смогут удержаться, проходя мимо этого заметного массового захоронения. Оно превратилось в шикарный мемориал проклятий и ненависти…

Реклама утраты и скорби

Не хочу уверять, будто все, кто покоится в дорогих и пафосных могилах, сплошь бандиты и нелюди. Врачи, артисты, коммерсанты и богатые наследники семейного бизнеса покоятся с не меньшим комфортом, но адекватность живых близких людей вызывает большие вопросы. Над могилами устанавливаются целые навесы из современного поликарбоната (пластик для изготовления теплиц), тут же деревянные срубы беседок из ламинированного бруса лиственницы. Зашел внутрь, посредине лакированный стол персон на 30. Можно свадьбу отметить.

На пике моды огромные баннерные портреты усопших и красочные транспаранты со словами скорби. Не удивлюсь, если в будущем столь красочное убранство могил будет демонстрироваться в социальных сетях наряду со свадьбами и зарубежным отдыхом. Реклама тяжелой утраты и скорби. Неужто деньги девать некуда? Так вот они — страдающие от врожденных заболеваний и полученных травм. В каждом супермаркете урна для сбора средств на лечение, с фотографией и расчетным счетом. Дети и взрослые, чьи здоровье и жизнь под угрозой, но пока еще ЖИВЫЕ. Благотворительность на благо живущих — самый лучший памятник уже ушедшим.

В то же время есть достаточно много, действительно, уважаемых граждан, чья память не нуждается в глянцевом лоске надгробных камней. Рядом с моим отцом похоронена заслуженная учительница Российской Федерации. Скромное по сегодняшним меркам захоронение, однако сколько лет наблюдаю — на ней всегда живые цветы. Она всегда утопает в венках и букетах.

Возрастная категория материалов: 18+