Вита Михайлова: «Не понимаю ажиотажа вокруг моей рядовой личности»

— Вита, давай начнем с самого начала — ты фитнес-тренер. Что преподавала в Благовещенске и зачем собралась в Китай?

— Фитнес-инструктором я проработала почти год в одном из благовещенских клубов для женщин. Вела степ-аэробику, пилатес, танцы и функциональный тренинг, попутно обучилась на новые направления — танцевальную степ-аэробику, Best Fit и Total Body Shock. В конце мая решила съездить в Китай —  посмотреть потенциальное место, где могла бы поработать. Поехала, но поработать не получилось.

— Что произошло в тот день?

— До места назначения — городка Чанчжоу — я добиралась не прямым рейсом. Где-то автобусом, где-то поездом. На самолете был всего один перелет, в город Нанкин. Рейс задержали на несколько часов, и я прилетела позже, чем предполагалось, часов в 12 ночи 29 мая. Меня встретили трое сотрудников фитнес-клуба, мы сели в машину, поехали в Чанчжоу и попали в это ДТП. 

— Ты помнишь саму аварию?

— Нет. Помню, как мы разговаривали на ломаном английском с одним из китайцев, двое других беседовали между собой. Помню момент, как мы оплатили очередной участок трассы, вроде видела знак ограничения скорости «100». И все. Что было дальше, не известно. По одной версии, наша машина врезалась в стоящую фуру, и мы подлетели на два метра. По другой, мы под эту фуру заехали. По третьей, что оба авто двигались. Загадок много. Говорят, нас нашли в 2—3 часа ночи. Двое пассажиров, которые сидели спереди, погибли на месте, третий китаец скончался при перевозке. А мне повезло. Очнулась я уже в больнице. Причем намного позже, чем думала. Мне казалось, что я пришла в себя на следующий день после аварии, а на деле уже прошло полторы недели. В сознание я, конечно, пришла раньше, но помню я себя именно спустя полторы недели. Позади уже были две операции, и из клиники маленького городка меня транспортировали в Шанхай. 

— Сколько всего в итоге было хирургических вмешательств?

— Три. Первая операция, 4 июля, на легкие, мне вставляли трубку в трахею, чтобы воздух поступал напрямую, а не через дыхательные пути, которые были забиты. Вторая —  8 или 9 июля — на руках. Мне собрали раздробленные запястья и установили внутрь металлические пластины, которые фиксируют конечности. Третью операцию провели 15 июля, на лицо — по восстановлению черепа и челюсти. Полухирургическое вмешательство было при оказании первой помощи — зашивали и скрепляли лицо.

— Мы вместе с читателями следили за твоими успехами и удивлялись — как быстро ты поправляешься!

— Мне и врачи говорили тоже самое — махом! Мама рассказывала: про тебя СМИ пишут, столько людей о тебе переживают, наверное, поэтому ты так быстро идешь на поправку. Я и правда, задумалась: ну просто волшебство какое-то! Хотя, сколько я себя помню в больнице, у меня не было ужаса. Морально я с самого начала чувствовала себя легко.

— Какие последствия для здоровья может иметь эта авария? Что озвучивали врачи?

— Сейчас у меня полностью отсутствует обоняние. Врачи сказали, оно должно вернуться, но не сразу. Может пройти и три месяца, и год. Вообще, далее мое здоровье зависит только от моего участия. Насколько буду разрабатывать руки — настолько быстро они восстановятся. Пока у меня ограниченная амплитуда движений. Делаю специальную зарядку, стараюсь больше выполнять руками обычных действий. Раньше я не могла даже пальчики совмещать, сейчас обычную домашнюю работу вполне могу делать.

— Врач-реабилитолог сказал, что их можно будет убрать оперативным путем, так как в дальнейшем они могут немного затруднять подвижность суставов. Мне, конечно, хотелось бы стоять на руках, но, думаю, я без этого не умру.  К слову, металлические скобки у меня стоят и по лицу — по всем проблемным местам, которые были больше всего повреждены. В основном, на лбу и челюсти.

— Писали, что ты очень плохо видишь, зрение не восстанавливается…

— Большую часть пребывания в больнице я действительно ничего не видела. Лицо было настолько опухшее, что глаза были где-то внутри. Открыли их мне незадолго до выписки, в правый для этого пришлось вставлять специальную линзу. Сейчас я понимаю, что зрение постепенно восстанавливается, приходится, конечно, фокусировать взгляд, но вижу я лучше.

— Заметно и то, что ты похудела.

— Мы похудели всей семьей. И мама, и сестра, которые находились в Шанхае со мной, также здорово сбросили вес. Я не могу набрать его до сих пор. Даже аппетит не могу вернуть прежний. Но здесь есть объективные причины. До самого вылета у меня во рту стояли гвоздики, штук 14, резинки, скобки — разные крепежные элементы, которые фиксировали челюсть. Поэтому сам процесс приема пищи не доставлял удовольствия, кушать просто не удобно. Мне до сих пор нельзя давать нагрузку на зубы, жевать. Только перетертая пища, пюре, которые уже порядком надоели.

—  Многие думали, что тебе придется чуть ли не инвалидность оформлять.

— Я сначала удивлялась: да что они там все паникуют? Ну подумаешь, авария. Но потом поняла. Многих, скорее всего, навели на такие мысли новости, где было сообщено: «Перелом основания черепа, множественные переломы конечностей». И люди думали: как она начала так быстро ходить, когда так много переломов! Их действительно было много, но только на кисточках. А ноги-то целые — встал да пошел.

— Пойдешь ли ты в поликлинику, больницу? Будешь наблюдаться у местных врачей?

— Просто встать на учет? Зачем? Все, что нужно, мне вылечили в Китае. Дальше все будет доращиваться и срастаться по тому пути, который уже намечен. Единственное, чем я буду заниматься в Благовещенске, — челюстью. Прикус пока не тот, что был раньше. Также во время операции мне вырвали три зуба, чтобы через десну проникнуть в челюсть. Так что когда спадет опухоль лица, пойду в стоматологию.

Затем, через год минимум, продолжу заниматься восстановлением внешности. Первое, что нужно будет сделать, — носовую перегородку. Пока  у меня восстановлен только кончик носа. Перегородку не поставили из-за того, что была бы сильная нагрузка на лицевой скелет. Затем по мере возможностей буду убирать шрамы, делать пластические корректировки. Но это будет в самую последнюю очередь и не в России. Пока мне нужно привести в порядок внешний вид, чтобы появляться на людях. Не то чтобы я комплексую... Просто все эти шрамы поначалу пугают окружающих. А то, что волос нет — так отрастут! Я, помню, спрашивала маму: «Зачем мне отрезали волосы? Убрали бы под шапочку». Но оказалось, что изначально врачи собирались делать операцию через череп. Не знаю, как именно, но для этого меня побрили. А потом, слава богу, передумали. Проникли через пока не затянувшиеся раны.

— Какая у тебя была реакция, когда ты увидела себя в зеркало?

— Первый раз это произошло за несколько дней до выписки. Причем случайно, проходя мимо зеркала в туалете. Тут же обернулась: это я?!? Лицо все опухшее, глазки маленькие. Я видела  плохо и с каждым разом все больше себя разглядывала — где, что, какие швы, волос нет, шея малиновая из-за китайских обрабатывающих средств.

— Но в обморок не упала…

—  Я все время была спокойна. Единственное, переживала, когда снимали швы... У всех свои маленькие фобии, я не переношу, когда во мне иголки. Даже при прививке отворачиваюсь. А тут я понимаю, что во мне постоянно стоит катетер, что мне зашивали руки, лицо, у меня прошиты веки... Когда пришли снимать швы, я так переживала: фу-фу-фу, хоть бы это было не со мной! Не из-за перелетов, не из-за проблем на таможне, а из-за этих швов.

— Что, кстати, произошло на таможне в Хэйхэ? Почему вас не хотели пропускать?

—  Они просто соблюдали закон. Не положено пропускать человека, у которого лицо в реальности не совпадает с фото в паспорте. Даже при наличии всех подтверждающих документов. Было в курсе наше министерство внешнеэкономических связей, консульство, но договориться мирно не удалось — делайте новый документ! Но, ребята, чтобы доехать до Шеньяна, мне нужно по этому паспорту купить билет. Получается, закон не везде работает? А как, по их мнению, я добралась из Шанхая? Тоже не законно? В итоге из консульства прислали справку, которая выдается при утере паспорта, и сделали срочную разовую визу. В Хэйхэ мы пробыли лишних три дня и четыре ночи. Зато в России нас провели очень быстро, через отдельное окошко. Все сделали для того, чтобы мы поскорее оказались дома.

— Какой образ жизни сейчас ведешь? Наверное, только и делаешь, что принимаешь гостей?

— Как только приехали, мы с сестрой написали в соцсетях: мы дома! Сразу посыпалось множество поздравлений, звонков, вопросов. Сразу к нам пришли наши бабушки, разговаривали, рассказывали им, что да как. На следующий день пришли подруги, завтра снова жду гостей. Многие хотят увидеться — шутка ли,  чуть не померла там. Звоните, приезжайте, для всех доброжелательных людей двери всегда открыты

—  Что думаешь о работе? Ведь твоя профессия связана с постоянной физической нагрузкой.

— Пока никаких планов. До своих нагрузок мне еще долго ползти. Когда тренируешь кого-то сам, это одно. И ты, показывая пример, можешь делать что угодно и сколько угодно. Когда меня заставляют что-то делать — сразу устала, тяжело, сейчас упаду. В период реабилитации я делала набор различных упражнений, не сложных. Но я очень уставала. Мышцы атрофируются очень быстро, если им не давать постоянную нагрузку. Мне было тяжело элементарно приседать с фитболом на вытянутых руках. Так что до работы еще далеко. Хотя бы из соображений внешнего вида. Возможно, частные тренировки для персональных клиентов.  Посмотрим. 

—  Как происходил процесс общения между вами, русскими пациентами, и китайскими медиками?

— Только через переводчика. В Шанхае мне помогало много русских волонтеров. Ребята дежурили в палате до тех пор, пока я не ложилась спать. Переводили все, что говорили врачи, их рекомендации, указания, новости о моем состоянии, то, что мне планируют делать и какие могут быть последствия. Повезло, что там оказались мои знакомые, они сразу отозвались, несмотря на то, что последний раз мы общались более десяти лет назад. Я когда их услышала — была так рада!

— Тебе помогало много людей. Нам в редакцию писали: как там Вита? Под статьями множество пожеланий выздоровления. Люди откликнулись — и душой, и финансово. Помощь сильно пригодилась?

— Конечно, вы что! Я понятия не имею, сколько собрано денег, этими вопросами занимается сестра. Но, по ее словам, средств должно хватить даже на операции по восстановлению перегородки носа и удалению шрамов. Много собрали в Благовещенске, хорошо помогли организации, в которых работают члены моей семьи, знакомые и родственники из других городов и стран — Америки, Европы, Китая. В Шанхае к моей маме подходили совершенно посторонние люди и интересовались, как у меня дела. Уже в Благовещенске я посмотрела видеоролик о благотворительном концерте. За границей, в Китае, проводили подобные мероприятия, собирали денежку. Это так круто! Думаешь, ну надо же! Столько внимания совершенно рядовой личности.

— Что-то поменялось в твоем мироощущении? 

— Я еще больше убедилась, что ничего нельзя загадывать заранее. Я планировала, что после Китая осенью буду в Таиланде. И где я сейчас? Можно прикинуть, что будет в будущем. Не более. Ведь я понятия не имею, что случится со мной через час.

— Вита, ты оптимистка по жизни? Обычно люди начинают себя жалеть, страдать и плакать по гораздо более пустяковым поводам.

— Мне если в больнице кто-то говорил: «Бедненькая, как же так…», я всегда отвечала: «Что вы так ко мне относитесь? Я же не смертельно больная! Я ем, сплю, дышу». Все, что со мной произошло, конечно, серьезно. Но я осталась жива, с головой все в порядке, память на месте. Я еще легко выкрутилась. Я не грущу, никакого ни уныния, ни депрессии нет и не было. Несмотря на то, что скоро осень. Так что всем привет и огромное спасибо! 

Возрастная категория материалов: 18+