Фото: архив АПФото: архив АП

Чапаев и три медведя

— Михаил Олегович, почему вы ненавидите журналистов?

— Я не ненавижу журналистов, я ненавижу непрофессионализм. И не люблю интереса к своей персоне, но это издержки профессии. Внутренне мирюсь с этим.

— Чапаева по роману Пелевина «Чапаев и Пустота» вы играете уже 13 лет. И до сих пор к этому спектаклю неоднозначное отношение. Вы сами как относитесь к этой роли?

— Ну как я могу к ней относиться, если я ее еще играю? И поверьте, не из-за денег — в театре много не заработаешь. Балаган на сцене не многим нравится, но это такой жанр. У нас хорошая актерская команда, от которой я получаю удовольствие. Сразу задействованы три Мишки: я, Полицеймако и Крылов. Причем когда Крылов стал играть Петьку, спектакль стал обретать нормальные формы. И к Пелевину у меня хорошее отношение. Я играл в спектакле «Шлем» по его прозе и фильме «Generation «П».

— Что вы сейчас читаете и кто ваш любимый автор?

— Я не читаю уже больше месяца — отдыхал, а сейчас на гастролях. В основном просматриваю газеты или читаю про спорт. Ну а мой любимый автор — Юрий Олеша. Мне интересны исторические книги Бориса Акунина. Вообще любимых книг очень много, выделять какую-то одну, по-моему, неправильно.

— Ну а ваш любимый режиссер?

— В кино — Терри Гиллиам, в театре без вариантов — Олег Ефремов.

Об отце и театре

— Как поддерживаете память об отце?

— Есть фонд, которым руководит моя сестра. Есть фестиваль «ПостЕфремовское пространство», где принимают участие провинциальные театры. Я только приезжаю на открытие и закрытие. Стараюсь не очень там мелькать — вы же сами говорите, какая у меня репутация.

— Вы похожи на своего отца?

— Внешне — да, внутренне — нет. Олег Ефремов поразительный, космический человек, а я более земной и циничный. Про таких говорят — в семье не без урода. Отец был фанатом Станиславского, МХАТа и русского психологического театра. Он только этим и занимался. И это было главным делом в его жизни. У нас дома даже никаких разговоров и традиций не было. Только театр, театр. Я вырос за кулисами и на оперу меня постоянно водили. Дед Борис Покровский был режиссером Большого театра. Театр всегда присутствовал в моей жизни. У меня за спиной пятнадцать спектаклей, причем один оперный. Я руководил театром. Но я ушел оттуда, потому что мне там не хватало пространства. Да и жаль трех лет загубленной молодости.

— И реализовали себя в кино. Вы — мастер перевоплощений, на счету которого более ста ролей, а Олег Ефремов почти всегда оставался самим собой. Он герой одного времени, вы — другого.

— В кино мне больше всего нравится фраза: «Стоп! Снято! Всем спасибо!» У меня родители — театральные люди. Они к кино всегда относились как к халтуре. Я получился такой семейный халтурщик. Пока снимаюсь и кинорежиссура меня не прельщает, потому что это очень сложная и ответственная работа. А я очень не люблю ответственности. Кино — это заработок, у меня шестеро детей, их кормить надо. Я с детства привык зарабатывать. Деньги нужны, чтобы купить какой-нибудь еды и одежды. Если говорить про отца, то я ему в подметки не гожусь. Популярность — это не критерий. Отец мой занимался серьезными делами и во что-то верил. А я пытаюсь периодически поверить в бога, но грешу и снова каюсь.

— Как важна для вас была оценка Олега Ефремова, когда вы делали первые шаги на сцене?

— Да у нас дома не принято было говорить о ролях. Осуждать и обсуждать что-то. Помню, играл мальчика, который выносит вино Зилову в «Утиной охоте». Мне было одиннадцать лет, и я подменял заболевшего Сашку Стриженова, папа меня увел со сцены и сказал: «Мог бы и погромче говорить».

Шут гороховый

— В школе вас как-то выделяли, как сына того самого Ефремова?

— Да никак не выделяли. В школе у меня был одноклассник и однофамилец друг Федька Ефремов. У него бабушка американка, которая приехала в Россию, потому что полюбила режиссера цирка. В его доме все говорили по-английски. Школа-то была мажорская. Одна одноклассница — внучка тогдашнего министра обороны Устинова, другая — главы Москвы Владимира Промыслова. Такие люди, а тут какой-то артист! Тем не менее класс был прекрасный, да и времена тоже. Я уже тогда считался шутом гороховым. С уроков часто выгоняли. За проделки родителей вызывали в школу, но отец никогда не ходил. Всегда мама. Один раз — дед Борис, режиссер Большого. Надел все свои ордена и звезду Героя Соцтруда. Ему сразу стали рассказывать, какой я хороший.

— А за проделки вас как наказывали?

— Ремнем не били, только воспитывали. В армию отдали, на семейном совете решили: «Выбирай — либо тюрьма, либо армия». В воспитательных целях. Служил в Вышнем Волочке в авиационном полку. Нет, не летал, не доверили — был механиком радиоэлектронного оборудования третьего разряда. Первые полгода думал, что застрелюсь. А потом образумился. Там я понял, что человек ко всему привыкает, понял, что такое подчиняться. Звездную болезнь как рукой сняло. Как все, ходил в самоволки, было и тридцать суток ареста. Потом я стал завклубом, и это мне очень нравилось. Появилось личное пространство, своя комнатка, свободное время.

— Все же фамилия вам давала некоторые преференции и послабления…

— Фамилия и популярность и помогала, и мешала. Но послаблений никаких. Это как с гаишниками. Они меня узнают и сразу просят дыхнуть в трубочку. Я попался всего один раз, и то в далеких 80-х. Я не могу объяснить — как это не быть Ефремовым. У меня не было другого опыта. Это всегда накладывало печать, этому всегда надо было соответствовать. А я бунтарь. Для меня самое важное — свобода, а я связан по рукам и ногам фамилией. Ну сами представьте, каково мне было.

— Как отдыхаете, чем увлекаетесь, во что верите?

— Недавно вернулся из отпуска. Отдыхал с семьей в Калифорнии, я вообще там предпочитаю проводить две-три недели в году. Но я не собираюсь бежать из России в Америку. Что я там буду делать, чем заниматься? Кто меня в кино, театр там возьмет, я английским не владею. Еще я люблю играть в бильярд, ходить на футбол. Верю в мужскую дружбу. У меня она есть — до сих пор встречаюсь со своими одноклассниками, однокурсниками и армейскими товарищами.

— Расскажите о вашей семье?

— У меня жена Софья — звукорежиссер и преподаватель, ставит концерты Гарику Сукачеву. Прекрасно говорит по-английски, а я — нет. У нее есть музыкальное образование — у меня нет. Она вегетарианка, а я сам себе варю пельмени и готовлю мясо. Она не пьет, не курит. Она — идеальна. Мне с ней больше повезло, чем ей со мной. У меня шестеро детей, которых я обожаю. Два сына уже взрослые, пошли по моим стопам. Старший уже работает в театре «Современник». И я, как мой отец и их дед, никогда не критикую их творчество. Какое я право имею это делать?

Блиц—опрос

— Михаил Олегович, а как бы вы сами себя охарактеризовали?

— Я Скорпион по гороскопу, поэтому и жалю сам себя. Очень скрытный и открытый одновременно. Вот такой я полярный человек, как земля.

— Как реагируете на хамство?

— Хамством на хамство стараюсь не отвечать, лучше отвернуться, уйти. Но если я в «хорошем состоянии», могу так ответить, что мало не покажется.

— О какой роли мечтаете?

— Ни о какой — я уже все отыграл, и Гамлета в том числе, на третьем курсе института. Я всеядный — что дадут, то и буду играть. Выбирать не приходится, семью кормить надо. Я же работаю с 12 лет.

— Ваш первый заработок?

— Это было 600 рублей за фильм «Когда я стану великаном». Для конца 70-х годов это были огромные деньги. Все до копейки отдал родителям.

«Из меня никудышный бизнесмен»

— Голодные 90-е годы были для меня самым счастливым временем, как для отца — 60-е. И фильмы тогда снимались, и свобода была. А голод — это у тех, кто работать не умеет. Да, многие артисты тогда уходили в бизнес. Но из меня никудышный бизнесмен, — говорит актер. — Это гены. Моя бабушка Анна Некрасова, будучи в эвакуации, жаловалась, что денег нет, и куда же они постоянно улетают? Решила сама пойти и поторговаться на рынок. Ну а домашние решили поглазеть, как она это будет делать. Анна Алексеевна подходит к прилавку и спрашивает у торговца: «Почем пучок редиски?». Ей отвечают: «По 25 копеек». «А три за рубль пойдет?». Вот и вся ее торговля. Такой и у меня бизнес. Поэтому никогда им не занимался и не буду. Но людей на своей машине за деньги подвозил. Бывало, что после спектакля прямо на выходе из театра. Или когда возвращался с отцовской дачи в Валентиновке.

Возрастная категория материалов: 18+